Светлана Марзинова - Бриллиантовая пыль

Так или иначе, а сейф Зоя открыла с первой попытки.

Она нашла здесь нужные ей документы и удостоверилась, что Заварзина говорила правду. Что Андрей Кириллович Легостаев действительно около трех месяцев назад переоформил свое право собственности на помещения в пользу Журавлевой. Тетка таким образом становилась единоличной владелицей почти ста пятидесяти квадратных метров офисных комнат. Но совсем недавно продала их часть «мымре» — Татьяне Николаевне Заварзиной.

«Ну вот, — подумала девушка, — значит, заявление об уходе все-таки придется писать», — и с досадой кинула бумаги обратно.

В сейфе также лежали деньги: отдельно плотненькая пачечка, состоящая из стодолларовых бумажек, отдельно несколько тысяч рублей. Зойка вспомнила, что в прошлую пятницу Нина Львовна при ней сдавала всю недельную выручку конторы (а она помогала ей пересчитывать купюры и проверяла соответствие получившейся суммы записям в журнале учета). «Выходит, это теткины личные деньги». И девушка положила их в карман своей джинсовки. «Тетка погибла, ее муж (она так и продолжала упрямо именовать Легостаева) в тюрьме, а детей у них нет. Будет справедливо, если деньги возьму я, а не эта мымра или менты, которые здесь скоро будут рыться. К тому же надо ведь ее на что-то хоронить», — рассудила она.

А еще в самом уголке сейфа лежал странного вида мешочек — с завязками, из плотной ткани, расшитой якутскими узорами и оленьим мехом. Естественно, любопытный Зойкин нос не мог пропустить столь интригующий воображение предмет: она раскрыла мешочек. И обнаружила там пузырек темного стекла с притертой пробкой и трудночитаемой этикеткой на латыни «Eleuterococcus». «Это еще что за зелье такое? — думала Зоя, вертя его в руках. — Лекарство? Вряд ли… Стала бы тетка его в таком мешочке держать, да еще и в сейфе!» — удивлялась она.

Девушка вытащила стеклянную пробку и заглянула в пузырек. Он был доверху полон поблескивающим порошком. Глаза ее расширились от недоверчивого удивления, а сердце екнуло в недобром предчувствии: «Не может быть… Вот тебе и тетушка — безупречная репутация…»

В пузырьке была бриллиантовая пыль .

Зойка, дочь алмазодобытчика и внучка геолога, до двадцати одного года прожившая в якутском городе Мирном — центре богатейших алмазных месторождений, — прекрасно знала, что это такое. Что с этим делают. И сколько это стоит.

Этим убивают людей!

Вот только зачем это понадобилось ее тетке?

Само собой, Зоя сунула пузырек в карман куртки — так же как до этого деньги. В глубокой задумчивости она встала из-за теткиного стола. Заперла сейф, позабыв при этом ввести в него код, спрятать ключи и вернуть все в исходное положение — как поступил бы на ее месте любой здравомыслящий человек. Но Зойка, иной раз, может, и отличавшаяся излишней сообразительностью, в то утро явно была под воздействием каких-то потусторонних сил, а может, просто слишком взвинчена, чтобы действовать разумно.

Вернувшись к себе в кабинет, Зоя еще раз прикинула свои шансы и рассудила, что с учетом всех обстоятельств не стоит ей связываться с Татьяной Николаевной. «Зачем я буду портить себе нервы? — думала девушка. — По-любому она меня отсюда выпрет. Лучше уж сохранить лицо и уйти самой. Устроюсь куда-нибудь, не пропаду. А деньги на первое время у меня есть». Она достала из карманов трофеи, взятые из теткиного сейфа. Пузырек кинула в сумку, а деньги решила пересчитать. Результат ее вполне удовлетворил — три с половиной тысячи долларов и десять тысяч рублей. «Хм… хватит и на похороны, и на то, чтобы продержаться до новой работы». Зоя немедленно собрала свои личные вещи, написала заявление об уходе и направилась в приемную, чтобы эффектно швырнуть его на стол.

Конторские служащие по-прежнему вели оживленную беседу, но, когда вошла Зоя, умолкли. Гордо следуя под перекрестным огнем трех пар глаз, девушка подошла к мымре.

— Знаете, я тут подумала, что мне трудно будет с вами сработаться. К тому же меня пригласили юристом в другое место, — придумывала она на ходу, покачивая своей бумажкой перед самым носом Татьяны Николаевны.

Та, еле скрывая удовлетворение, бегло просмотрела заявление и передала его секретарше.

— Вот и славно. Будем считать нашу ссору недоразумением, да? — бодро произнесла она, однако Зоя уловила в ее тоне некоторое заискивание.

— Бог мой! Что это вы засюсюкали? Да вы всерьез испугались! Насчет недоразумения — как скажете, а только вас теперь так и так проверками замучают. И разберутся во всех ваших махинациях! — Почувствовав, что задела за живое, девушка решила ее доконать. К тому же Зоя привыкла, что последнее слово всегда остается за ней.

Взгляд Татьяны Николаевны заледенел, нижняя губа оттопырилась и задрожала. Она встала и театральным жестом указала ей на дверь.

— Вон! Вон отсюда! — прошипела она сквозь зубы.

На улице, под вновь начавшимся дождем, все еще стояли милицейские машины. Все еще лежало на мокром асфальте тело Нины Львовны Журавлевой, правда, уже прикрытое темным пластиковым покрывалом. И все еще топталась кучка обывателей, энергично обсуждавших убийство. Тот самый старлей, что недавно удерживал девушку, сейчас отбивался от вездесущих журналистов и телевизионщиков, успевших уже пронюхать о случившемся. Зоя постояла немного на пороге конторы: на сердце было тревожно, мысли в полном смятении. Когда дождь припустил сильнее, она натянула на голову куртку и побежала к метро.

Всю дорогу домой Зоя перебирала в уме варианты — почему убили ее тетку, с какой стати она продала полконторы мымре и зачем ей понадобился страшный порошок, считавшийся в Якутии сильнейшим ядом? Удивительно, но с какого-то момента ее собственная судьба отступила на второй план — как будто бриллиантовая пыль из темного пузырька сотворила с ней странную метаморфозу и она наконец начала думать не только о себе, но и замечать окружающий мир, интересоваться другими людьми.

Дома очень кстати оказался Геннадий, и это обрадовало Зойку, потому что ей не терпелось хоть с кем-нибудь по-человечески обсудить жестокое убийство своей тетки и поделиться собственными догадками на этот счет.

Он воспринял ее сбивчивый рассказ обо всем, что произошло, с искренним участием и интересом. Но весьма скептически отнесся к Зойкиному предположению, что ее тетка намеревалась отравить бриллиантовой пылью «эту мымру Заварзину».

— Заварзина надумала заполучить теткину контору! Я в этом уверена! Она уже каким-то образом вынудила теть Нину продать ей часть помещений. Может, она и теткиного мужа в тюрьму упекла. Вот теть Нина и решила с ней разделаться с помощью этого порошка! — убеждала Зоя своего приятеля.