Анатолий Ромов - При невыясненных обстоятельствах

Ровнин нагнал темно-синие "Жигули" и пошел с ними рядом, окно в окно. Машина шла медленно, не больше пятидесяти километров, и их, идущих рядом обходили теперь все машины. Ровнин посмотрел на толстяка. Толстяк посмотрел на него. Толстяку этому лет тридцать пять. Маленький нос. Надутые щеки. На голове - не первой свежести белая кепочка. Интересно, что же это в глазах у толстяка. Что же? Даже мороз пробегает по коже. Жалко человека. Кажется, в глазах у этого толстяка сейчас самый настоящий ужас. Смертельный страх. Что же с ним? Зрачки расширены, губы дрожат. Да и с женщиной, с ней тоже происходит что-то непонятное. Обхватила мальчика, вцепилась в него так, будто его сейчас у нее вырвут. Ей лет тридцать, и лицо как будто очень приятное, если бы не испуг. Что же с ними? Ну и ну! Впечатление, что им секунду назад кто-то приставил нож к горлу. Или прицелился в лоб. Толстяк смотрит так, будто чего-то ждет. Вот судорожно отвернулся. Глотнул слюну. Выждал. Снова смотрит. В глазах у него ужас, застывший ужас. Даже непрофессионал понял бы, что здесь что-то не то. Ровнин нащупал пистолет. Может быть, они тут же? Сидят, спрятавшись под сиденьями? Несколько мгновений он пытался даже не разглядеть, а почувствовать, есть ли еще кто-то в машине. Нет, кажется, кроме этого толстяка и женщины с ребенком в машине никого нет. Ровнин поднял руку и ладонью показал толстяку: прижмитесь к обочине, остановитесь. Спросил кивком: понятно? Толстяк кивнул в ответ: понятно. Свернул к кювету, затормозил. Поставив свою машину впереди темно-синих "Жигулей", Ровнин подошел к левой передней дверце:

- Что с вами? У вас что-то случилось?

- Н-нет, - запинаясь, сказал толстяк.

Женщина, обхватив мальчика, повернулась к Ровнину. Кажется, она смотрит на него сейчас чуть ли не со злостью. Да, она явно его тихо ненавидит. Реакция. Естественная реакция на длительный испуг.

- То есть д-да, - толстяк сглотнул слюну.

- Что значит - "да", "нет"? Это ваша машина?

- Коля! - сказала женщина. - Коля!

Толстяк глянул на нее и тут же снова повернулся к Ровнину. Мальчик, тот весь дрожит. Что же случилось? Надо их как-то успокоить. Ровнин достал удостоверение:

- Я из милиции. Что случилось?

Женщина вдруг заплакала, прижавшись к мальчику. Выдавила дрожа:

- Они... они же... м-могли нас убить...

Бухнуло, застучало лихорадочно: они. Это налетчики, и он у них на хвосте. Значит, нельзя терять ни секунды. Тут же краем уха Ровнин засек, что жужжание вертолета постепенно исчезает. Вот оно совсем исчезло: вертолет ушел куда-то вперед и в сторону.

- Объясните: кто "они"?

Толстяк умоляюще посмотрел на жену, прижал руку к груди. Его губы лихорадочно прыгают.

- Я сейчас все расскажу. Они заставили нас остановиться. Они ехали на вот этой машине. Показали пистолет. Я остановился. Они говорят: мы из милиции. Говорят, перелезайте и садитесь в эту машину. И езжайте, только медленно.

- Коля, я же тебе с самого начала сказала, что они не из милиции, прошептала женщина.

- Откуда же я знаю, если угрожают пистолетом? - взвизгнул толстяк. И если со мной ребенок? Откуда?

- Коля! - лицо женщины сморщилось.

- Спокойней! - приказал Ровнин. - Спокойней!

Окрик подействовал, толстяк удивленно посмотрел на него и вжал голову, будто боялся, что Ровнин его сейчас ударит.

- Сколько их было?

- Четыре человека.

Значит, это они, и они сейчас уходят.

