Ларисса Андерсен - Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма

Лучшие песни мои не спеты,
Лучшие песни мои — со мной…
Может быть, тихою ночью это
Бродит и плачет во мне весной?
Месяц застыл, навостривши уши,
Слушает сонную тишь земли…
Если бы кто-нибудь мог подслушать
Боль безысходных моих молитв!
Сладким, безумным, предсмертным ядом
Яблони майскую ночь поят…
Знаю я — всем нам, цветущим, надо
Прятать в груди этот нежный яд…

Никакого счастья у нас не будет.
Никакого счастья нигде и нет.
Может быть, только помнят люди
Этот давно отсветивший свет.
Все, изменяясь, одно и то же…
Все, исчезая, приходит вновь…
С каждым рассветом — Счастье, быть может?
С каждою встречею — ты, Любовь?
И каждой весной, неизменно, бездумно и просто
Цветут на полях и на холмиках кладбищ цветы,
Бездонною ночью сияют бессчетные звезды
И новым возлюбленным шепчут: любимая, ты!
Но на этой земле, где стираются все следы,
Благодарность — не вежливость: мудрость.
Поймешь ли ты? Я, одна из любимых, на весенней земле,
вот тут,
В этот короткий, во тьму ускользающий миг
Чужому, тебе, так близка, что слышу, как боль щемит…
Цветы увядают, но все же они цветут.
Возьми мой цветок — храни…

Я вовсе не оруженосец.
Я рыцарь. Рыцарь, как и ты.
Как все, кто обреченно носят
Свои заклятые мечты.
Не за тобою, а с тобою
Я отправляюсь в этот путь.
Пока за собственной судьбою
Мне не придется повернуть.
Для нас равно звенят пустыни,
Шумят моря, цветут цветы,
Но перед той же ли святыней
Мы сложим копья и щиты?

Земля порыжела…
Вода холодна…
Мы выпили счастье и солнце до дна.
И ветер тревожен,
И зябка заря,
О чем-то, о чем-то они говорят?
О чем-то покорном,
О чем-то простом,
О чем-то, что мы неизбежно поймем…
О том непреложном,
Что близит свой срок,
Что каждый из нас — одинок…
Одинок.
Что скоро мы станем
У темной реки,
Посмотрим, как стали огни далеки.
Как бьется о стены
Ивняк, трепеща.
И скажем друг другу: прощай…
Прощай.

Зазимую я, поздно иль рано,
На приморском твоем берегу.
Ты увидишь в закате багряном
Ожерелье следов на снегу.
Будут волны шуршать, как страницы,
А весной в потеплевших ночах
Пролетят одинокие птицы,
О знакомом о чем-то крича.
И, встревоженным сердцем почуяв
Зов далеких неведомых мест,
На березе кольцом начерчу я
В знак прощанья условленный крест.
И уеду. А ветер раскинет
Вереницы твоих телеграмм…
Ты вернешься к печальной полыни
И к туманным приморским утрам.
Вдоль по берегу поезд промчится,
Прогудит телеграфная сеть,
Да прибой отсчитает страницу,
Прошуршав по песчаной косе…

Пароход сумасшедший, пароход пьян —
С маху тычется в воду носом.
На перекошенной палубе только я
Воображаю себя матросом.
Как привычно, как весело быть ничьей!
Неуемное сердце стучит и рвется.
А сколько потрачено было речей
На такого, как я, уродца!
Море лезет к нам за борт, шипя и рыча,
Парусом вздулась моя рубашка,
И взволнованный ветер, о чем-то крича,
За кормою плывет вразмашку.

Я песни пою без заботы,
А взгляд — постоянно вдали…
Тоскуют степные широты
И шепчут вокруг ковыли.
И солнце кочует степное,
И плечи целует мои,
И пряным полуденным зноем
Меня, словно медом, поит…
Так ласково солнцем пронизан
Мой маленький домик степной.
По всем косякам и карнизам
Вскарабкался хмель золотой…
Совсем не колдунья сама я:
Сама своим зельем пьяна,
Но выпьешь со мною, я знаю,
Янтарную чашу до дна.
Длинна и пустынна дорога,
Во мгле предвечерняя дрожь…
Нет, ты не минуешь порога
И мимо меня не пройдешь.
Ночами целуются травы,
Вздыхают во сне ковыли,
А грудь от душистой отравы
Мучительно-сладко болит…
Трепещут по далям зарницы,
И словно кто бродит вокруг…
Не сердце ли чье-то томится,
Не ты ли, желанный мой друг?

Ты к престолу роняешь розу,
Ты склоняешь корону кос…
Свет свечи посыпает бронзой
Строгий сумрак твоих волос.
В тяжких бархатных складках платья
Так лилейна твоя рука.
Над тобой, над резным распятьем
В темных сводах молчат века…
Шепчут свечи… А там, направо,
В щель готического окна,
Чуть прищурясь, глядит лукаво
Обличительная луна.
Ты едва шевельнула тени
От опущенных вниз ресниц —
Побледнев, молодой священник
У престола простерся ниц.

Благодарю тебя, осенний день,
За то, что ты такой бездонно синий.
За легкий дым маньчжурских деревень,
За гаолян, краснеющий в низине.
За голубей, взметающихся ввысь,
За клочья разлетевшейся бумаги.
За частокол, что горестно повис
Над кручей неглубокого оврага.
За стук копыт по твердому шоссе
(О, как красив мой друг четвероногий!),
И за шоссе, за тропы, и за все
Ухабистые, славные дороги.
Я о судьбе не думаю никак.
Она — лишь я и вся во мне, со мною.
За каждый мой и каждый конский шаг
Я и мой конь — мы отвечаем двое.
Кто дал мне право знать, что жизнь — полет?
Кто дал мне тело, любящее солнце?
О, это солнце, что так щедро шлет
Счастливой луже тысячи червонцев!
Еще одним «спасибо» лик укрась,
От луж, от брызг, от зреющей боярки,
Ты, беззаботно сыплющее в грязь
Такие драгоценные подарки!
Поля и степь… Взгляни вперед, назад…
О, этот ветер, треплющий нам гривы —
Коню и мне! Скажи, ты тоже рад?
Ты так красив! И я, и я красива!

Из лачуги выйдя на рассвете,
Отряхнул остатки смутных снов.
Ветра нет, починенные сети —
Должен быть увесистый улов.
Моросит. От липкого тумана
Гаснет трубка. Этакая сырь!
Никнут ветки мокрого бурьяна
Вдоль тропинки, скользкой от росы.
Но туман — расплывчатый, лохматый,
На востоке светлое пятно…
Там, в низине, на песчаном скате
Лодка опрокинута вверх дном.
Потянул соленый свежий ветер…
Будет ясно. Все светлей вдали,
Словно кто-то дымчатые сети
Стягивает медленно с земли.
Путь недолог, но, спустившись к морю,
Щурится, глаза рукой прикрыв:
Так слепят искристые узоры
На воде мелькающей игры.
И, свой путь сегодняшний наметив,
Укрепляя снасти в челноке,
Усмехается: красиво сети
Чертят тень на сохнущем песке!

В ночи весна кого-то ждет,
И с кем-то шепчется в аллеях,
И длит прощанье у ворот,
Пока восток не заалеет.
Как заговорщики они
Смеются надо мною втайне —
Напрасно я тушу огни,
Напрасно запираю ставни.
Я беззащитна. Я больна.
Я одинока в этой келье.
Ах, мне, наверное, весна
Дала отравленное зелье!
Утрами тих и строг мой дом,
В нем ладан льет благоуханье…
А ночью снова под окном
Весна крадется на свиданье.