Анджей Ясинский - Толлеус, искусник из Кордоса

А вот и повозка. Жертва одна, как и должно быть. В задании сказано, что нужно изобразить разбойное нападение. Надо так надо — не впервой. Правда, старик — искусник. Причем против обыкновения оробосцы не опечатали посох. Предписано соблюдать осторожность. Даже выдали в помощь несколько искусных игрушек, наказав использовать их только в крайнем случае.

Ошибаетесь! Никакое Искусство не спасет старика: Нирус взялся за лук. Стрела в глаз — и будь ты хоть трижды академик искусства, все равно помрешь.

Но что это? — На голове жертвы какой-то диковинный шлем. А под плащом, как показывает амулет, защитное поле. Старичок-то, оказывается, не прост. Что-то подозревает. Стрела не подходит. Пора переходить к запасному плану. Нирус засвистел лесным жаворонком, подавая сигнал.

Толлеус был разочарован. Челюсти работали, но совсем не так, как хотелось. Да, они послушно открывались и закрывались. Они могли перекусить буквально все — хоть ветку. Но мелко-мелко нарубить мясной ломтик, да чтобы он еще не просыпался мимо рта, было практически нереально. Очень обидно — старый искусник уже настроился на удачу. В последнее время ему неплохо все удавалось.

Навстречу показалась троица редких путников. Они расступились в стороны, пропуская повозку. Когда старик поравнялся с ними, один неожиданно схватил лошадей под уздцы, заставив остановиться, а двое других в мгновение ока с разных сторон запрыгнули внутрь.

Толлеус, совершенно не готовый к нападению, не успел даже ничего сообразить. Сверкнула сталь: первый душегуб поставленным движением пырнул кинжалом в шею старика, а второй для подстраховки вцепился в его посох и дернул на себя, силясь вырвать и отбросить подальше, пока не сработала персональная защита. Лезвие лишь скользнуло по железному каркасу жилета. Искусник не выпустил посох — не зря все-таки ему всюду мерещились чародеи. От мощного рывка его качнуло на грабителя, и они оба полетели с повозки.

От падения сбилось дыхание, правда, нападающему пришлось еще хуже — он оказался снизу. В жилете активировался таран — проверенный способ нормализовать сердечный ритм. Только сейчас старик лежал грудью на душегубе — удар достался ему. Настала очередь разрядника. Молния прижгла обоих, подбросив и раскидав тела.

Старик судорожно перевел дух и открыл глаза. Как раз чтобы увидеть у самого лица ноги второго разбойника. Мыслей в голове не было. Перед нападением Толлеус упражнялся со своими самодельными челюстями, и вот теперь он скорее инстинктивно, нежели осознанно укусил врага, вцепившись железными зубами в сапог.

Хрустнуло, разбойник заорал и рухнул на землю, забыв обо всем на свете.

Третий бандит, которых держал лошадей, уже спешил на выручку своим товарищам. Но, на удачу искусника, он был с другой стороны повозки и только теперь забрался на нее, готовый спрыгнуть на распростертого на земле старика. Посох был далеко, но реализация идеи, как озарение мелькнувшей в голове Толлеуса, не требовала хитрых плетений. Сконцентрировавшись, он импульсом ауры запустил голема. Тот дернулся вперед, боднув в спину незадачливого грабителя, и рухнул следом, припечатав собой человека.

Ползком Толлеус добрался, наконец, до посоха. Сперва он активировал пару защитных плетений, а потом утихомирил раненого. Первому разбойнику уделять внимание не понадобилось — он умер. Странная это штука — молния. Больным помогает, здоровым — нет.

С трудом сев, старик внимательно огляделся. В кроне раскидистого дуба он заприметил ауру еще одного человека. А больше никого. Встряхнув Искусством дерево, старик просипел:

— Слезай! — потом прокашлялся и уже нормальным голосом повторил приказ.

Оставляя за собой дымный след, из листвы вылетела багровая звезда. Ухнуло так, что с деревьев вспорхнули птицы. На мгновение ревущее пламя окутало искусника, опалив траву вокруг и напугав лошадей, но тут же осыпалось на землю искрами, бессильное против призрачной защиты. Толлеус устало поморщился. В следующую секунду последний разбойник, ломая ветки, с криком полетел вниз.

А еще через полчаса повозка ехала дальше с новым грузом — внутри лежали аккуратно уложенные четыре тела.

Удивительное дело, но разбойное нападение совершенно успокоило искусника. Уж если напали на него простые люди, а не чародеи, то и бояться нечего. Правда, у последнего было несколько искусных амулетов, но это не серьезно. Соседство с трупами нисколько не смущало старика. На мертвых старик насмотрелся еще в войну. Убивать самому, правда, не приходилось, но морально он был готов к этому давным-давно. Правда, тела в повозке могли стать проблемой. Хорошо хоть один живой — сможет подтвердить слова Толлеуса. Если бы все окочурились, то еще неизвестно, как бы местное правосудие дело повернуло.

А с дорогой трактирщик что-то напутал, или сам искусник не там свернул: только к ночи показались огни Олитона.

Лошади устали и спотыкались. Старик тоже давно мечтал о горячей похлебке и мягкой постели. Ворота в город, как назло, оказались закрыты. На устроенный Толлеусом шум откуда-то сверху из караульной башни под ноги прилетела стрела с пожеланиями приходить утром.

Стрела — весомый аргумент. Пришлось заночевать на улице.

В довершение всех бед начал накрапывать дождь. Пустив стреноженных лошадей пастись на чьем-то поле, искусник залез в своего Паука. Телега у него простая — не фургон. Зато у голема после памятного падения на городской площади Беллуса появился каркас из деревянных жердей, сходящихся шалашом вверху. На них Толлеус натянул тент как раз на случай непогоды. Внутри было тесновато — не разлечься, зато сухо.

Старик с завистью слушал, как вокруг телеги бродят лошади, хрумкая сочными стеблями. Ему тоже хотелось есть. Провианта старик не взял в надежде на горячий ужин в таверне. Правда, с собой был кусок утреннего окорока. Такой манящий и такой недоступный. И бесполезные железные челюсти. Вот такая мрачная ирония судьбы.

Битый час Толлеус потратил, отрезая от мяса крохотные кусочки и рассасывая их. Получалось сплошное мученье. Вот если бы нарубить мясо очень быстро и очень мелко — вот тогда старик был бы доволен. Кинжал у него есть, Искусство тоже. Осталось только придумать, как заставить кинжал двигаться самостоятельно.

Поднимать и опускать Искусством кинжал, повторяя движения руки, было сложно. На ум просилось другое решение: раскрутить лезвие. Подходящие плетения есть. Только нужна какая-нибудь бочка или большой котел, чтобы еда не разлеталась.

Конструкция обещала работать, только нет ни бочки, ни столько еды. Тут требовалось что-то подобное, но маленькое. Размером с кружку или… фильтр! После злоключений на болотах Толлеус сделал в жилете фильтр: в выточенной плотником чурке крутится аккуратный трехлопастный ветряк, засасывая воздух через набитые в трубку тряпки и камешки. А ведь если заточить лопасти, то получатся три маленьких кинжала! Надо попробовать, только убрать каменную пробку!