Хуан Марторель - Маска майя

— Учитель… — Юноша заколебался, прежде чем закончить фразу. — А что произошло с маской?

Халач виник посмотрел на него и ответил не сразу.

— Ты имеешь право знать это. Маска могла стать твоей. Ты наверняка задумывался об этом, как и я. В том чуждом нам мире не было ничего важнее этой маски. — Шаман словно восстанавливал этот эпизод в своей памяти. — Важнее, чем самое драгоценное сокровище или самая желанная женщина… Мне даже показалось, что я умру, когда я понял, что ты вот-вот ее схватишь, и наоборот, несколько секунд спустя никакое счастье не могло сравниться с тем моментом, когда она стала моей. Завладев ею, я ощутил, что на меня переходит ее громадная мощь, и я решил, что я — бог. Да, Балам, что я — бог. Тебе это покажется нелепым, — продолжил он после паузы, — но, испытывая ту эйфорию, я вспомнил историю маски, которую я тебе поведал и которую ранее мне рассказала королева Нефритовые Глаза. Я не сомневался, что именно меня выбрал Каб К’у, бог Земли, считавший, что не стоит передавать столько власти смертным людям, и я понял, что он не ошибся в выборе. Власть должна оставаться прерогативой богов, а мы будем довольствоваться их благосклонностью. Все вы уже покинули тот мир, или, по крайней мере, я не мог вас видеть, и вдруг я решил, что мне не нужна маска. И я выпустил ее, — закончил он внезапно.

— И ты ее больше не видел?

— Нет, но видел Каб К’у. Когда я летел сюда, расставшись с вами, я присел на дерево, потому что мне нужно было поспать. Я очень устал. И бог вмешался в мой сон. Я думаю, что это произошло на самом деле, хотя с богами трудно быть в чем-либо уверенным. Они имеют обыкновение пользоваться снами, чтобы поговорить с тобой.

— И что он тебе сказал?

— Что они решили подождать некоторое время и затем снова сделать маску доступной для людей. Не знаю, для них, возможно, это игра. — Белый Нетопырь пожал плечами. — Он дал мне очень точные указания, как подготовить место, в которое ее поместят. И сказал мне, что они будут давать нам инструкции по мере того, как мы будем продвигаться вперед.

Балам с удивлением посмотрел на своего учителя. Он говорил с ним о своих беседах с богами, как будто это было чем-то заурядным; но юноша ни на миг не усомнился в серьезности его слов.

— Теперь я должен пойти к Чальмеку, — сказал Балам. — Он, как никто, страдает из-за смерти Синей Цапли. Он был очень влюблен в нее.

— Мы все были в нее влюблены в некотором роде, — согласился Белый Нетопырь. — Она жила только ради других. Я бы сказал, что такое почти невозможно встретить. А ты знаешь, Балам, — он сменил тему, увидев, что лицо его ученика снова стало грустным, — скорпион, который предательски напал на тебя, живет здесь, в нашем мире, как ты и я. Он был, без сомнения, избранником Ун Симиля.

— Ты знаешь, кто это?

Халач виник кивнул.

— Покинув твою камеру, я сел на ближайшее дерево, чтобы понаблюдать, не понадобится ли моя помощь. На этом же месте я появился вновь, когда закончились наши приключения с маской. И тогда я его увидел. Под покровом тьмы скорпион полз ко дворцу. Я уже собрался взлететь, чтобы наброситься на него, но понял, что еще не время доводить дело до конца, хотя он мне очень не нравился. Тогда я стал следить за его продвижением и увидел, как он проник в здание. Сидя на окне, я заметил, как это насекомое приблизилось к неподвижной фигуре, слилось с ней, а потом исчезло. Без сомнения, этот человек также хорошо знает секрет напитка богов. Видишь ли, Балам, избранник Ун Симиля мне хорошо известен.

Юноша внезапно понял, что он тоже прекрасно знает, кого имеет в виду его учитель. Или, по крайней мере, догадывается…

— Король?

— Да, Балам. — Белый Нетопырь одобрительно кивнул. — Король, мотивами которого всегда были предательство и коварство. Король, окропивший свои руки кровью, завладевший чужим троном.

— Большой Скорпион, король Наранхо, — юноша произнес это имя тихо. — И возможно, сейчас он уже знает, что это я убил его сына.

— Не случайно все мы носим имена животных, в которых воплощаются эти три бога, хотя, может быть, имя, данное тебе при рождении, было другим. — Шаман посмотрел на своего ученика. — А твое нынешнее имя выбрал я в тот день, когда тебя нашли в сельве…

— Это мое имя, поскольку другого я не знал. И ты навсегда останешься моим отцом. Не сомневаюсь, что твой выбор был правильным.

Белый Нетопырь посмотрел на юношу, прежде чем продолжить. В его глазах светилась любовь.

— Король, лишенный трона, больше никого не интересует. И я сомневаюсь, что в Тикале его высоко ценят. Король К’ан намеревается потребовать его выдачи. Посмотрим, Балам, посмотрим.

Пирамида Каана, древний город майя Караколь, 2001 год

Николь жестом остановила Ги Лаланда, который уже собирался войти в новый коридор, открывшийся перед ними.

— Одну минуту, Ги, Аугусто. Давайте остановимся, чтобы подвести итог пройденному нами.

Француз поначалу заколебался, но в конце концов повернулся к Николь, пожимая плечами. Он смотрел на нее с отвращением.

— Ладно, не думаю, что несколько секунд после стольких веков ожидания могут иметь значение. Чего ты хочешь?

— Убедиться в том, что мы все трое понимаем, что происходит, и выяснить, есть ли у нас согласие по поводу того, как мы должны действовать дальше. Думаю, вы поняли, что понадобились три человека, чтобы дойти сюда. Глифы первого зала разделены так, что один человек не смог бы нажать одновременно на два из них, и то же самое касается трех колонн, которые мы только что сдвинули.

— Правильно, — согласился Ги, — но вспомни: когда вы спускались на плитах, я уже находился внизу. Для этого первого шага хватило и меня одного.

— Да, но если бы мы не появились, та комната стала бы твоей могилой. — Николь решила, что ей уже здорово надоел ее соотечественник. — Этот факт лишь укрепил мою уверенность в том, что ничто сейчас не является случайным. Вышло так, что в результате стечения странных обстоятельств мы находимся внутри пирамиды, в то время как выход заперт.

Ги Лаланд сделал жест, как бы говоря: «Ну и что?»

— Да, Ги! — Фабрисио поддержал девушку. — Я тоже об этом подумал, и, клянусь тебе, у меня мурашки бегают по коже. Нас трое, и богов тоже трое. И больше нас не станет. Похоже, мы избраны каждым из них. Если бы не сон Николь, мы бы еще находились наверху в ожидании, когда снова заработают плиты, чтобы выйти наружу.

— А без твоего сна, Аугусто, мы бы не знали, что делать с руслом, даже если бы вдруг нам удалось заставить реку течь. — Она улыбнулась гватемальцу. — Тебе тоже снился сон с богом, Ги? Тебе приснился… Ун Симиль? — Она произнесла это имя почти со страхом.

Лаланд снова пожал плечами.

— То, что вы говорите, просто замечательно, и мы могли бы потратить часы, ходя по кругу, но я предлагаю вам спокойно обсудить это позже, когда все будет кончено. Сейчас для нас важно завладеть маской.