Михаил Бадалян - Проклятие Вермеера

Вертолет, с шумом рассекая воздух лопастями пропеллера, завис у края крыши, не рискуя приблизиться. Искры, фейерверком рассыпающиеся вокруг, успели поджечь крышу в нескольких местах.

Выбросив пустой магазин из пулемета, Павел вставил в него запасной, тридцатидвухзарядный, и, поливая огнем выход на крышу, ждал, пока остальные заберутся в вертолет. Носилки с Владом никак не влезали в узкую дверцу. Арес, в последний раз выстрелив, замолчал. Все боеприпасы группы подошли к концу. Никто, даже Туманов, не предполагал, что им придется ввязаться в настоящее сражение с ОМОНом. Павел вертел в руке бесполезную железяку, озираясь, как затравленный зверь.

- Держи! - голос пилота еле долетел до него сквозь шум двигателя вертолета.

Павел обернулся. Данька протягивал ему гранатомет с большим револьверным барабаном. Несмотря на внушительный вид, гранатомет показался Павлу чересчур легким. Пристроив приклад на правом плече, он навел ствол на дверь, ведущую на крышу, и нажал на спуск. Проем скрылся за взметнувшимся пламенем взрыва.

- Па-вел!! - орал Андрон. - Давай сюда!

Еще раз нажав на спусковой крючок, Павел закинул гранатомет в кабину вертолета и, подскочив, ухватился рукой за борт. Подтянувшись, он протянул руку Андрону.

В снежной мгле замелькали вспышки выстрелов. Не дотянувшись на несколько сантиметров до готового подхватить его Андрона, Павел резко откинулся назад, повиснув на одной руке. Вертолет, сделав крутой вираж, уже отошел от крыши и полетел в сторону холма, набирая высоту. Пули с треском прошивали его фюзеляж, со звоном отскакивали от шасси.

- Держись, Павел! - надрывался Андрон, пытаясь дотянуться до товарища.

Пальцы, сжимающие выступ, медленно разжались, и Павел молча скользнул вниз, во мрак...

- Уходим, - Андрон прикрыл ладонью глаза, не желая смотреть в пургу, поглотившую Павла.

Городская больница напоминала огромный факел. Пожарные внизу спешно раскладывали брандспойты и выдвигали лестницы. Но все это мало волновало Андрона. Гордый своей победой, он, весь измазанный маслом и копотью, опустился в мягкое кресло вертолета, уносящего его из этого ада...

ГЛАВА ПЯТАЯ

Набрав номер телефона Савинов Арт, я открыл банку фанты и, удобно устроившись в кресле, стал дожидаться, когда поднимут трубку. После двух гудков на другом конце провода мне ответил приятный женский голос:

- Офис компании Савинов Арт. Здравствуйте.

- Привет. Я бы хотел поговорить с господином Савиновым.

- К сожалению, его нет.

- Не подскажете, скоро ли он будет?

- Господина Савинова нет в городе. Я могу связать вас с его помощником.

- Спасибо, не надо. Как можно разыскать господина Савинова? Он не оставил вам своих координат?

- Простите, ничем не могу помочь. Что передать ему, когда он вернется?

- Ничего, спасибо. Я перезвоню позже.

Я повесил трубку, допил фанту и бросил пустую банку в корзину для бумаг. Затем позвонил в ремонтную контору и попросил прислать мастера, чтобы сменить замок. Покончив с этим делом, я закурил и, пуская дым в потолок, решил мысленно пройтись по событиям последних суток. Скудная информация, которой я располагал, не позволяла делать какие-либо выводы, не говоря уже о возможности попытаться разобраться в двух убийствах, последовавших одно за другим. Стряхнув пепел, я стал раскладывать по полочкам все то, что мне было, так или иначе, известно.

...Вчера, около полудня, мне передали конверт, в котором я нашел чек на тысячу долларов и короткую записку, в которой в весьма учтивых выражениях высказывалась надежда, что к двум часам я все еще буду находиться у себя, так как в это время мне должны будут позвонить. Конверт, как мне передали, приносил какой-то старик, и, если судить по описанию и по тому, что я видел у Воронцова, им был, скорее всего, Герасим.

Ровно в два раздался телефонный звонок. Мужчина преклонного возраста приятным баритоном пожелал мне доброго дня и осведомился, получил ли я его послание.

- Да. Чек лежит у меня на столе, и вот уже два часа я мучаю себя вопросом, чем это я его заслужил.

- Вам его еще предстоит заработать, - рассмеялся мой собеседник. - И я уверен, вы это сможете сделать. Простите, я даже не представился, - продолжил он. - Марк Воронцов. Я много о вас слышал, поэтому решил обратиться именно к вам.

- Слушаю вас, господин Воронцов, - польщенный его отзывом, ответил я, невольно вставая со стула.

Имя этого человека часто можно было слышать в узком кругу людей, в котором я, благодаря своей профессии... вращался, скажем так. Оно было, скорее легендой - редко кто мог похвастаться тем, что видел и разговаривал с Марком Воронцовым. О его коллекции картин ходило столько невероятных, порой противоречивых слухов, что невозможно было представить, что у одного, пусть очень богатого человека могло быть столь много бесценных шедевров мирового искусства. И вот сейчас этот человек-легенда говорит со мной вполне земным голосом и просит об одолжении.

- Слушаю вас, господин Воронцов.

- Я бы хотел попросить вас приехать ко мне сегодня вечером... скажем, к десяти часам. Вас бы устроило это время?

- Вполне, - был мой ответ, хотя я не понимал, зачем назначать встречу на столь позднее время. - Как мне вас найти?..

После этого разговора последовало коварное убийство и похищение двух картин. Менее чем через десять часов я нахожу застреленной племянницу Марка Воронцова, которая так же, как и ее дядя, желала встретиться со мной по неотложному делу. И снова, как и в первом случае - никакого намека на суть дела.

Кто-то, хорошо осведомленный обо всех событиях, все время опережал меня. Ктото в спешке убирал людей, нуждавшихся в моей помощи...

Пришел мастер. Пока он возился с дверью, у меня возникло желание еще раз посетить дворец Воронцова. Я еще не понимал, чем оно вызвано, но у меня не было привычки отказывать себе. Проводив мастера, я привел себя в порядок и вышел из здания. Сев за руль Порше, я завел мотор и двинулся по переполненным улицам в сторону кольцевой...

На этот раз мне не пришлось долго блуждать в поисках дороги ко дворцу. Оставив Бокстер на площадке перед домом, я вылез из машины. В свете солнечного дня дом выглядел ничуть не лучше, чем в лучах автомобильных фар. Даже выбившийся из сил странник, завидя эти поросшие мхом вековые камни, испещренные в течение десятилетий дождями и ветрами, вряд ли бы соблазнился их гостеприимством, боясь, вероятно, встречи с привидениями, которые, если и существовали на белом свете, то уж, конечно, в подобной обители.

Пробравшись сквозь заросли колючего кустарника и изрядно ободравшись об его колючки, я обошел дом с левой стороны и очутился под окнами кабинета Воронцова. Одного взгляда было вполне достаточно, чтобы понять, что с этой стороны проникнуть в дом было невозможно. В окна первого этажа вделаны массивные железные решетки, отодрать которые можно было разве что при помощи троса, привязанного к тягачу. Но и в этом случае механический монстр скорее вырвал бы половину стены, чем отдельную решетку. Второй этаж отделялся от первого большущим, выступающим метра на полтора карнизом причудливой формы, преодолеть который было под силу только скалолазу высшего класса. Но и ему пришлось бы притащить с собой весь набор альпинистского снаряжения.