Джеймс Паттерсон - 8-е Признание

В восемь пятнадцать второй помощник Юки, Ники Гейме, появился на этаже и неспешно двинулся по коридору, выкрикивая ее имя.

— Ники, удостоверься только, что «Пауэр Пойнт» работает. Мне от тебя больше ничего не требуется.

— Я — тот, кто тебе нужен, — пошутил Ники.

— Отлично. Закрой свой рот, и пошли.

Юки поднялась из-за стола обвинителя, когда судья Брендан Джозеф Даффи вошел в зал через панельную дверь за скамьей и занял свое место между флагами и перед большой государственной печатью штата Калифорния.

У Даффи было телосложение бегуна, седеющие волосы и крупные прямоугольные очки, которые он носил на кончике носа. Выдернув из ушей наушники от айпода, он вскрыл жестяную банку спрайта и, когда присутствующие уселись, попросил судебного исполнителя пригласить в зал присяжных.

Сидящий через проход оппонент Юки, весьма уважаемый защитник по уголовным делам Филипп Р. Хоффман, тихонько шептался о чем-то со своей клиенткой, Стейси Гленн.

Высокий — под метр девяносто, сутулый, сорокадвухлетний Хоффман являлся обладателем пышной черной шевелюры. Сегодня он облачился в темно-синий костюм от Армани и розовый шелковый галстук.

Как и Юки, Хоффман был педантом.

В отличие от нее его рейтинг побед-поражений вывел его в другую, более высокую лигу. Обычно плата за его услуги начиналась от девятисот долларов в час, но сейчас он защищал Стейси Гленн на общественных началах. Хоффман не был альтруистом. Зал суда ломился от прессы, и их репортажи отсюда приносили миллионы его фирме.

Стейси Гленн была красивой голубоглазой брюнеткой с румянцем на щечках, который только подчеркивал тюремную бледность. Безвкусный костюм в неприглядную бледно-зеленую клетку выставлял ее скорее школьной учительницей или обычной статисткой, но никак не расчетливой, способной на убийство транжирой-психопаткой, которой она являлась на самом деле.

Рядом с Юки хрипло дышал Ники Гейме, страдающий хроническим аденоидным насморком, а в это время присяжные входили в зал через боковую дверь и рассаживались по своим местам.

Судья Даффи поприветствовал присяжных, объявил, что сегодня обе стороны произнесут свою заключительную речь и присяжные смогут начать обдумывание приговора.

Даффи сделал большой глоток содовой прямо из банки и спросил:

— Мисс Кастеллано, обвинение готово?

— Да, ваша честь.

Взяв свои заметки, Юки направилась к возвышению в центре обитого дубовыми панелями зала. Она улыбнулась двенадцати присяжным и двум запасным, чьи гримасы, смех и даже закатывание глаз за прошедшие шесть недель выучила наизусть, и сказала:

— Всем доброе утро!

И, указав на обвиняемую, заговорила со всей искренностью, на какую была способна:

— Стейси Гленн — испорченная женщина и нераскаявшийся убийца. Она убила своего отца, который ее обожал. Она сделала все возможное, чтобы убить свою мать, и думала, что ей это удалось. Она безжалостно убивала своих родителей, потому что хотела получить выплату по страхованию их жизни в один миллион долларов. Она сделала это из-за денег.

Юки перешла к краткому изложению фактов: в дополнение к показаниям служащего по взиманию платы за пользование платной дорогой и к показаниям соседки Гленнов она напомнила им о звонке Стейси страховому брокеру, с целью выяснить состояние страхового полиса родителей.

Наконец, она напомнила присяжным показания инспектора Пола Чи, уважаемого детектива из отдела по расследованию убийств Сан-Франциско, и Линн Коломелло — опытного врача.

— Инспектор Чи и врач «скорой неотложной помощи» Линн Коломелло заявили, что Роуз Гленн была при смерти, когда они обнаружили ее в кровати рядом с мертвым мужем. Она была еще в здравом уме, — сказала Юки присяжным. — Роуз Гленн смогла выполнить указания врача. Она знала, кто напал на нее, и, что важно, была способна передать эту информацию полиции. Вам известно, что инспектор Чи имел при себе видеокамеру, когда его тем утром вызвали на место преступления. Осознав, что миссис Гленн еще жива, он записал на видео их разговор, в надежде сделать эту запись предсмертным заявлением женщины. Роуз Гленн четко знала, кто напал на нее. И ее слова с этой пленки скажут вам больше, чем мои. Ники, пожалуйста, запускай.

На экране, располагавшемся сбоку от судьи и недалеко от присяжных, появилось тусклое изображение места убийства.

Объектив видеокамеры сфокусировался на спальне с огромной кроватью. Постельное белье оказалось смятым и темным от засохшей крови. Скрюченное мужское тело располагалось на дальнем краю кровати, лицо было отвернуто от объектива, брызги крови и ошметки мозга покрывали деревянное изголовье, на голове и горле виднелись глубокие раны.

Женская рука, похожая на длань призрака, поднялась и призвала снимающего подойти ближе. Звук дающегося с трудом дыхания становился все громче по мере того, как камера приближалась к кровати.

Увиденное дальше пугало и потрясало одновременно: несмотря на полностью раздробленную челюсть и выбитый глаз, Роуз Гленн была жива.

— Я — инспектор Пол Чи, — произнес мужской голос за камерой. — «Скорая» уже едет, миссис Гленн. Вы меня слышите?

Поразительно, но подбородок женщины медленно двинулся вниз, потом обратно вверх.

— Вас зовут Роуз Гленн?

Женщина снова кивнула.

— Рональд Рейган — президент Соединенных Штатов?

Роуз Гленн едва заметно повела головой из стороны в сторону — нет.

— Роуз, вы знаете, кто сделал это с вами и вашим мужем?

И хотя дыхание женщины стало более прерывистым, она все равно смогла опустить и поднять подбородок, кивая.

— На вас напал незнакомый человек? — спросил ее Чи.

Роуз снова отрицательно мотнула головой.

— На вас напал член семьи?

Она кивнула.

Неожиданно затрещала полицейская рация, и в комнату с шумом въехала каталка, загородив обзор камеры. Однако картинка почти тут же прояснилась.

Врач «скорой помощи» со стянутыми в хвост светлыми волосами произнесла хриплым прокуренным голосом:

— Матерь Божья! Она жива!

Этим врачом, уже дававшим показания перед присяжными, была Линн Коломелло. На записи она поспешила к Энтони Гленну, чтобы прощупать его пульс. Чи снова обратился к умирающей женщине:

— Роуз, на вас напал сын? Ваш сын, Руди, сделал это?

Роуз Гленн медленно, с усилием помотала головой — нет.

Звуки шагов помешали дальнейшим вопросам, в комнату вошли еще два врача. Они заговорили о том, что необходимо сделать для женщины в первую очередь, подтащили кислородный баллон и начали вставлять канюли Роуз в ноздри.

— Мне нужна еще одна секунда, — послышался спокойный голос Пола Чи, обращенный к медикам. Потом он заговорил с жертвой: — Роуз, Роуз, нападавшим была ваша дочь, Стейси?