- Мам! - дрожа, сказал мальчик.

- Володенька, молчи, - женщина прижала его к себе.

Мальчик уткнулся ей в грудь и выдавил:

- Мам, мне страшно.

- Молчи, маленький. Молчи, - женщина погладила его по голове.

- Какого цвета ваша машина? Какая марка? - спросил Ровнин.

- "Жигули". У нас тоже "Жигули", только желтого цвета, - сказал толстяк. - Знаете, этот цвет называется "банан".

Банан. Но ведь он не должен упускать и эту темно-синюю машину, потому что она - улика. Черт, сейчас бы сюда тот мотоцикл ГАИ, с двумя инспекторами. Где они?

- Номер вашей машины?

- Номер 16-05.

Ровнин обошел темно-синие "Жигули", присел, осмотрел номер. Похоже номер здесь двойной. Он нажал на щиток, потянул, и табличка, поддавшись, сползла с нижней. Магнитные края. Вот он, второй номер, тот, который был, когда машина ждала у развилки: 41-14. Значит, это действительно налетчики и они сейчас уходят вовсю по Московскому шоссе на желтых "Жигулях" номер 16-05. Надо немедленно выходить в эфир. Ровнин вернулся к толстяку:

- Ваше фамилия, имя, отчество?

- Молчанов. Молчанов Николай Петрович.

- Где работаете?

- Механик в СМУ-11 Южинскстроя.

- Николай Петрович, успокойтесь. Преступники будут задержаны, но вы должны оказать нам помощь, и очень простую: никуда не выходить из этой машины, пока к вам не подъедут сотрудники милиции.

На толстяке сейчас лица нет от страха:

- Вы... уезжаете? М-может быть, вы все-таки подождете?

- Не волнуйтесь, я немедленно вызову милицию по радио. Только никуда пока не выходите, сидите здесь и ждите. Хорошо, Николай Петрович?

- Хорошо.

Строго говоря, он не имет права оставлять их одних. Ведь это, без всяких сомнений, машина налетчиков. Но выбирать сейчас не приходится. Ровнин бросился в свою оперативку, дал полный газ. Эфир. Эфир забит прилично. Ничего, можно попробовать прорваться. Он щелкнул тумблером:

- Третий! Третий! Третий, вас срочно вызывает семнадцатый! Третий! Вас срочно вызывает семнадцатый!

Ответа нет. Надо продолжать обгон. Может быть, они уже свернули на проселок и где-нибудь спрятали машину? Ладно. Думать об этом сейчас все равно бесполезно.

- Третий! Третий, вы слышите меня? Я - семнадцатый!

В эфире слышны переговоры ПМГ и СКАМ, но Семенцов не отзывается. Пошел обгон. Впереди - целая вереница грузовиков с кирпичом. Ну, лесенка, выручай. Выручай, родная. Полная скорость; влево; выждал паузу; вправо. Пристроился, и снова: влево - пауза - вправо. Грузовики уже сзади. Сейчас надо обгонять все машины, которые попадутся на пути; все, которые пока отделяют его от желтых "Жигулей" No 16-05. Вот "газик" с брезентовым верхом. Рывок влево; вправо; торможение; есть "газик". Мешается автобус. Рывок влево; вправо; автобус сзади. Снова - влево... Вправо... Торможение... Лесенка. Лесенка, выручай! Шоссе надвигается, и впереди, по противоположной полосе, плывет навстречу непрерывный поток машин. Лето, ничего не поделаешь. Только бы они не свернули на проселок.

- Третий! - начал злиться Ровнин. - Третий, я - семнадцатый, отзовитесь! Третий, вас срочно вызывает семнадцатый! Всем постам! Вызовите третьего! Всем постам! Вызовите третьего!

Что с Семенцовым, ведь должен же он следить за эфиром и предполагать хотя бы, что он его вызовет? Черт, теперь путь заслонил плечевой трейлер. Обходить такую махину - замучаешься.

- Третий! Третий, отзовитесь, я - семнадцатый!