Альфред Хичкок - Истории, от которых не заснешь ночью

— А кто, — спросила мадам Брэди, слегка повышая тон, но не поднимая глаз, — кто возвратил флакон обратно в мою комнату?

— Я, — ответила Энни. — Мадам Карен узнала его. И сказала мне… Господин Конли был так ошеломлен… и тогда они оба мне сказали: „Вот так, чем меньше будут об этом говорить, тем будет лучше“. Я тоже не хотела вас тревожить. Энни чуть не плакала. Давайте помолимся небу, что мадам Алиса не совершала этого греха, ну только не это!

Мадам Брэди встряхнула головой.

— Скажи, Джефф, — осведомилась она. — Ты в понедельник видел этот флакон, мой флакон?

— Да, — ответил ее племянник, наклоняясь над ней, очень обеспокоенный. — Не тревожься, забудь это. Нам вообще не надо было бы тебе это говорить.

Мадам Брэди почувствовала, как кровь снова потекла по жилам, и теперь менее беспорядочно.

— Забыть я этого не смогу, — сказала она. — Флакон мой был со мной в городе, когда Алиса умерла. Я знаю это.

— Да нет же, тетя Сара, — возразил Джефф, — это невозможно, он был под кроватью моей мамы.

— В полдень я очень удивилась, что у меня осталось так мало таблеток, — сказала мадам Брэди окрепшим голосом. А при мне всегда рецепт доктора Крэйна. Поэтому, когда Карен высадила меня у дома своего зубного врача, я зашла в аптекарский магазин господина Фредерикса.

Воцарилась тишина, и Сара устремила свой взгляд на Карен.

— Но в этот момент, — сказала Карен, — она должна была… Бедняжка Алиса должна была бы…

Мадам Брэди вздохнула еще раз. Нет. Невозможно. Умерев, бедняжка Алиса не могла положить под свою кровать флакон.

— Я себе представляю, — оставив гнев, вымолвила она, — что вы бы так не настаивали на том, что „щадили“, если бы вы не заметили на этикетке флакона дату и клеймо аптекарского магазина Фредерикса. Карен, ведь я же вам сказала, что в понедельник мне предстоит совершить одну маленькую покупку!

Никто не проронил ни слова.

— Когда Энни нашла его, куда вы его дели? — спросила мадам Брэди беспощадным тоном. — После того, как я, конечно, купила его у Фредерикса. Но в это-то время Алиса уже была мертва от того, что вы заставили ее выпить в полдень, до того, как мы с вами уехали в город и когда вы спускались вниз со своим подносиком.

— Нет! — закричал Джефф. — Нет! Нет!

— Если есть еще какие-то секреты, — сказала грустным голосом Сара, не сочтите за труд изложить нам их.

Через несколько мгновений Карен сказала недовольным тоном:

— Ее похоронили. Теперь мы можем ехать в Европу. Мы можем все жить не так, как раньше.

Вдруг кожа ее лица стала буквально мраморного оттенка, а глаза помрачнели.

— Она готовилась натворить еще кучу всяких кошмаров… Джефф никогда бы этому не воспротивился и как всегда пустил бы все на самотек. От нее было плохо всем, даже ей самой. Вы все знаете, все. А должна была ее выносить я, и при этом целыми днями. Можно сказать, что это — благо для всех.

Но, казалось, никто не разделял этой точки зрения. Дети, оба, подошли к отцу. Энни пошла и встала за ними. Джеффри Конли смотрел на свою жену, вытаращив от ужаса глаза.

— Делайте, что хотите, — прошептала Карен, — но сначала хорошенько подумайте. Какой толк может быть от того, что все узнают правду?

И снова абсолютная тишина.

Мадам Брэди выпила еще глоток воды, хотя сердце ее уже обрело тот необходимый ритм теперь, когда у нее под ногами была привычная почва и ей не надо было искать то, что от нее прятали.

— Качество истины, — заявила она, — в самой истине. Алиса меня всегда этому учила.

Тут вдруг Дель сказала:

— Я вызову полицию… Это надо сделать. Это я беру на себя. Бедная Карен.

В доме у Бабушки на столе всегда стояли свежие цветы. И это благодаря тому, что Бабушка жила прямо за кладбищем.

— Ничего так не оживляет комнату, как цветы, — любила говаривать Бабушка. — Эд, будь добр, сбегай-ка быстренько, посмотри и принеси мне что-нибудь красивое… Мне кажется, что я слышала шаги со стороны склепа Виверов… Ты знаешь, где это. Выбери несколько красивых, но только, пожалуйста, не надо лилий.

Эд тут же мчался, перелезал через ограду в глубине двора я прыгал через старую могилу Патнэма, крест на которой покосился. Он бегал по аллеям, выбирая кратчайший путь между кустарниками и обегая статуи. Эду не было и семи лет, а он уже знал все закоулки кладбища, так как именно там после наступления ночи он играл в прятки со своими маленькими товарищами.

Эд любил кладбище. Кладбище было лучше, чем задний дворик, лучше, чем старый, обветшалый дом, где он жил со своей Бабулей. В четыре года он проводил большую часть своего времени, играя посреди могил. Кругом росли огромные деревья и кустарники, и столько прекрасной зеленой травы, и тропинок, которые образовывали прямо настоящий лабиринт среди могил и склепов. Над цветами все время летали и пели птицы. Было красиво и спокойно, и никто не присматривал и не беспокоил, не ругал… Но только при одном условии, конечно: нужно было так устраиваться, чтобы не быть замеченным Старым Гринча, сторожем. Но Старый Гринча жил в каменном доме у входа на другом конце большого кладбища.

Бабушка предостерегала Эда от Старого Гринча, советуя не попадаться на глаза сторожу на кладбище.

— Он не любит маленьких мальчишек, которые приходят сюда играть, а особенно во время похорон. Посмотреть, как он на все реагирует, так можно подумать, что кладбище и впрямь ему принадлежит. Тогда как, если уж и вправду разобраться во всем, мы единственные, кто имеет больше права пользоваться им, как нам того хочется! Иди туда и играй столько, сколько захочешь, Эд. Только смотри, не попадайся на глаза сторожу. В конечном счете, как я всегда говорю, молодым бываешь только раз.

Бабушка была великодушна, поистине великодушна. Она разрешала ему даже гулять допоздна и играть в прятки среди могил вместе со Сьюзи и с Джо. Надо сказать также, что она не слишком об этом беспокоилась, поскольку это был вечер и у нее были гости.

А днем Бабушка почти никогда никого не принимала. Только поставщика льда, мальчика от бакалейщика и время от времени почтальона… А тот, вообще, приходил только один раз в месяц с денежным переводом, который посылала Бабушке пенсионная касса. А так днем в доме в основном были Бабушка и Эд.

Но уж вечером как раз наоборот. Бабушка принимала гостей. Они никогда не приходили до ужина, а чаще всего прямо к восьми часам; и когда опускались сумерки, они начинали прибывать. Иногда по вечерам это была целая компания. В их числе почти всегда был господин Виллис, а также госпожа Кассиди и Сэм Гэйтс. Приходили также и другие, но именно этих троих Эд помнил лучше всего.

Господин Виллис был забавным человечком: всегда ворчливый, жалующийся на холод и всегда споривший с Бабушкой из-за того, что он называл "моя концессия".