Ричард Паттерсон - Глаза ребёнка

— Терри, но ты же не потеряла меня.

— Но и не приобрела. — Словно со стороны услышала она, как взлетел ее голос. — Боже, я не хочу, чтобы вся наша жизнь вращалась вокруг Рики. Но получается именно так. Поскольку ты никогда не забудешь того, что с нами произошло.

— Нет, не забуду. — В голосе Криса не было ни тени раздражения. Он смотрел на нее, как человек, который не может позволить себе неправды без достаточных к тому оснований. — Так чего же ты хочешь?

« Тебя , — подумала в отчаянии Терри, — такого, каким ты был прежде». Она почувствовала себя беззащитной, как никогда.

— Помнишь, в Портофино ты говорил мне, чего хочешь ты? — чуть слышно произнесла она. — Я хочу того же. Хочу иметь от тебя ребенка. Хочу, чтобы ты любил меня и Елену. Тогда я уже сказала тебе об этом.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Думаешь, у нас получится? Семья и все такое?

— У меня получится. Вопрос в том, получится ли у тебя. И у Карло.

Взгляд Криса смягчился.

— Считай, что Карло ты уже покорила, — ответил он. — Думаешь, я не знаю, кому обязан возвращением сына? Мне трудно просить за себя; я не умею даже вызвать к себе сочувствие. Дело не в том, понимают люди меня — или Карло…

Терри дотронулась до него ладонью:

— Я понимаю тебя, Крис. Я всегда понимала тебя, за исключением этих проклятых четырех месяцев.

— Знаю.

— Только не принимай это как должное, хорошо? Ты думаешь, это так просто — понять?

Он мимолетно усмехнулся:

— Я только что признался в обратном.

Терри обескураженно покачала головой:

— У меня такое чувство, как будто у тебя в душе есть место, до которого мне не дотянуться. Я никак не могу коснуться его.

— Только не останавливайся, постарайся дотянуться. — Улыбка слетела с его губ. — Потому что, если ты остановишься, мне кажется, я этого не перенесу.

Тереза смутилась.

— Мы испытали горечь и боль, — вполголоса продолжал Крис. — Немного найдется людей, на долю которых выпали бы такие испытания. — Он поцеловал ее в лоб. — Я верю в тебя, Терри. Я всегда верил в тебя. И если ты по-прежнему считаешь, что мы можем создать семью, значит, мы действительно сможем. Я по-прежнему люблю тебя, очень люблю — почему бы не попробовать?

Терри поняла, что только сейчас пришел конец ее сомнениям. Она не могла сдержать слез.

Кристофер Паже привлек ее к себе.

— Так ты выйдешь за меня замуж? — спросил он. — Или мне придется упрашивать тебя?

Тереза улыбнулась, уткнувшись ему в плечо: она удивлялась, что до сих пор не сошла с ума после всего свалившегося на нее в этот день.

— Не придется, — наконец ответила она. — Я выйду за тебя замуж. Только… как на это посмотрит Карло?

— Карло? Я уже сказал ему об этом пару дней назад. Он согласен. Просил только передать тебе, чтобы не рассчитывали на него, если потребуется сидеть с ребенком.

Когда Крис уснул, Тереза с тихой улыбкой смотрела на его лицо. Она знала, что будет любить его так, как никто никогда не любил его. Она знала, что и Елена со временем полюбит его. И как бы ни сложилась ее жизнь, при слове «отец» перед глазами дочери уже не будет возникать образ Рикардо Ариаса. Тереза Перальта не сомневалась в этом и потому была бесконечно благодарна Крису Паже.

Паже впервые вошел в церковь в Монтальчино.

У алтаря стояли Карло и Елена. Крис был немало удивлен, что Терри удалось уговорить священника, и тот согласился обвенчать ее с некатоликом. Ему оставалось только надеяться, что она не прибегла к какому-нибудь граничащему со святотатством обману.

Когда они шли к алтарю, он прошептал:

— Надеюсь, ты ничего не соврала про меня?

Ее глаза радостно блестели.

— Разумеется, нет, — невинным тоном произнесла она. — Ведь это твои отпечатки пальцев нашли на вазе с цветами у входа в церковь?

— Боже мой, — пробормотал Паже. — Только бы это было законно.

Терри двусмысленно улыбнулась.

— Поверь, я сама на это надеюсь.

В следующее мгновение они предстали перед священником, крепким мужчиной с крестьянским лицом и излучавшими радушие карими глазами. По обе стороны стояли их дети.

Церковь с ее скромным очарованием произвела на Паже благоприятное впечатление, хотя он и подозревал, что в этой заброшенной церквушке никто никогда не бывает. Потом он поднял глаза на Терезу Перальту, и все остальное перестало для него существовать.

Ее взгляд, торжественный и строгий, был устремлен к алтарю, где стоял священник; лицо Терри в рассеянном зыбком свете было прекрасно. Крис не переставал удивляться, сколько загадок таит человеческое сердце; сейчас он был уверен, что, как бы она ни старалась освободиться — избавиться — от своего детства, она принадлежала миру детства, и он был счастлив разделить его с ней.

Наступил момент, когда они должны были дать обет верности.

Священник обращался к ним на ломаном английском; он делал это исключительно ради Паже, поскольку Терри понимала по-итальянски. Но, как она тем утром сказала Крису, ей хотелось, чтобы он сам проникся моментом, когда они станут мужем и женой.

Когда это наконец свершилось, Паже про себя улыбнулся и почувствовал, как напряглась в его руке ладонь Терри. Он поцеловал ее, краем глаза заметив, что Елена Ариас разглядывает его с настороженным любопытством, точно какую-нибудь таинственную находку.

Потом Терезу поздравил и поцеловал Карло.

— Нормальный ход, ребята, — сказал он. — Вы и впрямь начинаете смахивать на супружескую чету.

Терри счастливо улыбалась.

— Это чудо какое-то, — пробормотала она.

Елена начала нетерпеливо теребить ее за подол желтого шелкового платья.

— Теперь мы можем выйти на улицу? — спросила она.

Священник мягко улыбнулся.

— Ступайте, — сказал он, обращаясь к Крису и Терри. — Я отдам бумаги вашему сыну.

Паже это устраивало. Он кивнул Карло, в кармане у которого лежал чек на десять тысяч долларов — дар Криса этой церкви. Он не хотел выслушивать слов благодарности; было что-то глубоко символичное в том, что заброшенная церковь распахнула свои двери перед неверующим, и он чувствовал сердечную признательность за это. Они с Терри попрощались со священником и вслед за Еленой вышли на свет.

На той самой скамье, на которой они сидели во время своего первого приезда сюда, их ждала бутылка шампанского и блюдо с клубникой. Но не успели они разлить шампанское, вмешалась Елена:

— Мама, пойдем купим мороженое. Вчера я видела здесь, в деревне, одно место…

Терри с улыбкой повернулась к ней.

— Елена, потерпи. Ты помнишь, что мы с Крисом только что поженились? Мы должны отметить это событие.

Девочка растерянно замолчала, но потом увидела Карло, который как раз выходил из церкви.

— Может, ты сходишь со мной, Карло? — спросила она. — Теперь ты мой братик.