Джесс Уолтер - Над осевшими могилами

За спиной ее рыкнул мотор, и рядом остановился навороченный спортивный мотоцикл – затянутый в кожу седок приник к рулю, словно продолжал бешеную гонку. Каролина мгновенно его вычислила: авиабаза Фэйрчайлд. Служивых здесь было полно – в основном безобидные ребята, но встречались и задиристые говнюки, привлекавшие к себе внимание полиции. В общем ничего серьезного – приставания к малолеткам, пьяные драки. Вояки снимали проституток, покупали мет и гоняли на спортивных машинах и пластиковых мотоциклах – единственной ценности, приобретенной за годы службы.

– Как оно ничего? – спросил парень. Беспечный тон не вязался с его напряженным взглядом.

– Ничего, – ответила Каролина. – Жду ухажера своего.

Инсценировка требовала осторожности – предложение должен сделать клиент.

– Ага. Есть планы на вечер?

– Нет. А у тебя?

Он пожал плечами:

– Думал прокатиться. Если не отговоришь.

Парень был как на ладони. Подача новичка в теннисе. Ни мощи, ни мастерства. Лишь бы послать мяч через сетку. Каролина улыбнулась:

– Можно попробовать.

– Валяй.

И все. Парень так и сидел, пялясь сквозь забрало шлема. Каролина даже забеспокоилась – она ему не глянулась, что ли? Или он предпочитает другой тип? Полыхнули фары – машина притормозила и проехала дальше.

Летун так и молчал. Каролина начала раздражаться:

– Ты чего-то хотел? А то вон всю дорогу перегородил.

Парень поерзал, словно в растерянности. Каролина понимала, чего он дожидается. Все они вели себя так, как учили, – не дать повода для ареста. Пусть шлюха сама инициирует сделку. Тогда, если нарвешься на копа, в суде адвокат докажет, что это была провокация.

Парень смерил ее взглядом:

– Я прям не знаю. Сдается мне, ты легавая.

– Да? А ты, сдается, хер моржовый.

Он неподдельно обиделся:

– Чего завелась-то?

– Вали отсюда. Нет времени на игрища.

Парень снял шлем, показав армейскую стрижку и жиденькие усы. Точно, летун. Каролина себя похвалила – не ошиблась.

– Я ж ничего такого. Просто раньше тебя здесь не видел.

– Ты в «Дерби» захаживал? В северном районе. – Каролина знала, что ему вовек не найти этот маленький бар в ее квартале.

– Нет.

– Меня там больше не привечают. Вот пока работаю здесь, вернее, пытаюсь. Шел бы ты, а?

– Хорош тебе ерепениться. Я просто проверял, что ты не легавая. – Парень слез с мотоцикла, и Каролина ощутила прилив адреналина. Забыв осторожность, малый полез в силок. – Расслабься. Давай прокатимся.

Каролина кивнула на мотоцикл:

– На этом драндулете я никуда не поеду.

Парень огляделся:

– Можем снять номер.

– Желаете в номера, мистер Романтик?

Это был хороший вариант. Паршивый – лезть в чужую машину и ждать, когда оперативники выскочат из засады, закуют клиента в наручники, зачитают ему права и начнут оформлять изъятие авто. Если живцом была молодая патрульная или студентка, засаду располагали как можно ближе, чтобы девчонке не пришлось садиться в машину. Когда работала Каролина, охотники прятались чуть дальше. Машина самый опасный момент – живец наиболее уязвим. А если клиент пытался превратить машину в любовное ложе, еще не оберешься мороки с бумагами по конфискации частной собственности.

Каролина глянула на приземистый мотель наискосок, откуда Геррати и Солаита вели наблюдение и прослушку:

– Пожалуй, я знаю местечко.

– Сколько возьмешь?

Оба-на. Заглотнул. Вспомнился сержант Лейн, который всегда дергался на прослушке. Сейчас он, наверное, облегченно вздохнул и даже покивал. Каролина шагнула к летуну:

– Смотря чего ты хочешь.

