Михаил Палев - Ожерелье Клеопатры

Тавров уже стал забывать о случившемся, как вдруг однажды вечером, смотря по телевизору детективный сериал, он почувствовал, что в комнате находится не один. Он обернулся: так и есть! У входной двери стояла знакомая фигура в широкополой шляпе и балахоне. Длинные острые уши, не менее длинный хрящеватый нос и пряди неопределенного цвета волос, торчащих в разные стороны над воротником балахона, – нет, ошибиться было невозможно!

– Ох, и напугали вы меня, господин Сэндмэн! – с облегчением вздохнул Тавров. – Проходите в комнату, присаживайтесь. Похоже, что я задремал?

– Так оно и есть! – улыбнулся Сэндмэн, обнажив желтоватые клыки. – Спасибо за приглашение, но мне некогда здесь рассиживаться. Много дел! Поэтому попрошу вас поторопиться: мне поручено проводить вас к известной вам особе.

– В путь так в путь, – согласился Тавров, вставая из кресла. – Давненько я не путешествовал по Сонной Тропе.

Сэндмэн распахнул входную дверь, за которой сразу открылась чудесная долина со знакомым Таврову белым дворцом на берегу реки.

– А в прошлый раз нам пришлось через Лес Сомнений пробираться! Что, с сомнениями уже покончено? – пошутил Тавров.

– Тут постоянно все меняется, – вздохнул Сэндмэн. – Верите ли: сам никак не могу привыкнуть!

Они быстро добрались до дворца и вышли на знакомую террасу. У входа на террасу и выхода на каменную лестницу, ведущую к причалу, по-прежнему сидели кошки. Только на троне Клеопатры обосновалась госпожа Обнорская.

– Рада вас видеть, господин Тавров! – радушно приветствовала его новая Хранительница Ожерелья.

– И я рад вас видеть в добром здравии, Анна Петровна, – ответил Тавров. – Как ваши дела?

– Ох, Валерий Иванович! – сокрушенно вздохнула Обнорская. – Вы не представляете, как здесь скучно! И как только такая деятельная и образованная женщина, как Клеопатра, могла две тысячи лет торчать в этой глуши! Ну, ничего! Надеюсь, скоро покину это местечко и вернусь в Мир Живых.

– А что, у Сергея Николаевича поиски идут успешно? – спросил Тавров.

– Более чем! – радостно сообщила Обнорская. – Представляете: он уже нашел камень с тем самым текстом! Теперь он расшифровывает надпись. Там очень сложный шифр, но Сергей Николаевич использует специальную программу и уверен, что текст будет полностью прочитан не позже чем через пять-шесть месяцев.

– А давно вы с ним общались? – спросил Тавров.

– Да мы с ним каждый день общаемся! – ответила Обнорская. – Он, как только там, в Мире Живых, приляжет отдохнуть, то тут же бежит сюда проведать свою ненаглядную. Бедный Хозяин Сонной Тропы совсем с ним замучился! Да вон они сидят, голубки!

И Обнорская кивнула в сторону мраморной скамейки, на которой, скрытые широкими листьями пальмы, сидели в обнимку Сергей и Ольга Пургины.

– Да, Валерий Иванович! Хочу сказать, зачем вас побеспокоила. У меня к вам вопрос и просьба. С чего начать?

– Начинайте с вопроса, – улыбнулся Тавров.

– Скажите, а если я вернусь в Мир Живых, ну… фактически выйду из комы, меня будут судить за убийство мужа?

– Вас могли бы обвинить также в отравлении Юнуса, хотя я знаю, что это дело рук вашего покойного мужа, – ответил Тавров. – Но оба дела в настоящий момент закрыты в связи с безнадежным состоянием подозреваемой, то есть вас. Врачи сказали, что даже после выхода из комы деятельность вашего мозга вряд ли восстановится, так что перед судом вы предстать не сможете. Можете спокойно оживать!

– Спасибо, дорогой мой! – обрадовалась Обнорская. – Тогда у меня к вам еще будет просьба: передайте отцу, чтобы продал дачу. Он это может легко сделать: ведь дача оформлена на него. А то ведь он человек старый: не ровен час, преставится, а я пока не могу заявить права на наследство, дачка и уплывет! А ведь она, поди, сейчас не меньше миллиона евро стоит!

– Хорошо, обязательно передам, – заверил Тавров, подивившись расчетливости Обнорской.

– Заранее благодарна вам, Валерий Иванович! Еще раз извините за беспокойство, больше не смею вас задерживать! Всего хорошего вам, Валерий Иванович!

– И вам того же, Анна Петровна! – вежливо поклонился Тавров.

– Сэндмэн, друг мой любезный! – обратилась Обнорская к Хозяину Сонной Тропы. – Проводите, пожалуйста, Валерия Ивановича!

– С удовольствием, – ответил Сэндмэн.

Проходя мимо сидящей у выхода с террасы кошки, Тавров шепотом спросил у Сэндмэна:

– Ну, как вам новая Хранительница Ожерелья?

– Редкостная стерва! – прошипел Сэндмэн, добавив со вздохом: – Впрочем, только такие и попадают в Хранительницы!

Тавров оглянулся и бросил взгляд на освещенную закатным солнцем террасу. Обнорская неподвижно сидела на троне и задумчиво смотрела на реку: видимо, мечтала о скором возвращении в Мир Живых и строила планы.

Пургины сидели под сенью пальмы и о чем-то шептались: возможно, тоже строили какие-то планы.

– Идиллия! – вырвалось у Таврова.

– Хотите здесь остаться? – осведомился Сэндмэн.

Тавров вспомнил, что в данный момент в Мире Живых абсолютно бесчувственные тела Пургиной и Обнорской лежат под белыми простынями в палате для коматозников, и содрогнулся:

– Избавь господи!

– Тогда пошли! – поторопил Хозяин Сонной Тропы. – У меня еще много дел.