Энтони Беркли - Убийство на Пикадилли

— О! — и окружной инспектор снова повернулся к мистеру Читтервику, однако теперь с уважением, — так вы, значит, знакомы с мистером Морсби, сэр?

— Ну да, — лучезарно улыбнулся мистер Читтервик, с облегчением отметив почтительные нотки в его голосе. — Так получилось, что знаком.

— Тогда все в порядке. А я, видите ли, подумал, что вы ударились в бега. Вы просто бы удивились, если бы знали, как часто свидетели такое устраивают, прежде чем мы выясним их имена и адрес. Словно думают, что быть как-то связанным с расследуемым делом, это постыдно.

— Нет, мистер Читтервик не относится к числу подобных джентльменов, резко оборвал его Морсби. — Ну, хорошо, Паркер, что вы думаете обо всем этом, а?

Паркер как будто удивился.

— Об этом? Да ведь все и так достаточно ясно, разве нет?

— Что достаточно ясно?

Паркер еще более удивился.

— Да ведь это самоубийство.

— Гм! — Морсби погладил подбородок и внимательно оглядел мертвое тело. Вы не дотрагивались до трупа, не меняли его положение?

— Нет, сэр. Я принял к сведению информацию врача и ждал этого джентльмена, чтобы снять с него показания, — добавил он, бросая последний укоризненный взгляд в сторону мистера Читтервика.

Морсби повернулся к врачу.

— А каково ваше суждение, сэр?

— Но это же ясно, как дважды два четыре. У нее в руке еще зажат пузырек. Самоубийство!

— Это уж наше дело решать, — возразил Морсби, но с таким добродушием, что его слова почти не прозвучали как упрек. — А ваш вывод касательно непосредственной причины смерти?

— Так же очевиден, — невозмутимо ответил врач. Он был еще очень молодым врачом и не привык смущаться. — Синильная кислота. Запах еще остался.

— Гм! — заметил Морсби с непроницаемым видом. — Мне нужен пузырек, добавил он негромко.

— Сейчас достану, — ответил врач, — мышцы еще не окоченели.

Но Морсби поспешно шагнул вперед.

— Спасибо, сэр, но лучше я это сделаю сам.

С минуту он внимательно рассматривал мертвую руку, однако не сделал попытки разжать пальцы.

— Думаю, что, наверное, сперва надо сфотографировать руку. Вы захватили с собой фотографа, Паркер?

Паркер кивнул.

— Он в офисе.

Все понимали без слов, что полицейский в форме не должен был находиться в многолюдных помещениях «Пиккадилли-Палас». Полицейские очень плохо влияют на доходность учреждения.

— Скажите, чтобы он позвонил в Скотленд-Ярд и попросил немедленно прислать сюда Грея вместе с его фотокамерой. О, и нам не помешает также присутствие Мэтьюза.

Мистер Читтервик с любопытством наблюдал, как брови окружного инспектора полезли вверх и все поднимались и поднимались, почти до линии волос.

— Господи милосердный, сэр, вы не думаете, что здесь что-то неладно, а?

Мэтьюз был экспертом по снятию отпечатков пальцев и начальником соответствующего отделения в Скотленд-Ярде, но мистер Читтервик об этом не знал.

Морсби, пристально глядя на своего подчиненного, приказал:

— Но прежде чем уйдете, Паркер, посмотрите тоже на эту руку.

Паркер долго глядел и затем присвистнул.

— Пальцы уже ничего не чувствовали, когда они взяли пузырек, — пояснил Морсби. — Или точнее сказать, они не могли его взять сами.

— Да, это факт, — и с задумчивым видом Паркер вышел из укрытия.

Мистер Читтервик, подойдя к Морсби, тоже осмелился долгим пристальным взглядом окинуть кисть руки. Пальцы, державшие пузырек, были сжаты неплотно.

— Господи помилуй, Господи помилуй! — сказал он, вконец расстроенный.

Доктор тоже долго и пристально глядел на руку.

— Да, вы правы, инспектор, — подтвердил он, — я должен был заметить это сам. Бьюсь об заклад, но она была уже в бессознательном состоянии, когда пузырек вложили ей в руку. И это уж чересчур необычно. Убийство, да? Но подстроенное так, чтобы его приняли за самоубийство?

— Это коронеру решать, сэр, — снова мягко упрекнул врача Морсби. — А пока наша обязанность собрать все свидетельские показания. Окружной инспектор располагает вашим заключением, сэр, и я так понимаю, что, когда бы нам ни понадобилось, мы всегда сможем связаться с вами?

— Иными словами, сейчас вам нежелательно мое присутствие, — рассмеялся врач. — Да, именно так. Хорошо, я ухожу. Очевидно, вы хотите, чтобы произвели вскрытие, раз имело место отравление?

— И это как скажет коронер, — ответил Морсби, — но вы совершенно правы, сэр. И если вы хотите присутствовать при вскрытии, мы не возражаем.

— Да, мне бы хотелось. В моей практике это первый случай убийства. Кстати, я занимаю номер семьсот двадцать четыре, на случай, если я вам понадоблюсь. В любое время дня и ночи. У меня, разумеется, есть там телефон.

И он ушел.

Мистер Читтервик, который очень не любил, когда ему на что-то намекают, приготовился последовать за врачом.

— Вам нет необходимости уходить, мистер Читтервик, — сказал Морсби. Если, конечно, вы сами не желаете уйти.

— Я бы очень хотел остаться, — благодарно отозвался Читтервик, — я нахожу все происходящее чрезвычайно интересным.

С несколько виноватым видом он взглянул на мертвую женщину, словно желая извиниться, что находит обстоятельства ее смерти интересными.

— Если, конечно, я вам не помешаю, — добавил он, обращаясь к Морсби.

— Вы не помешаете, сэр, если станете в сторонку, когда будут делаться снимки и все остальное. По правде говоря, мы у вас в долгу за то, что вы так быстро предоставили нам свои свидетельские показания.

— Значит, вы теперь совершенно уверены, что это убийство? — спросил мистер Читтервик, сам вполне уверенный в том, что означает это дело.

— Случай начинает казаться не совсем обычным, — с осторожностью заметил Морсби.

— И если бы я не сказал вам о своих подозрениях, то… то убийца мог бы избежать преследования?

— Знаете, сэр, я бы так не сказал. Паркер, видите ли, не дурак, или он не занимал бы теперешнюю должность. И он бы, конечно, рано или поздно заметил еще что-нибудь, даже если сначала и пропустил мимо внимания подробности относительно пузырька. Говорят, каждый убийца совершает какую-нибудь роковую ошибку. Вы не заметили, какую допустил ваш рыжий приятель?

Мистер Читтервик обвел взглядом мертвое тело, столик, пол, стулья и покачал головой.

— Нет, должен сознаться, что не заметил.

— Ну что ж, — с большим удовлетворением пояснил Морсби, — взгляните-ка на ее левую руку. Не ту, в которой пузырек, на другую. А теперь взгляните на сумочку и вторую перчатку. Она не на столе и не на коленях. Она на полу. Понимаете, что это значит?

— О, — сказал с умным видом мистер Читтервик, — полагаю, что да. Вы хотите сказать, что она уже собиралась уходить?

— Вот именно, сэр. Она уже собиралась уйти. Но ведь она не стала бы уходить, прежде чем выпьет яд, если она хотела покончить самоубийством, да еще такой быстродействующий яд, как синильная кислота? Не правда ли? Нет, если человек хочет покончить самоубийством, он не станет надевать предварительно перчатки. Мне кажется, сэр, это все равно как если бы боксер снял перчатки перед тем, как Уйти в клинч.