Элла Никольская - Русский десант на Майорку (Русский десант на Майорку - 3)

Обогнав их, бесшумно подкатил к остановке под фонарем автобус, втянул в себя маленькую очередь, его ярко освещенное нутро с мягкими креслами поманило почти домашним уютом. Но наши знакомцы прошли мимо. Им нравилась долгая, час почти, прогулка с пляжа до отеля, нравилось наблюдать чужую вечернюю жизнь. На просторных лоджиях домов-резиденций, а попросту жилых домов среди диковинных растений в замысловатых глиняных горшках сохло на веревках белье, не только полотенца и купальники, но и исподнее. простодушно полоскались по ветру трусы и лифчики.

Кафе и бары - столики выбегали прямо на тротуар - понемногу заполнялись проголодавшимся людом, суетились официанты, разносились вкусные запахи - мимо, мимо! В скромном номере трехзвездочного отеля есть, слава Богу, кухня-минимум: мойка, плита, холодильник на пространстве в два квадратных метра, вполне достаточно. А покупать продукты в соседнем супермаркете даже интересно. На чем сегодня появится оранжевая - чтобы издали видно было - табличка "Oferta", что означает "дешевле чем вчера и чем будет завтра"?

Итак, наши небогатые, но не впадающие от этого в уныние молодые люди шли себе, переговариваясь и не обращая особого внимания на встречных, а те, между прочим, то и дело оборачивались, глядели им вслед. В этом тихом уголке острова русских пока немного. Прибыв чартерным рейсом на Майорку самый большой из Балеарских островов, они катят дальше, на известные курорты Пальма-Нова и Магалуф, или оседают поблизости от аэропорта в престижной Кан-Пастилье или в шумном Аренале, добираются даже до фешенебельного Форментора, где перебывали знаменитости всех времен и народов, от коронованных особ и кинозвезд до главарей всевозможных мафий. Там же, где Иллетас плавно перетекает в Сент-Агустин, а оттуда в Кала-Майор - по сути, это одна длинная улица в пригороде Пальмы, полчаса автобусом до самого её центра - русская речь с раскатистым, похожим на испанское "р-р" все ещё привлекает внимание.

Впрочем, молодой человек готов был отнести внимание прохожих за счет красоты своей подруги и был, возможно, прав. В это время года - стоял октябрь - красивые, да что там красивые, просто молодые лица попадались редко. Туристы в основном "третьего возраста": туго завитые сухопарые дамы и их непомерно толстые или, напротив, болезненно истощенные, но непременно широкозадые и в какую-нибудь сторону искривленные мужья, эти склеротически движущиеся коряги в шортах и ярких, с глупыми рисунками и надписями майках заполняли уличные и пляжные бары, толклись в лавчонках местного "курортторга", выбирая сувениры для оставленных дома внуков и правнуков, и заглядывали даже в дискотеки, где веселилась туземная молодежь. Отнюдь не миллионеры, с натяжкой "мидл класс" - немцы, англичане, шведы. За шведов, впрочем, сходили любые скандинавы. Возраст сглаживал разницу, лишал стариков индивидуальных, даже национальных признаков, оставляя неизменное, общее для всех, явственно читающееся кредо: сегодня мы ещё здесь, у теплого моря, под ясным небом, а завтра - Бог весть...

Молодого человека, склонного к размышлениям, эта публика несколько угнетала, чего нельзя сказать о его действительно красивой спутнице. Она наслаждалась всем, что видела, первой своей заграницей, первой совместной поездкой - по сути, это была первая попытка жить вместе с этим вот нескладным малым, который может быть по-настоящему милым, если захочет... Откровенно говоря, у красавицы была уже пара-другая бой-френдов, и попадались неплохие ребята. Но ей как-то не везло. Один был прямо-таки завидный малый, бизнесмен, торговал аргентинским мясом. Ее, Лизу, заставил испанский учить - собирался взять в дело. Курсы за весь год оплатил. А потом взял да и вернулся к законной жене - такая вот осечка. Но Лиза курсы не бросила, училась усердно. Чего ж деньгам пропадать? Пригодится испанский. А личная жизнь - ну, ещё не вечер...

