Павел Вежинов - Летучие мыши появляются ночью

– Да нет, разумеется. Просто привожу вам пример.

– Привожу пример, ах ты хитрец!.. Димов, ты что, жалуешься?

Кашпан ответил не сразу, но все почувствовали, как он весь сжался.

– Доволен я или нет, товарищ полковник, это неважно. Важно другое – буду ли я полезен на том месте?

Только теперь полковник посмотрел на него своими ясными, как васильки, глазами.

– И как ты сам отвечаешь на этот вопрос?

– Отвечаю отрицательно! – немного раздраженно сказал Димов. – Вы же знаете, что я специалист по кражам и грабежам с убийством. А подобное в таком маленьком городке случается, может быть, раз в год.

– Ты что? – искренне удивился полковник. – Хочешь, чтобы мы специально для тебя увеличили число преступлений? А я-то думал, что идеально было бы нам совсем остаться без работы.

Димов слегка покраснел.

– Если бы это было возможно! Но вы лучше меня знаете, товарищ полковник, что пока не может быть и речи об этом. А каждый должен быть там, где его место.

Полковник энергично почесал бритую голову.

– Слушай, Димов, если хочешь, я от твоего имени могу поговорить с начальством.

Капитан засмеялся.

– А почему от моего имени?

– Потому что лично я с тобой не согласен, – ответил полковник. – И я тебе скажу то, чего ты не знаешь. Там начальником участка подполковник Дойчинов, он скоро выходит на пенсию. Так что в ближайшее время ты его заменишь. Там нуждаются в опытном человеке. Разве в твоем возрасте мало быть начальником участка?

Капитан с досадой оттолкнул жирную пастырму.

– Я отнюдь не стремлюсь к должности, товарищ полковник. Может, вам это покажется нескромным, но меня интересует прежде всего работа. Причем работа, которую я знаю и умею делать. К тому же я горожанин, вырос в Банишоре. А в деревне был только раз, мальчишкой, во время бомбардировок. И там в первый раз в жизни увидел настоящего козла. И так к нему доверчиво отнесся, что он мне сломал два ребра. Не смейтесь, это правда. А теперь мой район преимущественно сельский, а я не знаю их жизни и не верю, что на селе может произойти что-нибудь для меня интересное.

– А, вот тут ты ошибаешься! – как-то неожиданно мягко прервал его полковник. – Иногда на селе бывают очень сложные и загадочные преступления.

– Да, я слышал… Немного дурмана в чай… Или, чаще, вилами в живот… В общем, подручными средствами.

– Это было когда-то… А сейчас жизнь другая и люди другие. Я бы мог тебе рассказать несколько удивительных случаев. На такую хитрость и изобретательность твои софийские карманники и не способны…

Разговор начал угасать. Лейтенант Радев недовольно молчал – ясно, что из его затеи ничего не вышло. Окружающие перестали слушать, занялись кто чем. Одни лениво чистили яблоки, другие разливали по бокалам вино. Самые находчивые клали очищенные яблоки в вино, сочетая два полезных дела. И в этот момент в разговор вмешался старший лейтенант Шопов, молчаливый и немного флегматичный курсант, которого до сих пор едва замечали.

– Товарищ полковник совершенно прав, – нерешительно сказал он. – Иногда на селе бывают поразительные уголовные преступления. Интереснее я и в романах не встречал. Хотите, расскажу вам один случай?

Сначала никто не поддержал его. В этот поздний час людям больше хотелось услышать смешной анекдот, а не долгую и кошмарную историю. Да и не верилось, что Шопов может рассказать что-нибудь путное.

– Давай, Шопов, – снисходительно согласился полковник.

И тут Шопов вдруг смутился и запнулся. Его нежное, как у девушки, лицо стало таким беспомощным, что несколько человек тут же пришли ему на выручку.

– Рассказывай, рассказывай! – подхватили они ободряюще.

– Это случилось лично со мной! – мучительно выдавил Шопов. – Сорок восьмой год, я был тогда мальчишкой семи-восьми лет. Однажды ночью – только мы собрались спать – кто-то вдруг постучал в дверь и позвал моего отца по имени. Он накинул пиджак и вышел… И больше не вернулся… Ни слуху ни духу, словно испарился.

Потрясенные курсанты переглянулись. Они впервые слышали эту историю. Она показалась им невероятной.

– Расскажи подробнее, – сказал заинтересовавшийся полковник.

– А случилось это все, – с трудом проговорил Шопов, – около десяти часов – не очень рано, не слишком поздно. В комнате нас было только трое – я, мать и отец.

Когда его позвали, никто не встревожился, это я отлично помню. В то время проводилась коллективизация, а отец мой был членом партийного бюро. Так что его часто вызывали по ночам, в любое время…

– Его позвали по имени? – спросил Димов.

– Да, уменьшительным именем… Отца звали Антон, а крикнули «Дончо». Мы так и слышали: «Дончо! Дончо!..» Я был ребенком и не мог понять, знакомый это голос или незнакомый. Но где-то глубоко во мне осталось чувство, что голос знакомый.

– Но ведь твоя мать не была ребенком, – сказал Димов.

Старший лейтенант внимательно посмотрел на него.

– И она тоже говорила, что голос ей знаком. Но тогда она не обратила внимания.

Она и так сердилась, что отца вызывают по ночам. Поэтому и не распознала, чей это был голос. От отца ничего не осталось, даже его кепки не нашли. И так до сих пор.

– В первый раз слышу эту историю, – озадаченно промолвил полковник.

– Я писал об этом в автобиографии, – ответил лейтенант.

Наступило тягостное молчание. Полковник снова посмотрел на Димова.

– Ну, что скажешь? – спросил он с едва заметной иронией, ведь история действительно произвела на всех тягостное впечатление.

– Ничего, – сказал капитан. – Впрочем, скажите: ваша мать потом вышла замуж?

Шопов поморщился.

– Нет, товарищ капитан, это вы зря подумали… Мать моя вышла второй раз замуж всего пять-шесть лет назад. И притом за человека из другого села…

– Ну все-таки, – пробормотал капитан. – На вашем месте я бы этого дела так не оставил…

Шопов не ответил. И капитан заметил в его взгляде смертельную усталость, резко контрастирующую с его молодцеватой, подтянутой фигурой. У Димова вертелся на языке еще один важный вопрос, но он знал, что задавать этот вопрос не следует, по крайней мере, здесь. Разговор угас сам по себе, и незачем его продолжать. К тому же майор Пенелов, сидевший напротив, многозначительно подмигнул. Да, разумеется, он совсем забыл о прощальном тосте. Курсанты переглянулись, наполнили бокалы. Майор Пенелов постучал ножом по тарелке.

– Слово предоставляется лейтенанту Радеву!

Лейтенант живо вскочил со своего места, словно только и ждал приглашения. В сущности, так оно и было.

Радев говорил долго, умно и запнулся только два раза, что само по себе можно считать большим достижением. Полковник слушал внимательно и сосредоточенно, словно на инструктаже в министерстве. Димову казалось, что того и гляди полковник вытащит знакомую записную книжку, чтобы записать наиболее ценные мысли. Наконец Радев закончил и высоко поднял бокал со знаменитым «Монастырским шушуканьем» (так назывался этот сорт вина). Раздались аплодисменты, зазвенели бокалы. Полковник поднялся.