Карен Макманус - Один из нас – следующий

– Было такое, – сознаюсь я, но они и внимания не обращают.

Мейв скрещивает руки на груди.

– За мной заедут родители. И сопровождающий в онкологическом отделении им совсем не нужен.

– Подожду в вестибюле. Или на парковке. – Нокс закидывает рюкзак за плечи и вцепляется в ремни так крепко, что пальцы белеют. – Мейв, я переживаю. Чувствую себя полным дерьмом, потому что ничего не знал.

– Ты не виноват. Это мне следовало извиниться перед тобой.

– Ты пыталась, а я и слышать не хотел.

У меня вдруг возникает чувство, что я невольно присутствую при запоздалом выяснении отношений. Я встаю, коротко и крепко обнимаю Мейв и шепчу ей в ухо:

– Я пошла. Удачи. Буду думать о тебе, и только хорошее.

Она благодарит одними губами. Я выскальзываю из подсобки, раздвигаю бархатный занавес и спускаюсь по боковой лесенке со сцены в зал. В голове полный разброд; мысли мечутся между просмотренным видео и плохими новостями от Мейв, и я чуть не спотыкаюсь о выставленную в проход ногу в кроссовке.

– Привет. Тебе просили передать сообщение.

В последнем ряду сидит Маттиас Шредер – на коленях бумажный коричневый пакет, в руке надкусанный сэндвич. Я рассматриваю его, словно вижу впервые: светло-голубая толстовка с каким-то неизвестным мне персонажем из «Звездных войн», черные джинсы в обтяжку, кроссовки жуткого красного цвета; жидкие светлые волосы лезут на глаза.

– У тебя для меня сообщение? – скептически переспрашиваю я. Мы с Маттиасом в жизни ни разу словом не перемолвились. – И что, ты решил сначала подставить мне подножку, а потом передать?

– Я тебе рукой махал-махал, а ты чешешь по проходу и не видишь, – отвечает он. – В общем, я был на уроке английского вместе с Эммой, до ланча, ей что-то стало плохо, она взяла твою машину и домой уехала. А телефона у нее с собой нет. Вроде так.

– Ясно. – Я смотрю на него внимательнее. – А откуда ты узнал, что я здесь?

– Проследил. – У меня глаза лезут на лоб, и он переходит к обороне. – Нет, не в том смысле, не специально. Я пошел в кафетерий сказать тебе, а ты вместо обеда отправилась сюда. А я иногда прихожу в актовый зал поесть, так что решил здесь подождать.

Он кусает свой сэндвич – тонкий ломтик белого хлеба, на нем бледно-розовое подобие мяса и вялый листик салата сбоку. Маттиас засовывает сэндвич в бумажный пакет, весь в жирных следах от пальцев.

– Спасибо. – Наверное, мне лучше уйти, но вместо этого я поправляю рюкзак и внезапно спрашиваю: – Ты имеешь отношение к игре «Правда или Вызов»?

Маттиас от изумления теряет дар речи.

– Что-о? Нет. Почему ты так думаешь?

Потому что все так думают , едва не произношу я вслух.

– Именно ты осенью завел блог «Саймон говорит».

– Блог – это совсем другое. – Маттиас опускает взгляд, изучая сэндвич.

– То есть?

– Я просто хотел узнать, каково это… – Я вижу, как он краснеет, несмотря на царящий в зале полумрак. – Когда люди обращают на тебя внимание.

– На игру «Правда или Вызов» они тоже обращали внимание, да еще как.

– Повторяю тебе, я тут ни при чем! – Его слова эхом разносятся в пустом зале, и он понижает голос: – Откуда мне знать про ваши тайны? Со мной никто не общается. Не замечала?

– Я вот прямо сейчас с тобой общаюсь.

– Ну да, общаешься. – Маттиас сплющивает в комок остатки сэндвича вместе с пакетом. – Только мы оба знаем, что второго раза не будет. – Он приподнимается с места, выпрямляя свое долговязое туловище, как трансформер, и я вдруг понимаю – так быть не должно. Я не могу себе позволить, чтобы он оказался прав.