– Может, комплекс?

Минет и палка. Ишь какой живчик, с виду не скажешь.

– Кажется, это в наличии. Восемьдесят пять и платишь за номер.

– Черта лысого. Шестьдесят, за номер платишь ты. Я знаю, вы же в сговоре с хозяевами.

Верно. Обычно шлюхи получали скидку на часовую плату или обменивали минет на четыре, скажем, бесплатных часа. Парень уже дал повод к аресту, но торг следовало продолжить, хотя интерес угас.

– Один треп со мной уже стоит полтинник. Семьдесят пять?

– Дорого.

Каролина изобразила огорчение:

– Семьдесят пять, и я плачу за номер.

Парень ухмыльнулся:

– Ты же не коп, правда?

– Я? Шеф полиции.

Парень засмеялся. Глянув по сторонам, Каролина перешла улицу. Летун шагал следом и пробовал ухватить ее за задницу. Каролина еле сдержалась, чтобы не придушить засранца. Видимо, он из лапальщиков. Она ненавидела мужиков, которые «случайно» сталкиваются с тобой в коридоре, прижимаются и трутся о тебя в толпе, млея, точно школяры.

Парень нервно балаболил и теперь выглядел совсем молокососом.

– Меня зовут Алберт, – говорил он. – Я из Сейлема. А ты откуда? Вообще-то это неважно, просто кому ни скажешь, что ты из Сейлема, все сразу такие – да ну? а у меня там дядя живет.

Каролина вошла в мотель и через вестибюль провела кавалера к лестнице, где у ледяного автомата в кресле сидел Геррати.

– Как она жизнь, сынок? – сказал он.

Алберт подпрыгнул и схватился за грудь. Каролина ожгла Геррати взглядом. Как она жизнь. Хуже нет копов, которые изображают киногероев, небрежно роняя их коронные реплики. Такое впечатление, что репетировали перед зеркалом в мужском туалете.

– Мы из полиции. – Каролина достала бляху, поскольку Геррати не спешил показать свою. – Вы арестованы за вовлечение в занятие проституцией.

– Нет! – взвизгнул летун, окончательно превратившись в пацана. – Я не говорил, что заплачу за секс. Я думал… это…

Но Геррати уже поднялся, взявшись за кобуру:

– Руки на затылок, повернитесь спиной.

– Не-ет, не надо… – Парень не мог поверить в происходящее; Каролина взяла его за руки и осторожно защелкнула наручник на одном запястье.

– Вы имеете право хранить молчание… – начал Геррати.

В лестничном сумраке Алберт разрыдался. Каролина выпустила его руку.

– Пожалуйста, не надо, – всхлипывал парень. – Я уже второй раз попадаюсь. Теперь заберут мотоцикл и уволят за аморалку. – Он еще пробормотал что-то о ссуде на учебу и, звякая наручниками, закрыл руками лицо.

Похоже, Геррати это забавляло – он ухмыльнулся и закатил глаза. Но Каролине стало скверно. Когда из наблюдательной комнаты появился Солаита и стал дочитывать парню его права, она тихонько вышла на улицу.

Ветерок, вестник нетерпеливой весны, холодил лицо. Из мотеля доносились плач Алберта и голос

Солаиты, терпеливо разъяснявшего право на адвоката. Каролина глубоко вдохнула и через стоянку прошла на улицу где остался мотоцикл. Наверное, потом кто-нибудь из копов заберет.

– Господи, до чего же мерзко, – прошептала она, шагая по тротуару, хотя знала, что ее слышат Геррати и Солаита в мотеле, а также сержант и оперативники, притаившиеся в пакгаузе двумя кварталами дальше. Наверное, коллеги переглянулись и вскинули брови – пожалуйста, вот вам еще доказательство, что Мейбри не годится для нашей работы, ненадежная и слишком уж мягкотелая.