Лев Гурский - Поставьте на черное

– Шизофрения, – поставил быстрый диагноз лысый гость. – Типичный случай. Давайте его ко мне, Анатолий Васильевич… – Произнося эти слова, гость словно бы невзначай пытался заглянуть мне в глаза. Я же старательно отводил свой взор, посматривая то в окно, то на Сухарева, то на стену. Может быть, я и шизофреник, но все-таки не настолько, чтобы играть в гляделки с Медузой Горгоной.

– Пусть пока поболтает, – к моей радости, не согласился с лысым генерал-полковник. – Мне, знаешь, даже стало забавно.

«Как же, забавно ему стало, – подумал про себя я. – Просто возникло неожиданное препятствие в виде черной машины с наблюдателями за окном, и эта новость еще хорошенько не переварена…»

– Благодарю, – вновь встал и раскланялся я. – Мы говорили о второй и главной ошибке генерал-полковника Сухарева. Вся беда его в том, что он – излишне доверчив…

Анатолий Васильевич в партере удивленно хмыкнул. Уж такого-то недостатка он за собой не замечал!

– …Нет-нет, – немедленно уточнил я. – В отношении ЦРУ, МВФ или, допустим, Объединенного банковского концерна бдительность генерал-полковника на высоте. Однако, как и всякий большой начальник, он плохо замечает то, что творится у него под боком. А под боком у него творится его первый заместитель – генерал-майор Рогожин, руководитель исследовательского центра новых методик. Замечательный человек! – Я небрежно кивнул в сторону лысой Горгоны, замечательного человека с глазами убийцы Кравцова.

– Тяжелая форма бреда, – определил Рогожин, мой второй зритель из партера. – У нас в двенадцатой палате уже трое таких…

Генерал-полковник Сухарев, что интересно, промолчал.

– Итак, – сказал я голосом конферансье, объявляющего выход какой-нибудь знаменитости, – на сцене появляется новое действующее лицо, и очень активно действующее… Па-пра-шу аплодисменты!

Просьба моя осталась без внимания, и тогда я похлопал сам. Затем я отложил в сторону генеральскую фуражку, достал из кармана маленькую белую шапочку и надел ее себе на голову. Жаль, под рукой не было зеркала, оттого я не смог оценить, сколь велико оказалось мое сходство с лысым Рогожиным. Судя по отсутствию выкриков из партера «Узнаю брата-близнеца Яшу!», сходство это было минимальным. Но для системы Станиславского достаточно и белой шапочки.

– Представьте себе теперь, что я – генерал-майор Рогожин, – я поправил свой новый головной убор, – и меня, Рогожина, появление на горизонте книжки о монстрах пугает намного больше, чем моего непосредственного начальника. Поэтому я, естественно, начинаю вести собственную игру. У меня в распоряжении имеется достаточно подчиненных, да и из всех видов автотранспорта машина «Скорой помощи» внушает менее всего подозрений… Что я делаю? Не дожидаясь, пока Анатолий Васильевич Сухарев призовет пред свои очи глупого частного сыщика Штерна и даст ему задание по «Тетрису», я делаю все возможное, чтобы ликвидировать «Тетрис». Либо, по крайней мере, загнать его в угол. Я тоже пока не понимаю причин, по которым вдруг выползла на свет опасная книжулька, но я-то в происки ЦРУ и ОПЕК не верю. Времени анализировать причины у меня уже нет, поэтому я, генерал-майор Рогожин, действую по принципу: нет издательства – нет проблемы. По моей команде соколы из нашего центра начинают терроризировать бедного Игоря Алекперовича и в конечном счете добиваются своего. После кирпича на голову, аварии «Мерседеса» и поджога издательского офиса Игорь Алекперович, ошалев от неожиданности, забивается глубоко в щель. Взрыв павильона «Тетриса» на Книжной ярмарке должен был стать последней каплей. Если выпуск книги про монстров и был следствием злого умысла против меня, генерал-майора Рогожина, то теперь любой паршивый издателишка обязан был понять, что замахиваться на СЕРЬЕЗНЫХ ЛЮДЕЙ вроде меня – дело бесперспективное… И все бы ничего, но тут вдруг возникает непредвиденное обстоятельство в виде Штерна. Частного детектива, чья пытливость даже особо обозначена в его досье. Я и не подозреваю, что детектив Штерн, как раз в это время сильно озабоченный визитом некоего графа Паоло и, в особенности, новыми разборками в среде московских гауляйтеров, – поручение генерал-полковника Сухарева исполнит весьма халтурно и решительно ничего ОПАСНОГО за два дня не узнает. Именно поэтому я намереваюсь убрать еще и Штерна. Но стараюсь сделать так, чтобы это не выглядело убийством и не вызвало подозрений у вышестоящего начальника… К примеру, человек просто поскользнулся на кафельном полу и разбил себе голову. Либо человек случайно попал в аварию…

– Навязчивые идеи, – сообщил из партера лысый Рогожин. – И конечно, ярко выраженный случай мании преследования.

Я с радостью заметил, что Анатолий Васильевич Сухарев еще больше помрачнел. Какая-то важная мыслительная работа протекала в генерал-полковничьей голове. И, поскольку вопрос о судьбе Я.С. Штерна был уже решен, думал сейчас Сухарев о ком-то другом.

– Ничего себе мания, когда тебя бьют по кумполу, – обиженно проговорил я, на мгновение выходя из образа Рогожина, однако быстро туда опять возвращаясь. – Стало быть, ясно: частного сыщика надо быстрее обезвредить… Если бы я в ту пору был менее встревожен, хоть чуть-чуть, – я бы догадался, что со Штерном надо было обходиться совершенно противоположным образом. Не трогать его, не дразнить, не вынуждать на ответные меры. Тогда бы наверняка все обошлось. Но я, увы, сам испортил свою генерал-майорскую песню и этими дурацкими покушениями просто-таки заставил Штерна заинтересоваться «Тетрисом» и его книгами ВСЕРЬЕЗ…

– Галлюцинации, – развил свой диагноз доктор Рогожин. И добавил, сукин сын: – Как следствие черепно-мозговой травмы.

Генерал-полковник Сухарев, что примечательно, хмуро помалкивал.

– …Конечно, – продолжал я, решив больше не отвлекаться на медицинские реплики лысой Медузы Рогожина, – этих покушений не должно было быть много. Штерн обязан был погибнуть с первого раза либо, как минимум, угодить в камеру по подозрению в причастности к ограблению поэта Новицкого. К сожалению, мне, Рогожину, не приходит в умную голову, что Штерн благодаря личным связям в МУРе увернется от подозрений. Не соображаю я и другой элементарной вещи: мои ребята из центра все-таки привыкли иметь дело с пациентами, а чтобы справиться со Штерном, квалификацию надо иметь побольше. Помповых ружей и даже ракет «Алазань», как выяснилось, порой оказывается недостаточно… Кстати, – я снял с головы белую шапочку, – засада там, возле дома, наверное, до сих пор несет свою вахту? Да? А Штерн, представьте, – уже здесь. Сам пришел и к вашим услугам…

– Анатолий Васильевич, – вновь подал голос Рогожин. – Это же точно – моя клиентура. Отсутствие логики, видения, полная разорванность мышления… – Может быть, мне почудилось, но только спокойствия в голосе генерал-майора в плаще и в белом халате стало значительно меньше.