– Если не хочешь и завтра обедать здесь в одиночестве, ты можешь… сесть за наш стол.

Маттиас рассматривает свою нелепую обувь, явно пребывая в некотором смятении.

– Я… подумаю. Спасибо.

Он торопливо уходит, не дожидаясь ответа. Наверное, к лучшему. Было бы очень сложно найти тему для продолжения разговора.

Для марта сегодня слишком жарко, да еще Эмма совсем некстати разболелась и заставила меня идти пешком. Я добираюсь до дома, злая и взмокшая от пота, и едва успеваю достать ключи, как подает голос телефон. Кроме мамы, звонить мне некому, и я отвечаю, даже не взглянув на экран:

– Да, мам?

– Фиби, Эмма с тобой? Дай ее сюда!

Я вставляю ключ в замочную скважину и пытаюсь повернуть. Замок не поддается. Чертыхнувшись с досады, я вынимаю ключ и делаю вторую попытку. В нашем доме все так: со стороны блестит, а на поверку оказывается полным дерьмом.

– Эммы со мной нет, – рассеянно отвечаю я.

– Ничего не понимаю, – огорченно вздыхает мама. – Это на нее не похоже.

– Что? – Я продолжаю сражаться с замком и слушаю маму вполуха. – Что не похоже? – Дверь наконец поддается.

– Чтобы она не сдержала слова. Эмма должна была вместо меня зайти в ресторан, где у Эштон и Эли будет репетиция свадьбы, обговорить сценарий. У менеджера только сегодня есть время, а я не могу уйти с работы. Мы подготовили целый список вопросов, а Эмма так и не явилась. Телефона у нее до сих пор нет, и я не могу позвонить.

Я останавливаюсь в вестибюле, рядом с растениями в горшках. Мама права. Моя ответственная сестра никогда не подводила, даже когда чувствовала себя плохо. Она и с температурой заставляла себя давать уроки.

– Эмма заболела и ушла из школы пораньше. Разве она тебе не сообщила?

– Нет, – вздыхает мама. – Жаль… Что с ней? Опять желудок, или…

– Понятия не имею. Мы даже не виделись. Она попросила передать мне, что ушла с уроков, а я только что добралась до дома. – Двери лифта закрываются прямо у меня перед носом, я в последний момент просовываю руку между ними и сконфуженно улыбаюсь пожилой женщине. Она живет на нашем этаже, и нажимать кнопку не надо. – Может, я подойду в ресторан вместо Эммы?

– Спасибо, Фиби, но уже поздно, менеджер не станет нас ждать. Ладно, что-нибудь придумаю. А ты проверь, как там сестра, и перезвони мне.

– Хорошо.

Теперь я беспокоюсь насчет Эммы. Неужели сестре настолько плохо, что она забыла о своем обещании помочь маме?

Квартира встречает меня тишиной. Я разуваюсь, прохожу на кухню и кладу на стол ключи и сумку.

– Эмма? Как ты?

Ответа нет. Я открываю дверь спальни. Эмма лежит на неразобранной постели, одеяло и простыня сбились в ком. Впервые кровать сестры выглядит так же неопрятно, как моя. Эмма дышит, полуоткрыв рот. Ясно, в отключке. Когда я подхожу ближе, сестра всхрапывает. Я наступаю босой ногой в лужу и одновременно задеваю какой-то лежащий на полу предмет. Любимая кружка Эммы, с Дикими Котами. Я поднимаю ее, принюхиваюсь и морщусь от отвращения. На этот раз джин.

– Эмма! – Я не знаю, злиться мне или переживать, потому что чувствую и то и другое. – Что с тобой, черт побери, происходит?

Я достаю из шкафа «Клинекс», опускаюсь на колени и начинаю протирать пол, как вдруг снова натыкаюсь на что-то острое. Зарядка от телефона сестры. Так и валяется под кроватью без применения. Эмма иногда одалживает у меня трубку, когда нужно поискать что-то в Сети, а ноутбука с собой нет. Мне это уже порядком надоело, потому что…