Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество

— Святейший отец покинул нас.

Монахиня передала Михаэлю драгоценные документы. Озноб пробежал вдоль позвоночника, когда пальцы его сжали блокнот.

— Когда это случилось?

— Ночью.

Внезапно сестра Винченца разрыдалась. До этой минуты она сдерживалась, но теперь силы оставили ее. Отец Михаэль был единственным человеком, перед которым она могла обнаружить свои истинные чувства. Он взял руку сестры Винченцы и сжал ее. Он охотно провел бы с ней какое-то время, они бы помолились вместе об упокоении души Иоанна Павла, но дела не терпели отлагательств. Ему нужно было немедленно уехать из Рима.

— Я… Я не верю… Не верю, что он умер естественной смертью, — бормотала монахиня, захлебываясь рыданиями. — Они убили его. Помогите мне, отец мой!

— Никому ничего не говорите, и с вами ничего плохого не случится.

— Заберите меня с собой!

Эта мольба была тщетной. Отец Михаэль уложил блокнот и досье в портфель, прибавив к ним два манускрипта и папирус. Сестра Винченца наблюдала за его сборами с растерянным видом. Он был похож на ангела-драконоборца. На его лице — бледном, безбородом, женственно-красивом — застыло выражение неумолимой решимости. Серые глаза смотрели на сестру Винченцу, но не видели ее.

— Да хранит вас Господь! — сказал Михаэль, выходя из комнаты, где в течение трех лет занимался исследовательской работой для двух пап.

Сестра Винченца вновь осталась одна. Ей понадобилось много времени, чтобы успокоиться. Однако стоило ей выйти на улицу, как тень снова увязалась за ней.

Грусть переполняла сердца множества людей. Доброго пастыря положили в свинцовый гроб. Иоанн Павел лежал теперь рядом с другими папами, в непосредственной близости от ниши, где были найдены останки святого Петра. Правоверные молились за его душу, стоя на коленях в церквях, зажав четки в сложенных в молитвенном жесте ладонях. Под взглядом распятого на кресте Христа они теряли сознание от запаха воска и ладана, от протяжных проповедей священников. На улицах идущие вереницей люди читали вслух De Рrofundis [12] «Из глубины взываю к Тебе, Господи» — начало покаянного псалма, который читается как отходная молитва над умирающим. Псалтырь, 129. . И это скорбное заклинание достигало ушей ста одиннадцати кардиналов, готовящихся к конклаву. В Риме, охваченном лихорадкой веры, всюду высказывались предположения о том, кто станет новым папой. Город был заполонен журналистами и шпионами различных концессий. Речь шла о колоссальных суммах в долларах и лирах. Кто получит во владение Вечный город и взойдет на трон святого Петра?

Для всего мира на место папы претендовали два кандидата — Джузеппе Сири, архиепископ Генуи, и Джованни Бенелли, архиепископ Флоренции. Однако настоящей партии не суждено было быть разыгранной в городе апостола Петра.

Ее уже сыграли, и посвященные знали имя победителя.

Проспект Бруно Буоцци пересекал один из красивейших кварталов северной части Рима. По обе стороны дороги располагались богатые особняки — жилища старых благородных семейств и нуворишей.

Особняк Тревере, где когда-то находилось посольство Венгрии, ничем не отличался от соседствующих с ним домов — та же отделка мрамором, такие же статуи и колоннады. Попасть внутрь через монументальный парадный вход либо через служебный вход могли только те, кто принадлежал к элите, преданной Господу. В доме было четырнадцать столовых, десять часовен и несколько дюжин спален и гостиных, украшенных роскошными произведениями искусства и священными реликвиями. Но особняк Тревере отнюдь не был жилищем миллионера. Здесь находилась штаб-квартира «Opus Dei».

Их доставили сюда в «мерседесах» с тонированными стеклами под пристальным и незаметным стороннему наблюдателю надзором служителей «Дела». В эту минуту все они собрались в склепе у могилы, на надгробном камне которой было высечено «Еl Padre» [13] Отец ( исп .). .

В этой могиле покоился отец Хосемария Ескрива де Балагер. Церковный деятель, ставший объектом восхищения для всех католиков-интегристов, умер тремя годами ранее к величайшему огорчению нескольких десятков миллионов своих последователей, готовых отдать «Делу» жизнь.

Верующие, собравшиеся вокруг могилы, ощущали его присутствие, его могущество. Время от времени el Padre спускался с небес, оттуда, куда его вознес Господь. Он являлся своим приверженцам в сновидениях, а иногда и наяву, когда, умерщвляя свою плоть, они впадали в состояние транса. Только эти семеро из двадцати одного члена временной ассоциации, созданной французским кардиналом, принадлежали к числу солдат «Дела». Наследник отца, Альваро дель Портильо, епископ Станислав Дзивиш и пятеро самых высокопоставленных чинов «Оpus Dei» присутствовали на тайном собрании, от которого зависело их будущее в лоне христианской церкви. Ассоциация, которая не вызывала у них теплых чувств, служила их интересам на протяжении вот уже десяти лет, однако им не терпелось порвать с ней. Ожидая подходящего момента, они пребывали на службе у французского, американского и испанского кардиналов, в чьих руках с момента исчезновения папы находились все ключи власти. Будучи изначально фигурами второстепенными, эти трое сумели привлечь на свою сторону мировых политиков первой величины, кардиналов и епископов стран третьего мира, опираясь на немцев и австрийцев, которые не хотели, чтобы следующим папой стал итальянец. Трое мужчин, этот тройной оплот заговора, держались чуть поодаль, не приближаясь к могиле el Padre. У них на прицеле были архиепископы Кёльна, Падерборна, Мюнхена, Сан-Хуана де Куйо, Балтимора, Бостона, Лимы, Манилы… Упомянутые прелаты были преданы им душой и телом. Все, кроме одного.

Двадцать первый член временной ассоциации не принимал участия ни в одном из предыдущих собраний. В глазах Альваро дель Портильо он был куда более опасным, чем остальные. Епископ in partibus [14] Титулярный епископ (лат.). , назначенный Павлом VI, монсеньор Кальвер являлся секретным руководителем могущественных организаций — «Comunione e Liberazione» [15] «Общность и освобождение» — католическое движение, основанное в 50-х годах XX века итальянским священником и теологом Луиджи Джуссани ( итал .). и «Легиона Христа» — соперников «Оpus Dei» в погоне за абсолютной властью. Он ненавидел и боялся равных себе, но нуждался в них настолько, насколько и они нуждались в нем.

Если не произойдет досадной случайности, им придется терпеть его еще очень долго, ведь ему недавно исполнилось всего тридцать девять. Альваро дель Портильо прочил этому тучному мужчине внезапную смерть от сердечного приступа. Он не сводил с него глаз, пытаясь предугадать, какие планы вынашивает этот человек, чей жирный загривок нависал над воротником. Оправой его черным хитрым и злым глазам служили опухшие веки. Эти глаза внезапно впились в Альваро, словно два отравленных клыка. Монсеньор Кальвер улыбнулся новому отцу «Оpus Dei», показав свои белые и острые, как у хищника, зубы.