Ольга Невзорова - Мы были чуть знакомы…

— Раздевайся! — Голос Дарьи Алексеевны мигом спустил его с небес на землю.

Андрей скинул джемпер. Пока Настя помогала ему разуться и снять брюки, он успел заметить в глубине предбанника длинные полки, заставленные всевозможными банками и бутылями. Об их содержимом приходилось только догадываться. Под бревенчатым потолком засохшими сталактитами свисали пучки трав.

Дарья Алексеевна, облачённая в лёгкий ситцевый халат без рукавов, взяла с полки несколько склянок с кореньями.

— Трусы можешь оставить, — сказала она, распахивая тяжёлую дубовую дверь в парилку. — Завози, девка, своего сокола.

В пристройку сразу ворвались клубы пара. Опуская голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, Настя с трудом протиснула коляску в дверной проём. Вдвоём с хозяйкой они пересадили Андрея на широкую лавку, после чего Дарья Алексеевна выпроводила Настю на улицу и закрыла за ней дверь. Затем вернулась назад.

— Укладывайся на живот, — скомандовала она Андрею.

Андрей пожал плечами и осторожно улёгся на левый бок. Дарья Алексеевна помогла ему перевернуться. Она капнула ему на спину что-то маслянистое и принялась водить руками вдоль позвоночника. Андрей ощущал то лёгкое поглаживание, то болезненное давление твёрдых пальцев на своём хребте.

Процедура, похожая на массаж, длилась минут двадцать. Иногда он чуть ли не кричал от боли — и тогда Дарья Алексеевна ласково успокаивала:

— Потерпи, сынок, так надо.

Закончив с его спиной, старуха подошла к печурке, на которой грелся большой бак с водой. Она зачерпнула из него пару ковшей горячей воды и вылила в приготовленный таз. Туда же бросила сухую траву и размельченные коренья, что-то плеснула из мутной бутыли.

Пока она стояла к Андрею спиной, он краем глаза наблюдал за её таинственными манипуляциями. Он не знал, какое зелье она готовила в тазу, непрерывно помешивая длинной деревянной лопаткой, но в тусклом свете лампы явственно видел поднимавшийся над тазом пар и слышал, как бурлило и лопалось пузырьками закипавшее варево. Дарья Алексеевна всё время что-то нашёптывала и молилась. Андрей не мог разобрать слов.

И только когда она занесла кипящую посудину над ним, Андрей понял, чтó должно произойти в следующую секунду, и едва не заорал от ужаса: чокнутая колдунья решила сварить его живьём! Он хотел увернуться, скатиться с лавки на пол, но старуха не позволила.

— Лежи смирно! — приказала она, точно пригвоздила к месту.

А затем вылила на него весь ушат с зельем.

Андрей зажмурился и судорожно вцепился пальцами в лавку, только, к его немалому удивлению, ничего страшного не произошло. Огненная жидкость оказалась чуть теплее парного молока. Не понимая, как такое могло произойти, он расслабленно обмяк на своём ложе. Всё его тело охватила лёгкая истома, на душе cтало необыкновенно легко и спокойно.

Последнее, что он видел, — это как Дарья Алексеевна осторожно обложила его спину и ноги распаренными в целебном отваре листьями, накрыла простынёй. А потом тихонько вышла из бани. Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и уснул прямо на лавке.

Настя с нетерпением поджидала Дарью Алексеевну возле дома. Рядом с ней на лавочке сидел Борис, который приехал из города полчаса назад. Его иномарка осталась стоять за воротами дома.

— Привет, бабуль! — поприветствовал он Дарью Алексеевну.

— Что машину-то не загнал во двор? — спросила Дарья Алексеевна у внука. — Или не будешь у меня ночевать?

— Не, — махнул Борис головой, — у тебя есть теперь помощник, а я отдохнуть хочу.

Старуха запахнула на груди любимую безрукавку.

— Мать-то как?

Парень махнул рукой:

— Опять в запой ушла.

Дарья Алексеевна удручённо покачала головой:

— Вот девка — пропадёт ведь совсем!

— А вы дайте ей какое-нибудь зелье, — встряла в разговор Настя. — Вам ведь это раз плюнуть.

Хозяйка снова покачала головой:

— Ничего не выйдет. Я своих не могу лечить. Только чужих.

— Почему?

— Это не в моих силах. Так распорядились Небеса.

Борис с нетерпением посмотрел на часы.

— Ба, я привёз, что ты заказывала, — сказал он. — На, держи, а я погнал — меня ждут. — Он сунул бабушке в руки две сумки.

— Погоди, давай хоть чаю попьём, — предложила она.

— Не, бабуль, извини, тороплюсь. В другой раз.

Парень лукаво подмигнул Насте и резво направился к калитке.

— Не забудь: мне завтра с утра в церковь надо, — напомнила Дарья Алексеевна.

— Знаю! — уже садясь в машину, крикнул Борис. — Завтра приеду!

— А что с Андреем? — не выдержала и спросила Настя, едва машина скрылась за углом дома.

Дарья Алексеевна окинула её спокойным взглядом.

— Спит он, что с ним сделается. — Она протянула Насте пакеты. — Неси в дом, сейчас чай пить будем.

Пока накрывали на стол, Настю так и подмывало расспросить хозяйку о результатах «обследования». Дарья Алексеевна сама нарушила молчание, когда перед ней оказалась чашка с ароматным травяным чаем. Она положила себе три куска сахара и дольку лимона:

— Сокол твой теперь часа четыре проспит, не меньше. Ему это только на пользу.

Настю точно прорвало.

— Дарья Алексеевна, миленькая, скажите: его можно вылечить? Сколько времени это займёт? Я всё для вас сделаю, только помогите ему!

Хозяйка махнула на неё рукой:

— Погоди ты, девка, не тарахти! — Она налила горячий чай в блюдце и громко отхлебнула: — Ай, хорошо!

Пальцы неторопливо развернули шоколадную конфету. Настя ждала.

— Ты пей чай-то, остынет, — молвила Дарья Алексеевна, откусывая сладкий кусочек. — А про сокола твоего я тебе вот что скажу: чтобы поставить его на ноги, понадобится время.

— Сколько?

Дарья Алексеевна снова отхлебнула из блюдца:

— Кто ж его знает — на всё воля божья. Может, месяцев шесть, а может, и целый год.

Настя приуныла. Год! А ведь ей через неделю нужно возвращаться домой и приступать к работе. Как же быть? Дарья Алексеевна согласилась лечить Андрея, а не сиделкой при нём быть.

Хозяйка скушала конфету, облизнула испачканные шоколадом пальцы.

— Я уже стара стала, мне без помощника не обойтись, — сказала она и потянулась за печеньем. — Завтра покажу, как разминать ему спину. Будешь так делать по полчаса утром и вечером. Ежедневно. А уж всё остальное предоставь мне.

Настя хотела было возразить, предупредить о скором отъезде, но вовремя спохватилась. О каком возвращении может идти речь, когда она сама заварила всю эту кашу? Ей её и расхлёбывать! За какие-то доли секунды было принято единственно верное решение: да, она поедет домой, но только лишь для того, чтобы уволиться с работы, предупредить отца и забрать тёплые вещи. Ведь жить им здесь не один месяц, а зимы в этих краях долгие и суровые.