Фридрих Незнанский - Гейша

– Мы со Славой подробно проанализировали деятельность Осепьяна. Всех, с кем он имел дело, знали только родственники. И если уж и понадобилось бы убрать, то скорее убили бы их.

– Понятно…

Действительно, поверить в то, что Лена не знала о том, что Осепьян сделал на ее имя вклад в банке, да еще на таких условиях, мог только самый отъявленный идеалист.

– Но все-таки, Владимир Николаевич, – попытался возразить я, – почему Розанов так напирал на то, что все уже решено?

– Очень просто. Сурен Осепьян – важная шишка. И по своей должности, и по положению в криминальном мире. Поэтому с расследованием причин его смерти не должно быть никаких проволочек. Этого не допустит никто. Поэтому и Розанову, и – что греха таить – Косте Меркулову как заместителю Генерального прокурора были сделаны соответствующие звонки. Конечно, я не хочу сказать, что меня или Костю призывали к тому, чтобы мы поскорей засадили кого попало. Но следствие и суд должны пройти в максимально короткие сроки. Свято место пусто не бывает – всем хочется поскорее закончить эту историю. Понимаешь?

– А как же Свищ?

– Свища со дня на день мы поймаем, это не проблема. Свищ – слишком заметная фигура. Не уйдет…

Настроение, если честно, у меня испортилось напрочь.

Факты, приведенные Савицким, были просто убийственными. Этот злосчастный вклад… Хотя почему злосчастный? Сто двадцать тысяч – деньги немалые. Особенно для Лены Бирюковой. За них можно и побороться. И, скажем прямо, даже в тюрьме посидеть. Хотя зачем сидеть в тюрьме, когда она и так получила бы их через пять лет? Неужели она надеялась, что ее не будут подозревать в убийстве? Нет, на дурочку она не похожа. Скорее всего, она рассчитывала, что среди многочисленных криминальных связей Осепьяна обязательно найдутся люди, которые кровно заинтересованы в его смерти.

И все-таки мне не верилось, что Лена способна на такое. Хоть режьте меня на куски, не могу я предположить, что она в душе – законченный циник, способный ради денег застрелить человека из его собственного пистолета…

Сначала я хотел было поехать в Бутырки, чтобы сразу же объясниться с Леной. Но потом решил вернуться домой. Нужно было все хорошенько обдумать.

Я поднялся на свою площадку, открыл дверь и вошел в квартиру. Закрыл входную дверь и в полутьме нащупал выключатель.

Однако свет почему-то не зажегся. Опять, что ли, электричества нет?

Я почти на ощупь пошел по коридору, как вдруг каким-то шестым чувством почувствовал, что я в квартире не один. И через долю секунды на моем горле сомкнулись чьи-то сильные пальцы…

За спиной я ощущал тяжелое дыхание. Неизвестный, не издав ни звука, пытался задушить меня. Я схватился за его пальцы и попытался отклеить их от своей шеи. Не тут-то было! Они держались почище стального кольца. Я чуть-чуть повернул голову и увидел волосатые предплечья неизвестного убийцы.

Что это был именно убийца, я не сомневался. Он решил задушить меня – это было ясно. У меня перед глазами уже поплыли синие и зеленые круги.

Собрав волю в кулак, я отвел руки вперед и со всей силы ударил его локтями в грудную клетку, одновременно слева и справа. От неожиданности неизвестный чуть ослабил свою хватку, чем я не преминул воспользоваться. Я схватил его за запястья и попытался выкрутить их.

К счастью, это удалось. Я как ящерица проскользнул под мышкой противника и, не ослабляя рук, перекинул его через себя.

Вернее, попытался перекинуть. Стены узкого коридора помешали мне это сделать. Да и вес моего противника оказался не маленьким.

Он рванулся к двери с явной целью убежать. Но теперь я схватил его за загривок и ударил ребром ладони по шее.

Что-что, а сбить человека с катушек я могу. Неизвестный стал медленно оседать, и вскоре тяжеленная туша шмякнулась на пол.

– Ты кто?! – крикнул я.

Нет ответа.

Я открыл дверь в комнату. В коридоре стало намного светлее. Крупная фигура неизвестного лежала ничком. Я поднял его голову и обомлел.

Это был контуженый десантник Бейбулатный…

Уже через час он давал показания, сидя в кабинете Грязнова. Следователь Савицкий был тут же.

Нет, все-таки как иногда удачно поворачиваются события! Если бы я тогда не поехал к Бейбулатным и не напугал до смерти бывшего десантника, то, скорее всего, за его преступление пришлось бы отвечать Лене Бирюковой. Другого «кандидата» на роль убийцы Осепьяна просто не нашлось бы.

Но, впрочем, все по порядку.

Из показаний Бейбулатного следовало, что, после того как Осепьян разбил его «фольксваген», бывший десантник затаил на «мироеда» лютую злобу. Долго готовился, планировал убийство. Втерся в доверие к одному из охранников. Узнал, что у Осепьяна есть пистолет. Изготовил глушитель.

В один прекрасный день (вернее, ночь) Бейбулатный перелез через забор, проник в дом (благо сделать это было не так уж сложно, несмотря на охрану), добрался до спальни и застрелил Осепьяна. Затем пошел в спальню Лены, бросил ей на одеяло пистолет и преспокойно удалился. Он отомстил за себя.

Когда же я появился в Авдотьине, Бейбулатный забеспокоился. И недолго думая решил и со мной «разобраться». Однако пистолет он выбросил, поэтому пришлось прибегнуть к банальному удушению.

Бейбулатный не стал запираться – выложил все как на духу.

– Ну что, Вячеслав Иванович, иногда и многолетний опыт может дать сбой? – не удержался я, когда мы все вместе вышли в коридор МУРа.

Грязнов вздохнул и положил мне руку на плечо.

– Ну что, Володя, – повернулся он к Савицкому, – пора, видно, нам на покой. Молодежь на пятки вовсю наступает…

Следователь Савицкий ничего не ответил. Только развел руками и задымил сигаретой.

…Осталось добавить совсем немного.

Бейбулатный находится в «психушке» и выйдет ли оттуда, неизвестно.

Банда туркмен, которая занималась скупкой атомных материалов, по оперативным данным, уехала из России на родину. Следователь Савицкий со свойственной ему настырностью завершил дело о хищениях ядерного топлива, в результате которого были осуждены еще пять человек.

А Лена Бирюкова благополучно вышла из тюрьмы. Я ее устроил по знакомству в нашу юрконсультацию № 10 – пока секретаршей, а потом, после того как она закончит юрфак, будет видно… Никаких, конечно, «мерседесов» и прочих миллионерских штучек, зато честно и безопасно. Скоро она должна получить те деньги, которые ей оставил Осепьян. Думаю, когда закончатся все проверки и формальности, она обязательно поделится ими с адвокатом, который ее спас от тюрьмы.

Всякий раз, когда мы встречаемся в коридоре, у меня по спине пробегает холодок. Взгляд у нее все тот же – пронзительный и завораживающий. Взгляд гейши.