Наталья Андреева - Утро ночи любви

Алина Вальман уезжает, а за домом надо следить. Она ведь собирается вернуться, чтобы все начать сначала: увлекательная игра, где ставят жизнь против любви, продолжается. Интересно, а надолго она уезжает?

– Хотите что-нибудь выпить? – прощебетала горничная и бросила на него кокетливый взгляд. – Алина Александровна сейчас спустится.

– Воды, – попросил он.

– Просто воды?

– Просто воды.

– Минеральной? С газом, без газа?

– Просто воды, – он чуть повысил голос, и горничная отступила:

– Хорошо. Минутку.

Воду принесли раньше, чем появилась Алина. Он успел сделать пару глотков, когда услышал ее голос:

– Не ожидала, что ты вернешься.

– Врешь, – спокойно сказал он. Вот теперь и он тоже был абсолютно спокоен. Свершилось, куплено! Ну, почти. Она прекрасно знает, зачем он вернулся, осталось только озвучить.

Алина села в кресло, закинула ногу на ногу и низким голосом, каким она обычно говорила, завлекая мужчин, спросила:

– С чем пришел?

Он молча достал из кармана записку и положил перед ней. Она взяла ее и медленно начала читать, потом также медленно, растягивая слова, спросила:

– Ты хочешь совершить сделку?

Он кивнул:

– Именно.

– И тебя не смущают условия?

– Нет.

– Хорошо. А... когда? – спросила она с легкой заминкой.

– Да хоть сейчас! Или есть еще какие-то условия?

– Единственное условие ты знаешь. Моя ночь любви стоит жизни.

– Я согласен.

– А как ты собираешься это сделать?

Он молча достал из кармана пистолет и положил на стол перед ней.

– Хорошо, – кивнула Алина. – Убери.

Он убрал оружие. Спросил:

– Ты как-то это оформляешь? Или веришь на слово?

– Еще никому не удавалось меня обмануть.

– Понимаю. Что ж, сделка есть сделка.

– Я отпущу прислугу.

Она встала. Ему было любопытно: а как все это происходит? Алина выдумщица, уж об антураже она позаботится. Но интересно: как? Как это бывает? Ведь условия сделки такие необычные, надо же придумать что-то особенное! Было ощущение, что он присутствует при следственном эксперименте, такое не раз бывало. Наблюдал за Алиной словно бы со стороны, только что на камеру не записывал. Но в его памяти все оставалось.

Вот она скрылась за дверью, прошло минут пять, а может, дней пять, время то останавливалось, то совершало гигантские скачки. Отдав какие-то распоряжения, она вернулась, вкрадчиво спросила:

– Выпьешь что-нибудь?

– А надо? – он слегка занервничал.

– От тебя зависит, хочешь ты или нет.

– Я не знаю... как это делается.

Она подошла, положила руку ему на плечо, слегка нажала:

– Успокойся. Это не страшно. Ты можешь спросить, о чем хочешь.

– Эдик... Как это было?

– Вы действительно дружили? – в ее голосе было любопытство.

– Да. Я очень его любил, – он поморщился. – Не то сказал. Не как у вас с Геной. По человечески любил. Он был хороший.

– Если хочешь знать, он был счастлив. Все было прекрасно. Главное, что он не разочаровался, он ведь так этого боялся.

Андрей повел плечом, освобождаясь от ее руки. Напряженно сказал:

– Выходит, ты занимаешься проституцией. Торгуешь своей любовью, и каждый может...

– Не каждый, – перебила она. – Я никого не принуждаю. Ты еще можешь уйти.

– Ну уж нет! Кстати, почему ты мне сразу не сказала цену? Я ведь спрашивал.

– Я хотела, чтобы ты сам догадался. Ты же сыщик. Тебе надо было именно догадаться. Разве плохо получилось?

– Главное, не пожалеть, – усмехнулся он.

– Ну, пожалеть ты не успеешь, я на это времени не даю. Как только рассветет...

– Я понял, – перебил он.

– Но до того момента я сделаю все, что ты хочешь. Запретов для меня не существует.

– Зачем тебе это надо? Почему просто не... – он сглотнул. – Почему обязательно надо убивать?

– А как иначе уравнять шансы? Ведь я не просто женщина. Еще ни разу я не встречала достойного сопротивления, все мужчины, которых я знала, были глупее меня, любого из них я легко обвела бы вокруг пальца. Купить меня нельзя, любить я тоже не умею, жалости ни к кому не чувствую. И что делать? Надо же дать влюбленным в меня хоть какой-то шанс. И я его даю. Ну что, идем?

«Ну и самомнение!» Он встал. Следственный эксперимент продолжался. Словно через объектив видеокамеры, он наблюдал, как они с Алиной поднимаются на второй этаж. Огромный дом сегодня ожил, из кухни доносились аппетитные запахи, и она, словно подслушав его мысли, сказала:

– Все уйдут, как только нам подадут ужин, – и со значением добавила: – Мы будем ужинать в спальне.

– Ты знала, что я вернусь?

– Я это предполагала. Ведь я все сделала правильно.

Она говорила с такой уверенностью... В игре любовь против жизни Алина Вальман поражений пока не знала, ее ставка всегда выигрывала. Он остановился на самом верху лестницы и, глядя ей в глаза, резко спросил:

– А если я обижусь и уйду?

– Может, я этого и хочу, – тихо сказала она.

– Не дождешься. – И он шагнул на самую верхнюю ступеньку.

Свершилось, куплено!

Итак, приступим к следственному эксперименту. В спальню через будуар. Тщательно продуманный беспорядок, косметика, женское белье на кушетке, цветы... Дальше, еще дальше. Крупный план! А это что у нас такое? Ба! Кровать! Сделка есть сделка, можно развалиться на царском ложе и позвать хозяйку:

– Иди сюда.

Теперь она слушается.

Он с досадой посмотрел на вошедшую в спальню горничную. Та, опустив глаза, поставила поднос.

– Свободна, – сказала Алина. – Нас сегодня больше не беспокоить.

Эксперимент был захватывающий. Хоть раз в жизни повезло! В кадре не вор, не убийца, а красивая женщина, и надо убедиться, стоит ли то, что она предлагает, того, что требует взамен. Он «взял» крупный план: ее лицо, потом ниже и чуть левее, татуировку на плече, грудь... Алина, поймав его взгляд, привстала и ловко освободилась от одежды, изображение поплыло. Теперь он видел черную кобру, кончик хвоста которой упирался в ложбинку меж упругими ягодицами...

Таймер остановился, как только кобра оказалась в его объятиях. Он с силой провел указательным пальцем по позвонкам, змея ожила, изогнулась и ловко подставила кончик хвоста. Затем погас свет. Когда он включился, таймер показал, что прошло ровно десять минут. Он вытер пот со лба: самое интересное осталось за кадром. Этого никто не увидит, а жаль.

Пожалуй, дубль два.

– Тебе понравилось?

– Я не понял.

– Почему все вы врете? Понравилось, врете, и не понравилось, тоже врете.

– А правда что, изменит условия сделки?

– Нет.

– Ну и какие вопросы?

Он врал. Она права: все врут, для самоуспокоения. Врут, когда говорят, что у всех все одинаковое. Все-таки разное. Иначе не было в жизни таких кровавых драм и ее продолжения не было бы тоже. На любовь Алины Вальман всегда найдутся покупатели, это-то и страшно!