Т. Паркер - Маленький Сайгон

Но еще удивительней был приход Эдисона и Хайлы. Фрай уже собрался отплыть от берега, когда услышал, как объявили его имя, и обернулся, чтобы посмотреть на отца. Эдисон, крепко прижимаясь к руке Хайлы, вел ее по сырому песку. Он поднял руку, приветствуя сына. Его седые длинные волосы растрепались на ветру. Даже с такого расстояния он выглядит много старше своих лет, подумал Фрай.

— Намерен победить, Чак? — крикнул Эдисон.

— Постараюсь.

— Будь первым, не напрасно же я тратил время и бензин.

— Ой, Эд, — улыбнулась Хайла. Фрай заметил в этой улыбке знак неподдельного счастья.

Билл Антиох тоже был там, капал на мозги Фраю, что тот-де пропустил посвященный ему фильм о серфинге и опять ничего не хочет делать для повышения интереса покупателей к изделиям с маркой «Мега». На руке Антиоха повисла Шелли Моррис, покоренная крутым бизнесменом Биллом.

Жара быстро набирала силу, пока спортсмены занимались привычным делом: приноравливались к волнам, которые выглядели очень многообещающе, поправляли дурацкие спасательные жилеты, чтобы те не поднимались до самой шеи. Фрай держался аутсайдером в надежде покорить большую волну. Наконец он ее нашел — диво в семь футов прямо перед ним. Он ее обработал, немного консервативно, взлетел на гребень, чтобы откусить кусочек ее губы, рухнул вниз, развернулся у основания, потом долгий стремительный прочерк пальцев по склону волны. Когда она распалась, он выждал момент и ринулся в нее, использовав остатки ее мощи, пригнулся, входя в узкую водяную трубку, в точности соответствовавшую его габаритам. Выйдя из волны, он услышал аплодисменты.

Примерно на полпути он как бы забыл о том, что делает. Солнце поднялось и струило лучи сквозь стену облаков на востоке: картина, словно с банковского поздравительного календаря со строкой из национального гимна под ней. Фрай решил, что это определенно подходящее время считать благодеяния, и он так и сделал. Как много их прямо на берегу, подумал он, наблюдающих за этими глупостями. Он обернулся назад и увидел Кристобель, которая стояла рядом с Хайлой и Эдисоном. Ее волосы — золотое пятно на фоне серого песка. Он сел на доску и озирал горизонт в поисках новой серии волн. Он понимал, что больше не боится, что прежние страхи просто исчезли. И уступили место новым, подумал он. Разбитые места прочнее. Считай это тоже благодеянием.

Что-то внутри него было большим и хрупким, громадным и нежным, и он мог чувствовать это на самой грани срыва, у черты спонтанного возгорания. Волнение, трепет, подъем, долгий момент ожидания. Затем ощущение открывшегося нового пространства, мира за пределами прежних чувств и событий. Закрой глаза и прыгай, подумал он, хватайся за все, что может пригодиться на долгом спуске.

Он сидел на доске и ждал. И вновь оглянулся на берег.

И что-то еще продолжало упорно пробиваться к нему. Что-то, чему его тысячу раз учил Беннет, но чему не умудрился научиться сам. Что-то вроде: забудь о том, что прошло, и держись за ту драгоценную жизнь, которая еще осталась. Это самое малое, что ты можешь сделать. Забудь об утратах, превозноси победы. Может, не в точности так, как это сделал бы Бенни. Еще будет время все это как следует обдумать. Время. У всех у нас, слава Богу, его еще сколько-то осталось. И это все, что есть, между жизнью и смертью. Скоро я увижу тебя, дорогая сестренка Дебби. И тебя, Бенни. Прости, что я не тороплюсь сделать это прямо сейчас.

Помни. Забудь. Издалека идет отличная волна. Подгребай. Помни. Забудь. Вон та тянет на десять баллов, и на ней начертано мое имя. Мегаволна. Входи же. Иду твоим путем, Крис.

И все-таки он стал вторым.