Александра Маринина - Реквием

И тогда задумывается комбинация простая, но безотказная. Некто начинает звонить Игорю и шантажировать его. Делается это в расчете на то, что слабый и беспомощный Игорек тут же побежит жаловаться своему наставнику, а уж тот посоветует Лерочке поговорить с дедом, он найдет слова и аргументы, чтобы убедить строптивую девушку. Он обо всем узнает только от Игоря и, таким образом, останется в стороне.

Однако накладочка вышла. Игорь решил проявить самостоятельность и жаловаться не побежал. Он вместе с неопытной, по уши влюбленной Лерой задумал чудовищную глупость и нанял Сашу Барсукова. Зотов нервничал, он не понимал, почему Игорь молчит, почему не просит о помощи. И он сделал рискованный шаг, припугнув певца необходимостью женитьбы на Стелле. Это сработало, Игорь раскололся. Дальше все пошло более или менее успешно, Зотову удалось уговорить Леру, он был человеком чрезвычайно умным и сумел найти способ быть убедительным.

А когда к нему пришла Каменская с расспросами о взаимоотношениях отца и сына Немчиновых, Вячеслав Олегович сделал все возможное, чтобы заронить в ней сомнения в причинах убийства. Он плел что-то о давнем семейном конфликте, изо всех сил стараясь подвигнуть милиционеров к тому, чтобы вернуться к старой истории и разобраться со странным поведением деда Немчинова. Более того, когда Каменская вновь пришла к нему вместе с другим оперативником и стала спрашивать о кольце, он с готовностью выложил им все, что было можно. Он надеялся, что милиция займется этим вплотную и выяснит судьбу кассет. Пусть хотя бы так, но узнать то, что его интересует. Какая разница, кто первым добьется результата, Лера или милиция, лишь бы было чем отчитаться перед тем, кто дал задание.

И все могло бы получиться. Если бы новоявленный глуповатый Моцарт не взбунтовался, пытаясь защитить свою скудную честь, и не убил своего Сальери.

Задание было обычным для таких случаев: отработать все связи Зотова. И не только сегодняшние, но и, что особенно важно, давние, те, которые были десять и более лет назад. Работа шла, как обычно, по записным книжкам, по лицам, присутствовавшим на похоронах. Опрашивались обе жены убитого, его сослуживцы по Управлению культуры, коллеги по прошлой работе в филармонии, даже сокурсники. Коле Селуянову повезло, ему достался наряду с трудными один из легких участков – выяснить, какие рестораны посещал покойный, и поговорить с персоналом. Так всплыла фигура Николая Степановича Левченко.

Другим «везунчиком» оказался Юра Коротков, на которого повесили областную филармонию. Там-то и сказали ему, что у Вячеслава Олеговича сложились добрые отношения с водителем служебной автомашины, которая возила директора. Отношения сложились, как всем было известно, на почве помощи в обслуживании и ремонте автомобиля Зотова, который в технике разбирался плохо и ничего не мог починить сам. Где сейчас работает этот парень, никто не знал, но имя, фамилию и домашний адрес дали без разговоров. Белозеров Сергей Иванович.

Найти его было несложно, он ни от кого не прятался и исправно ходил на службу в частный автосервис. Едва услышав его голос, Коротков мысленно перекрестился. Хорошо все-таки, что современная техника достигла такого высокого уровня, даже недорогой диктофончик сумел записать голос без искажений.

Белозеров оказался мужиком крепким и долго держался, делая вид, что ничего не понимает. Что плохого в его дружеских отношениях с Зотовым? Нет, никому не звонил. Ничего не знаю. Ну ладно, звонил, и что? Слава попросил. Почему не помочь другу? Не знаю, кому звонил, Слава дал номер и попросил позвонить. Один раз. Только один раз. Ну ладно, два. И что?

И так до бесконечности. Белозеров упирался до последнего, сыщики и следователь Ольшанский кряхтели и потели, и между предыдущим «и что?» и последующим «ну ладно» проходил не один час. Иногда ночь, иногда сутки. Допросы нельзя вести бесконечно, с одиннадцати вечера до семи утра подследственный должен отдыхать, это святое и охраняется прокуратурой и конвенцией по правам человека. Сыщикам тоже нужен отдых, кроме того, им нужно время для сбора дополнительных улик, при помощи которых можно пытаться протолкнуть упрямого Белозерова к следующему «ну ладно».

Наконец Сергей Иванович устал.

– С женой поможете? – безнадежно спросил он. – Ребята маленькие еще, одни не справятся.

– Поможем, – с облегчением пообещал Коротков.

Да, все было так, как и предполагали Юра с Настей. Зотов не обратил особого внимания на мальчишку, которого видел в загородном доме Игоря, но лицо запомнил. И был чрезвычайно удивлен, заметив его рядом с собой в самом центре Москвы. Мальчишка явно прятался, старался не попадаться на глаза, но делал это неумело и неловко.

– Слава мне показал его и велел разобраться. Что-то ему не понравилось. Ну я мальчишку выследил да и взял за горло. Он глупый был еще, сразу дал понять, что знает чего-то. Выставиться передо мной хотел, наверное. Дело было поздно ночью, на улице никого. Вот и все. Диктофон у него был, так я забрал на всякий случай и Славе отдал.

– Сергей Иванович, а кто такой Левченко? – спросил Юрий.

– Левченко? – несказанно удивился тот. – Неужто и до него докопались? Или так спрашиваете, ради интереса?

Коротков зевнул и сладко потянулся.

– Ради интереса я, Сергей Иванович, сейчас домой пошел бы спать, потому как загоняли вы меня, словно лошадь на мексиканском родео. Через два дня Новый год, мне в аккурат в этом году дежурить выпало, а у меня еще ни елки для сына нет, ни подарков. Так что ради интереса мне вообще-то есть чем заняться. А ради службы приходится спрашивать про Левченко.

– Степаныч у них главным был.

– В чем главным?

– Да в компре той, которую они лепили. У него прямо целое производство было вместе со сбытом, деньжищи такие делал – страшно представить. Несколько точек организовал таких, как у Немчиновых, потом у него еще были специальные люди, их «болталами» называли. Они знакомились с теми, кого им указывали, и провоцировали на всякие антисоветские высказывания, а сами записывали. Потом запись продавали. Мастера были – что ты! И не захочешь, а генсека мудаком назовешь и сам не заметишь. Левченко в таких делах спецом был, Слава рассказывал, что Степаныч с середины семидесятых компрой промышлял. Бардаки-то уже позже появились, когда видаки пошли.

– Понятно, – протянул Коротков. – Значит, Левченко был главным, а Зотов – старшим по бардакам?

– Не совсем так. Зотов только за Немчиновых отвечал, над другими борделями свои старшие были.

– Ну а вы? Тоже участвовали?

– Меня Слава малолеток подбирать поставил. Вы не думайте, я никого не запугивал и не принуждал, все по доброй воле было. Не нравится – уходи, никто не держит.