Наталия Левитина - Кейс. Доставка курьером

Что это? Зловещий знак судьбы?

Вдруг мне надо усвоить какой-то урок или изменить что-то в себе, пока высшие силы не подбросили задачу посложнее? Вдруг мой ангел-хранитель рыдает, не в силах справиться с безалаберным поведением подопечной? Не хочется получать пинки от фортуны, отчаявшейся скорректировать мой путь более гуманными методами…

Но что я делаю неправильно? В чем виновата?

Не в силах ответить на все эти вопросы, прокипятив мозги, я достала свежий номер «Аргументов и фактов», купленный по дороге. Просто почитаю, пока ребенок спит…

Но не тут-то было! Вместо того чтобы спокойно проштудировать первые страницы, посвященные политике, или пощекотать нервы историями из разряда «а вот еще был ужас», я взялась за рубрику «АиФ – Доброе сердце». Рассказ о малыше, которому необходима срочная операция за рубежом, заставил меня сначала всхлипнуть, а потом и прослезиться. Вскоре я уже страстно смачивала слезами газетную страницу – статья проняла до глубины души… Сбоку в отдельной колонке перечислялись дети, получившие медицинскую помощь благодаря акции «Доброе сердце». Чуть ниже – фамилии тех, кто пожертвовал деньги на лечение.

Какая прекрасная страна! Сколько в ней отзывчивых, добрых, неравнодушных к чужому горю людей! И как же несправедливо, не по уму все у нас устроено. Не газета должна по рублю собирать деньги на операции детям, не родители, ополоумевшие от горя, должны выпрашивать подачки – платить обязано наше огромное, богатое государство! Это его работа, его задача, однако… Увы! Похоже основной целью нашего государства является задача сделать богатых еще богаче, а бедных – еще беднее.

…Визг тормозов отвлек от мысленного публицистического буйства. Сквозь деревья на дороге виднелась канареечная «мазда». Без сомнения, это был автомобиль Глеба. Он высунул из окна руку и помахал в воздухе. Что-то на его пальцах полыхнуло безудержным огнем, попав под солнечный луч. Я свернула на боковую аллею.

Я толкала перед собой коляску, бодрым галопом перемещаясь в сторону дома. Решение созрело молниеносно – я тоже перечислю деньги на банковский счет, указанный в газете! Мне хочется быть в числе тех, кто не отмахивается от чужой беды, сказав «мои сто рублей ничего не изменят», а просто идет и отправляет деньги…

Я, конечно, перечислю не сто рублей, а гораздо больше. Никита, убывая в очередной вояж, оставил довольно крупную сумму на непредвиденные расходы. Отлично! Думаю, мне представился случай истратить эти деньги как нельзя более разумно…

– Привет! – сказал Глеб через опущенное стекло. – А не подвезти ли вас?

– Нет, мы никуда не поедем! – в ужасе отшатнулась я. – И не проси. Хватит. Достаточно поездки к Воскресенскому. Больше не хочу.

Дизайнер аккуратно припарковал машину и выбрался из авто. Я беззвучно упала в обморок: сегодня на юноше были кожаные брюки и бирюзово-лимонно-фиолетовая блуза с воланами на груди.

– Родители приедут попозже, сейчас не могут, – объяснил Глеб свое перевоплощение, – ну а я немножко расслабился.

– Да, отлично выглядишь, – усмехнулась я.

Мужественно.

– Спасибо, – застенчиво поблагодарил дизайнер и расправил на груди павлиньи воланы.

– Знаешь, покарауль пять минут коляску. Мне надо срочно сгонять домой. – Я кивнула в сторону подъезда.

Дизайнер заглянул в коляску – оценил масштабы поручения. Ребенок тихо спал, не представляя опасности. Глеб, вероятно, понял, что справится.

– Но только пять минут, не больше.

– Мне только до квартиры добежать и обратно, – заверила я.

– Ясно, – понимающе кивнул дизайнер. – Не забудь потом помыть руки.

– О, да я не за этим! Хотя… Отличная идея! Тогда мне потребуется немного больше времени. Десять минут. Ладно?

– Юля, ты… Ну хорошо. Десять минут?

– Обещаю, за это время парень не успеет выйти из анабиоза!

– А если… Вдруг он устроит истерику?

– Глеб, какие проблемы? У тебя же племянник. Ты опытная нянька.

– Предпочитаю не связываться с посторонними малявками.

Как мудро!

А я не такая.

– Ладно, беги, – сказал в конце концов Глеб. – Так и быть, помогу тебе.

…Отпустив дизайнера, выполнившего функцию охранника коляски на пять с плюсом (он даже отгонял от спящего ребенка голодных весенних мошек, размахивая сорванной веткой березы – молодец!), я отправилась к ближайшему отделению почты. Там, вероятно, бесплатно раздавали пончики и флаерсы в стрип-клуб – трудно было найти более вескую причину для подобного столпотворения. Я поняла: попытки выдать себя за кормящую мать (а также – инвалида Великой Отечественной) обречены на провал. Измученная духотой и ожиданием толпа растерзает меня.

Поэтому мы поехали дальше – к банку. И там в приятной прохладе, отстояв в очереди всего десять минут, я избавилась от денежных излишков, истратив их на цель высокую и благородную.

Отдавать – приятно!

Остаток дня провела в исключительно хорошем настроении. Даже противные мысли о Воскресенском отодвинулись на задний план. Наверное, я требую от себя невозможного – нельзя забыть эту историю всего лишь через неделю после инцидента. Постепенно, конечно, справлюсь, но сейчас мне никуда не деться от постоянных видений, леденящих кровь. Ничего не поделаешь, просто надо выждать. Прошло слишком мало времени.

…Вечером мы пили «Маргариту» на Евиной кухне. Владелица маникюрных баров разбиралась в коктейлях ничуть не хуже, чем в акриловых ногтях. Ева отлично смешивала ингредиенты. На ней красовались уже знакомые мне мини-шорты и искусно драная футболочка – дыры на этом трикотажном изделии позволяли видеть только разрешенные цензурой участки девичьего тела. А впрочем – где сейчас цензура?

После первого коктейля я еще не созрела для откровений. Очень хотелось рассказать Еве о переводе целой кучи денег на лечение ребенка, но я стеснялась. Не назовет ли она меня чересчур сентиментальной или непрактичной? Но после третьей «Маргариты» веселые пузырьки устроили фейерверк в моей голове, и я выложила приятельнице подробности.

Ева некоторое время молчала.

– Знаешь, – нерешительно сказала она, – наверное, не все доступно нашему пониманию.

Ха, кто бы спорил! Я вообще ничего не смыслю в львиной доле вопросов мироздания и человеческого поведения.

– Юль, ну ты совсем, что ли, дура?

Я опешила. Почему она говорит мне это?

– Такие бабки истратила неизвестно на что! – возмущенно продолжила Ева.

– На операцию ребенку!

– Какое тебе дело до этого ребенка?

– Я ужасно расстроилась, прочитав статью.

– Да таких статей! Ты б еще в Интернете порылась – там сплошь и рядом объявления: помогите, дайте денег, спасите!

– Тебя это не коснулось, поэтому ты так рассуждаешь, – обиделась я.