Так они и добрели неспешно до поворота к своему отелю, тут пришлось подняться по ещё одной лестнице, не много не мало сто шестьдесят ступенек, ни единым словом не упомянутых в проспекте туристического агентства, так же, впрочем, как и прочие неудобства: здоровенная псина по соседству, имеющая обыкновение выть ночи напролет, привычка испанцев, хорошо отдохнувших днем - придумали же себе сиесту, - активизироваться после полуночи. Их нимало не приглушаемые голоса, пение и смех отдавались эхом в узких улочках. Впрочем, немцы из соседнего, тоже недорогого отеля, вели себя ещё непринужденнее, но, по счастью, разъехались, всего только две ночи и поорали под окнами. А ещё - вечно закрытый бар и танк - так нарекла Лиза мусоровозку, прибывавшую под утро с великой помпой, словно шел штурм президентского дворца: огни - красные проблески мечутся по окнам заснувших наконец-то домов, пронзительные гудки, будто мало железного грома, производимого опрокидываемыми мусорными баками...

Выбирали отель подешевле - вот и получили. Впрочем, тут вовсе даже неплохо, и воздух куда чище, чем внизу, где отели попрестижнее, зато стадом валят по шоссе машины, автобусы, мотоциклы...

Если не ехать в Пальму, то можно и дома отлично вечер провести: поужинать остатками обеда и посидеть на лоджии, с высоты седьмого этажа наблюдая, как живет маленькая испанская улочка. Они уже наизусть знали всех её обитателей, включая кошек, собак и какое-то неведомое существо - не то белку, не то птицу, что бегает вверх-вниз по стволу сосны, растущей во дворе дома напротив. По утрам в этом дворе толстая тетка кормит кур, а хозяин в одних трусах моет старую машину. Малаховка по-испански - этакая приятная дачная скука. Если за ней следует ночь любви...

Но в тот вечер молодым людям ни скучать, ни заниматься любовью не пришлось. Открыв ключом свою дверь, они обнаружили на полу записку: "Господин Пальников!!! Прошу срочно позвонить! Марина." И номер телефона, им уже известный.

Что за черт! Что стряслось или пришло в голову этой дуре Марине - гиду их группы?

Телефон в холле, естественно, не работал ("выбирали подешевле..."). Лиза прочла на бумажке, торчавшей из его зева, что, мол, извините, но увы! Старик, дремавший в рецепции, объяснил - опять же Лизе, Павел ни слова не понял, что им много раз звонила русская сеньора, и даже приезжала на машине, и поднималась к ним наверх... Но позвонить по своему телефону не позволили, сославшись на правила: потыкал пальцем в пожелтевший листок под стеклом, видимо, в эти самые правила.

Базарить с глупым стариком бесполезно. Еще не поздно, девять всего. Можно съездить в Пальму и позвонить оттуда. Собрались в пять минут - да и поехали...

- Посидим здесь, ладно? - острые Лизины глаза выискивали свободный столик в тесноте среди множества занятых. Бог весть почему именно этот маленький, под открытым небом бар на площади, куда сходятся сразу несколько центральных улиц, всегда переполнен, а по соседству сколько угодно свободных, и чем они различаются, непонятно, - во всяком случае не ценами, потому что тут довольно дорого. Особая магия места - плотная стайка круглых столиков, выбежавшая едва ли не на проезжую часть, обтекаемая потоком городского транспорта, неуклюжие автобусы вот-вот снесут крайние столы, мотоциклы тормозя - тут ещё и перекресток - чадят бензином. А вот поди ж ты - всем нравится. И Лизе в том числе, всякий раз, как они оказываются в Пальме, вынь да положь посидеть именно здесь.