Наталья Калинина - Ледяной поцелуй страха

Когда они прошли метров двадцать в кромешной тьме, которую рассекал лишь свет от его телефона, включенного на манер фонарика, сзади послышались шаги, и женский голос окликнул его:

— Молодой человек, подождите!

Он невольно усмехнулся, услышав льстивое обращение. К молодым людям отнести его можно было с натяжкой: недавно исполнилось тридцать пять, а седина на висках лишь добавляла возраста. Но Андрей оглянулся и остановился, поджидая спешивших к нему двух пассажирок из микроавтобуса. Видимо, они тоже выбрали гостиницу, и он не ошибся в предположениях.

— Можно, мы с вами? — застенчиво спросила спутница блондинки — яркая рыжая девушка. — На безлюдной дороге как-то неуютно коротать время.

— Да не вопрос! Идемте вместе, — согласился он, подумав, что нужно было с самого начала проявить рыцарские чувства и пригласить девушек следовать с ним. Он бы так и сделал, если бы не обрезался тогда о холодный взгляд неожиданно темных для ее слишком светлых волос глаз второй девушки. Сейчас в темноте он не мог разглядеть выражения ее лица, но его воображение живо нарисовало ему поджатые губы и недовольство во взгляде.

В тишине, нарушаемой лишь шорохом их шагов, они прошли еще метров двадцать, пока одна из девушек, рыжая, не нарушила молчания:

— А вы в городе живете?

— Нет, — после недолгой заминки ответил он. — Мы собирались на поезд.

— Ой, как и мы! — обрадовалась девица. — На московский.

Он промолчал, решив не уточнять, что тоже с сыном возвращается в столицу. Вместо этого указал включенным мобильником на первый встретившийся поворот:

— Кажется, нам сюда.

Они прошли еще какую-то часть пути в неловком молчании, пока не дошли до развилки. «Прям как в сказке», — подумал про себя Андрей. — Только камня с надписью не хватает. Направо пойдешь — коня потеряешь, налево…» Терять Андрей ничего не собирался, но, не раздумывая, подчиняясь какому-то внутреннему чувству, уверенно направился прямо.

— Нам точно сюда? — окликнула его «фифа», которая за всю дорогу не сказала ему ни слова, только иногда о чем-то перешептывалась со своей подругой.

— Если не сюда, то вернемся и пойдем по другой дороге.

— Ваш мальчик не устал? — проявила она заботу. Андрей подхватил сына на руки и крепко прижал к себе.

— Он у меня чемпион.

Похоже, этот ответ девицу удовлетворил, потому что она вновь замолчала.

Не прошли они и сотни метров, как увидели очертания первой постройки — низкой квадратной «коробки», бывшей то ли сторожкой, то ли трансформаторной будкой, то ли еще чем-то подобным, служебного назначения. А дальше — остов трактора, в темноте похожий на скелет исполинского животного. Асфальт закончился, и дорога превратилась в неровную земляную колею, которая от дождей наверняка оборачивалась непролазным болотом. Эх, русские дороги! Девицы, спотыкаясь, ковыляли за ним сзади, о чем-то тихо переговариваясь. Он понял, что им страшно. Тревога заворочалась и в его душе морским гадом, расправила щупальца, впрыснула в кровь толику яда. Молчаливый темный поселок казался вымершим, как в американских фильмах ужасов. Вышедшая из-за тучи луна гротескно искажала действительные очертания. И вот это уже не деревья во дворах за покосившимися заборами их встречают, а монстры протягивают к ним корявые руки-ветви. Мужчина ощутил, как крепко, изо всех силенок, обнял его сын, как заколотилось испуганно его маленькое сердце, не попадающее в унисон с его. Андрей успокаивающе погладил Никитку по спине и прошептал на ухо какие-то ободряющие слова. Если ему, взрослому мужику, стало не по себе, то что уж говорить о маленьком мальчике? Он мельком оглянулся на идущих за ним девушек: как они там? Держатся за руки, то ли боясь споткнуться на неровной дороге, то ли просто из желания подбодрить друг друга. Неужели все поселки в сумерках выглядят так устрашающе? Андрею казалось, что это солнечный свет показывает всю их неприглядность — обветшавшие заборы, покосившиеся почерневшие дома, а сумерки, наоборот, скрывают нищету и убогость. Ан нет. Мужчина невольно замедлил шаг: время хоть было и позднее, но он не ожидал, что в деревне будет царить такая тишина. Так ли было в поселке его матери, у которой они гостили с Никитой? Не помнит. Или, точнее сказать, не знает: сын, утомленный дневными развлечениями — прогулками по лесу, беготней во дворе, напитанный новыми впечатлениями, опьяненный чистым деревенским воздухом, засыпал в половине девятого. А Андрей после того, как сын успокаивался, не выходил гулять: либо читал в «большой» комнате, либо помогал матери.

— Как-то тут безлюдно, — высказала вслух то, о чем думал он, рыжая.

— Так мы и не на праздник явились, — несколько резко ответил Андрей. — Найдем гостиницу, переночуем, и все.

Дорога обогнула первое высокое здание, встретившееся им на пути — четырехэтажный квартирный блок, и поселок вдруг предстал перед ними совсем в ином виде, будто некто резко сдернул с него темное покрывало. Дорога дальше превратилась в асфальтированную освещенную аллею.

— Похоже на Дворец культуры или здание местной администрации, — кивнула рыжая на видневшееся в конце аллеи здание. — Уф… Выглядит уже не так устрашающе. Я уж было подумала, что мы не туда свернули.

Андрей не ответил, спустил с рук сына и взял его ладонь в свою.

— Дальше ножками, чемпион! Мы уже близко! — приободрил он Никитку. По логике, в небольшом поселке гостиница должна находиться неподалеку от здания администрации, то есть в центре. И он не ошибся. Аллея привела их к небольшой площади, в центре которой с высокого постамента великий вождь всех времен и народов указывал знакомым жестом путь в светлое будущее. За памятником находилось двухэтажное здание из белого камня, и правда оказавшееся зданием администрации. А справа от него, там, куда указывал вождь, находилось другое, тоже двухэтажное, здание с крупной надписью «Гостиница «Советская». Освещенные на нижнем этаже окна вызвали у путешественников коллективный вздох облегчения.

— Не заблудились! — обрадованно провозгласил Андрей.

— И, кажется, не закрыто, — поддержала его рыжая.

Они поднялись по трехступенчатой каменной лестнице на крыльцо, и Андрей толкнул выкрашенную в белый цвет деревянную дверь. На него пахнуло знакомым и забытым запахом. Это был особый аромат советского детства. Так пахло в фойе Дома культуры, и запах этот не исчез, даже когда все поменялось и по субботам вместо «Ералаша» стали крутить первые западные триллеры, а по вечерам устраивать дискотеки. Холодный запах мрамора, ковровых дорожек, деревянных дверей, пыльных тяжелых бархатных портьер. Вдохнув этот подзабытый запах, Андрей подумал, что название гостиницы очень символично, и с его языка едва не сорвалось восклицание, обращенное к девушкам: «А помните?..» Он осекся, решив, что начало их школьной поры как раз пришлось на финал советской эпохи. Их вряд ли принимали в пионеры, они уже не носили на школьных фартуках октябрятские звездочки, да и сама форма к тому времени, когда девушки пошли в первый класс, наверняка уже была отменена. Ему внезапно стало как-то одиноко. Одиночество ведь — это еще когда не с кем разделить воспоминания.