Матвей Медведев - В поисках истины

Идя следом за Мотыльковым, Серега не мог не залюбоваться деревьями. Будто кто-то накинул на них кружевные шали чудесной белизны. Красота! Закричать бы сейчас, загоготать, ударить по плечу хмурого Мотылькова, затеять с ним веселую возню на снежной тропинке.

Но, подумав об этом, Серега тотчас же застыдился своих мыслей. Ну и мысли у человека, который несет ответственную службу на государственной границе! Что бы сказал начальник заставы Гусев, если бы узнал, какой легкомысленный, несерьезный парень этот Красихин?

Но хорошее, теплое чувство, которое он испытывал сегодня с утра, не покидало его.

Он стал думать о письме, которое лежало в кармане его ватных штанов и которое он не успел прочитать. Потом о доме, о колхозе. Как-то там теперь? Избы, наверное, занесло снегом, и к розовому небу поднимаются дымки из труб.

В доме тепло, уютно. Братишки, наверное, на улице катаются с ледяной горки. Дед, подсев к запотелому окну и надев очки, читает вчерашнюю газету. Или пристроился к радиоприемнику и слушает музыку.

Мать, разрумянившись от жара печи, печет блины. Никто в деревне не печет их лучше, чем мать Сергея. Это знают все.

— Слышь!..

Сергей поглядел на Мотылькова. Тот осторожно манил его к себе согнутым в крючок пальцем. Сергей приблизился.

Егор молча показывал рукой на лесную чащу. Серега посмотрел туда. Стал слушать. Ему, как и Мотылькову, почудилось, что кто-то ступает по лесу. Шаги были легкие, чуть слышные — будто кто крался. Так обычно — Сергей уже знал — идет по пограничной полосе чужой.

А может быть, это зверь — лось или медведь — нарушил лесную тишину? Нет, не похоже, что зверь. Идет человек. Неужели случилось ЧП? Сергею с непривычки сделалось тревожно и немного жутковато. Но он не подал и вида.

Снова пошел снег. И опять все замелькало, заплясало вокруг. Мотыльков прислушался. Напряг слух и Сергей.

Но теперь пограничники ничего не слышали, кроме однообразного шелеста и шуршания непрерывно падающего снега.

Дальше они пошли почти рядом друг с другом, стараясь не производить никакого шума. Мотыльков снял карабин и держал его наготове. То же сделал и Сергей с винтовкой. Он шел и смотрел влево, а Мотыльков — вправо и вперед.

Снег падал. И вдруг сквозь частую белую рябь прямо на пограничников вышел человек. Он был без шапки, высокий, с черными волосами.

— Стой! — негромко, но твердо приказал ему Мотыльков. И еще раз повторил: — Стой!

И тотчас же в лесу грохнули выстрелы, сыпанув снег с ближайших веток. Что-то ожгло Сергею лицо. Он сделал шаг вперед и, не выпуская из рук винтовки, повалился на занесенную снегом тропинку.

Первый выстрел был меток. Виктор Лоди недаром учился стрелять без промаха. На расстоянии 25 метров он мог всадить из пистолета шесть пуль подряд — одну за другой — в крошечный кружочек мишени.

Но сейчас что-то случилось с ним. Рука Виктора дрогнула. Пуля пролетела, не задев Мотылькова.

Дальше стрелять было неразумно. Наверное, и так выстрелы привлекли внимание. Надо уходить.

Пятясь, Виктор отступал за деревья. Он не сводил глаз с пограничника, и было удивительно: почему тот не стреляет? А, все понятно! Они хотят захватить его живьем.

Ну, нет, это им не удастся. Еще один шаг, другой — и он снова скроется за белой сеткой снега, за деревьями, за кустами. Он не дастся им в руки. А если его разыщут с собаками, он сам себя уничтожит.

Он провел рукой по лбу. Лоб был весь мокрый. Пот струился по лицу, скапливался на верхней губе. Все тело Виктора было в испарине.

«Как бы не простудиться», — машинально подумал он.

И тут пограничник, проявив необычайную живость, рванулся вперед. Двумя прыжками он настиг Виктора, схватил его за руки, чуть выше кистей, и стал их выворачивать. Виктор вынужден был разжать пальцы и, чертыхаясь, выпустить оружие. Пистолеты упали на землю. Оскалив зубы, Виктор прыгнул на Мотылькова. Тот свалился, но, падая, увлек за собой и противника. Так, вцепившись друг за друга и тяжело дыша, Мотыльков и Виктор перекатывались по снегу, утаптывая и приминая его. Несколько секунд они боролись молча, и то один оказывался наверху, то другой.

И вдруг Виктор, который уже начал было одолевать Мотылькова, почувствовал, как чьи-то сильные и твердые руки обхватывают его сзади. Выпустив Мотылькова, он повернулся и увидел перед собой молодого солдата. Это был Красихин. Потеряв на мгновение сознание — пуля ожгла ему щеку, — Сергей, очнувшись, мигом встал и бросился на помощь Егору. Виктор понял, что дальнейшая борьба бесполезна. Он прекратил сопротивление. Его подняли с земли. Он стоял, опустив голову. Ненависть душила его. Ненависть и бессильная злоба.

А вдали за деревьями уже показались люди. Это спешили наряды с соседних участков, бежала с заставы тревожная группа во главе с лейтенантом Гусевым.