Наталья Андреева - - Автора!

файл: Смерть. 1. DOC

каталог: C\WINDOWS\ Мои док.1.

создан: 1.01. 10.33 сохранен: 3.06. 20.50 кто сохранил: паша число сохранений: 122.

— И что вся эта тарабарщина означает? — Михин напряженно уставился в монитор.

— Перевожу с русского письменного на русский устный. Означает это, многоуважаемый Игорь Павлович, что за пять месяцев до своей смерти писатель Павел Клишйн начал работать над весьма занимательной вещью. Уж не знаю, повесть это или роман, но название впечатляюще: «Смерть на даче». Это мы с вами пили в ночь с тридцать первого декабря на первое января водку, а на следующее утро отсыпались до часу дня. Потом доедали пропитанные майонезом салаты и похмелялись. — При этих сло-вах Алексея Михин хмыкнул. — А он работал.

В первый же день этого года, в половине одиннадцатого утра уже начал карябать шедевр, оказавшийся пророческим. Ив тот день, когда его убили, а кстати, из чего вы делаете вывод, что его убили?

— В доме следы посторонних людей, на столе два бокала и одна рюмка, много чужих отпечатков, да и приходящая домработница говорит, что Павел Андреевич кого-то ждал…

— Так вот, пока он ждал, открыл эту самую «Смерть на даче» и стал с ней работать. И, вероятнее всего, это занятие и прервала его собственная смерть. Ну-ка, что там у нас: «…Пальцы мои скрючены…»

Леонидов успел дочитать только до слов: «Мое тело лежит…», как Михин спохватился:

— Э-э-э… Не положено! Как все это убрать?

— А можно мне это себе на дискетку скопировать? Тут целая коробка такого добра, не пожалейте! Уж очень впечатляет.

— Все это будет опечатано, а потом отдано наследникам, в законное пользование. Нечего вам сюда лезть. Не имею права. — Ретивый оперуполномоченный прижал правую руку Алексея к столу. Блокируя пользование «мышью».

— Хоть дочитать дайте эти пятнадцать страниц, что вам, жалко? — взмолился Алексей. — Интересные вещи пишет покойник! И как образно выражается! Даже мурашки по коже! Может, это и называется талант? А? Кстати, и про цианистый калий пишет, им, мол, отравили. Как вам?

— Я сам почитаю. Сейчас скажу следователю. Он распечатает.

— Осторожно только. — Алексей высвободил руку. — Не сотрите ненароком файл. Лучше скопировать на всякий случай на несколько дискет. Хотя я уверен, во-первых, в том, что это и скопировано и распечатано на бумаге, а во-вторых, что это только отрывок. Львиная доля «Смерти…» почему-то стерта или перенесена на другой носитель и кому-то отдана. Может, даже в редакцию.

— С чего такая уверенность?

— Не мог же человек оставить столь удачную вещь на пятнадцатой странице! То есть начать писать и вспомнить о ней только через пять месяцев. Посмотрите на число сохранений: 122!

— Ну и что?

— А то, что этот файл открывали по меньшей мере 122 раза, и все 122 раза делали в нем изменения. Что ж он, каждое слово, что ли, по столько раз исправлял? Этот факт говорит о долгой, кропотливой работе над вещью. Так я думаю, хотя я и не писатель.

— Где же все остальное?

— Ищите. Но если такой роман действительно существует, то это будет самое странное дело из всех, которые я знал.

Тут Леонидов понял, что проболтался. Ми-хин уставился на него с интересом:

— А много дел вы знали? Так кто вы на самом деле?

— Человек. Коммерческий директор фирмы «Алексер», я же вам уже сказал. Можете позвонить на место работы.

— Почему ушли из органов? — . сурово спросил Михин.

— Вы вторгаетесь в частную жизнь. — Алексей поднялся со стула. — Займитесь лучше записями потерпевшего, а мою персону оставим пока в покое. Я отдыхать сюда приехал, и, между прочим, мне с понедельника опять пахать. Есть ко мне еще вопросы?

— Появятся.

— Когда появятся, заходите. А если нет — всего хорошего. Моей жене в ее положении очень вредно волноваться.

— Не забудьте подписать протокол.

— Не забуду, — пообещал Алексей и направился к выходу. Самое интересное уже случилось: он нашел «Смерть…»

У старого комода Леонидов задержался. Потому что увидел фотографию. На фотографии был улыбающийся блондин. Алексей понял, что это хозяин дома, тот самый Павел Клишин. Не удержался, взял в руки фотографию, невольно почувствовав зависть: «Да, хорош!»

Даже если Павел Клишин был просто очень фотогеничен, этого уже хватило бы с лихвой для того, чтобы позировать для обложек женских журналов. Его лицо притягивало к себе, словно магнит. Магнетический взгляд синих глаз парализовывал волю. Хотелось в них утонуть и хотя бы в смерти почувствовать блаженство полного обладания. Павел был ярким блондином, а если уж вдаваться в поэтические сравнения, волосы его были золотыми, губы алыми, зубы белыми, и вообще, весь он был такой же, как джентльмен с рекламного плаката зубной пасты. Чистенький, внушающий доверие и желание обязательно эту самую пасту купить.

Тут же, на комоде, лежали и другие фотографии. Поскольку Михин его сразу не остановил, Алексей взял всю пачку. Быстро перебрав ее, пришел в уныние. На большинстве фотографий рядом с писателем были женщины. Женщины и еще раз женщины: разных мастей, возрастов, объемов груди и бедер и в количестве достаточном, чтобы Леонидов понял — следствию придется туго.

«Похоже, это был не человек, а толстенный любовный роман! При таких-то физических данных! В плавках тут его нигде нет?»

На южных фотографиях Клишин был и в плавках, и даже в очень откровенных. Потому что скрывать физические недостатки ему не было нужды: у него почти не было этих самых недостатков. Строен, тонок в талии, но с плечами широкими, как и полагается настоящему мужчине. Брюшной пресс и плечевой пояс наводили на мысль о регулярных занятиях в тренажерном зале. Участки его кожи, не защищенные одеждой, радовали взор изумительным золотистым загаром, который бывает только у натуральных блондинов. «Южный» Клишин походил на спелый персик. Аппетитный, сочный, покрытый золотистым пушком. Так и хотелось его съесть.

«Черт его знает, зачем он писатель? Нижнее белье бы лучше по телевизору рекламировал, или презервативы! Бывает же такое!» — мелькнула мысль, пока Михин вставал из-за стола, чтобы отобрать фотографии.

— Ох, и долго же вам придется устанавливать, ху из ху здесь! — позлорадствовал Алексей. — Запаритесь, бедняжки!

Очутившись в кухне, он еще раз бросил взгляд на мертвое тело: смерть съела с лица яркие краски, а значит и составляющие суть его редкой фотогеничности и физической привлекательности. Желтое, синее, алое, белое… Клишин подурнел. Лежал на полу серый, тусклый и стало заметно, что рот у него великоват, нос не слишком-то ровный, лоб чересчур выпуклый, а глаза не очень-то и большие.

Алексей подписал протокол. Все, что положено, они сделали. Остается надеяться, что раскроют убийство по горячим следам. У такого мужчины должно было быть много врагов. Брошенные им женщины, обманутые мужья…