Рафаэль Жермен - Ежевичная водка для разбитого сердца

– Нет, но что-то все-таки умерло, – возразила Жозиана таким тоном, что я чуть не рассмеялась.

– Ничего, все в порядке, Жози… не надо акцентировать…

Я изо всех сил старалась выглядеть непринужденно. Если бы я не сдерживалась, то могла бы наговорить резкостей.

– Говорить об этом – правильно, – не удержавшись, добавила Жозиана.

«В каком женском журнале ты это вычитала?!» – захотелось заорать мне. Но я лишь снова улыбнулась своей мужественной улыбкой и отпила большой глоток виски из Коннемары, моего нового любимого напитка.

– Пойду поздравлю Одреанну, – сказала я, протискиваясь под скорбными взглядами к лестнице, ведущей в подвал.

Цветочно-сладкий запах юных девушек донесся до меня еще на середине лестницы. Они стояли ко мне спиной, десяток светлых, темных и рыжих головок с одной и той же прической: длинные, умело разглаженные волосы и – я догадывалась об этом, не видя их лиц, – падающая на глаза челка. На всех были слишком тесные джинсы с низкой талией, кроме одной рыженькой, чьи конфетно-розовые брючки сообщали готическим шрифтом на ягодицах, что она «princess».

– О боже мой! – взвизгнула одна из них. – Какая фигня!» – Последовал каскад хрустального смеха. Они сгрудились перед компьютером.

– Привет, девочки, – поздоровалась я, вдруг словно увидев со стороны мой облик, мою позу, мою энергию, мои волосы, совсем не разглаженные. Они все разом обернулись. Детские личики на женских телах. За неполных пять секунд их чересчур накрашенные глаза рассмотрели меня в деталях снизу доверху.

– Жен! – воскликнула Одреанна. – Это моя сестра, – объяснила она подругам. – Ну… в общем, сводная сестра, но мы все говорим – сестра.

Она расцеловалась со мной, окутав сахарным запахом своих духов.

– Как тебе мой новый имидж?

Свои светло-золотые волосы она выкрасила в угольно-черный цвет.

– Блондинка – больше не мой тренд. – Она бросила взгляд на мои волосы. – Извини…

– Ничего… я не фанатка светлых волос… Хотя все мы знаем, – добавила я, подмигнув единственной блондиночке в группе, – что это гораздо красивее. – Блондиночка и моя сестра вежливо улыбнулись, а остальные девушки таращились на меня глазами жареных мерланов.

– Говорят, твой парень ушел к другой? – спросила Одреанна.

– Угу.

Пауза. Я видела, что им всем не терпится вернуться к своим делам, состоявшим, если судить по экрану компьютера за ними, в просмотре страницы фейсбука.

– Сколько ты с ним была? – спросила девочка с «принцессой» на заду.

– Беатриса тоже через это прошла, – объяснила мне Одреанна. – Ее парень ушел от нее к Лори Савуа? – У нее была необъяснимая привычка заканчивать почти все фразы, даже утвердительные, знаком вопроса. – Это правда значит лузер?

– Вся школа знает, что Лори Савуа уже спала с Алексом Мишо, – вставила брюнеточка в свитере с на редкость непристойным, на мой взгляд, декольте. Со всех сторон последовали комментарии поведения Лори Савуа в общественной и личной жизни, один другого ехиднее.

Я сочувственно улыбнулась Беатрисе:

– Я была с моим парнем шесть лет.

– О БОЖЕ! – воскликнула Беатриса. – Я-то была с Сэмом где-то пять недель, и все равно до нутра травмирована!

– Я тоже не слабо травмирована, – сказала я.

Большие глаза Беатрисы пристально смотрели на меня с почти комичной печалью. Забавно, но я вдруг ощутила солидарность с этой девчушкой лет тринадцати-четырнадцати. Мне вспомнились мои любовные горести в этом возрасте. Если подумать, ее страдания были так же сильны, как мои.

– Ты будешь три года приходить в себя? – заявила моя сестра.

– Ну, три года – это, пожалуй, многовато…

– Нет, нет, правда, три года? Есть такая формула, можно высчитать, сколько продлится несчастная любовь? Вроде половина того времени, что ты была с парнем?

– Это не формула, – сказала я. – Это старая теория.

– Э-э… нет? Это формула?

В подтверждение своих слов она протянула мне айпэд:

– Теория существовала до формулы.

– Это формула, вот: введи количество дней, что ты была с парнем, и высчитай, сколько продлится твоя несчастная любовь? Вроде половина того времени, что ты была с парнем?

– Да. Я знаю. Но…

Почему меня всегда тянуло спорить с сестренкой?

С тех пор как она стала иметь свое мнение обо всем на свете, в слишком юном, на мой взгляд, возрасте девяти лет, я практически считала своим долгом как можно чаще доказывать ей ее неправоту. Еще одна плодотворная тема для обсуждения с Жюли Вейе.

– И все-таки, – подытожила я, – иногда это бывает быстрее. Мне кажется, что это будет мой случай.

– Все равно он полный козел, твой бывший, если тебя бросил, – сказала Беатриса.

– Полный козел, – повторила я и кивнула. Мне стало очень смешно.

– Да, – не унималась она. – Ты такая классная.

Я едва удержалась, чтобы не расцеловать ее. Гордость, которую я ощутила, была, пожалуй, чрезмерной.

– Он точно БУ!

– БУ? – переспросила я, ощутив себя как минимум двухтысячелетней.

– «Безбашенный урод», – объяснила брюнеточка с непристойным декольте.

Невозможно было не улыбнуться.

– Вы правы, – согласилась я.

На самом деле они были абсолютно не правы. У Флориана был миллион недостатков, но он не был «уродом», и уж тем более «безбашенным». Даже наоборот. Безбашенным Флориан не был никогда. Во всяком случае меньше, чем кто-либо, кого я знала. Он был адаптирован. Социально приспособлен. В высшей степени функционален, как те женщины, которых мы с Катрин с таким удовольствием ненавидели. Если кто из нас и был БУ, так это я.

Я допила остатки шестидесятиградусного виски и протянула Одреанне маленькую коробочку:

– Держи. С днем рождения.

Она улыбнулась во весь рот и издала что-то вроде урчания с радостно-возбужденными интонациями. Как этот донельзя избалованный ребенок еще мог так бурно радоваться в предвкушении подарка? Загадка. Она распаковала и открыла коробочку, и тут же десяток голосов застрекотали наперебой:

– О БОЖЕ мой!

– Супер!

– Класс-класс-класс!

– В точку мой стиль! – сказала Одреанна, показывая подругам маленькие сережки в виде черепов из искусственных бриллиантов. – Нет, правда, мой стиль? – добавила она, обращаясь ко мне.

– Я знаю.

Учитывая, что у нее была очень внушительная коллекция розовых в блестках футболок с изображением черепов, тоже розовых в блестках, мой подарок нельзя было назвать чудом проницательности.

Сестра расцеловала меня.

– О БОЖЕ мой! – воскликнула в этот момент одна из девушек. – Жюль-Габриэль в сети!

Меньше чем в секунду все дружно обернулись к компьютеру, точно стайка переливающихся золотых рыбок.

Я улыбнулась и, сделав ручкой их затылкам и Беатрисиным ягодицам «принцесс», поднялась обратно в мир взрослых. В каком, собственно, возрасте наше внутреннее кипение перестает выплескиваться наружу? Я вибрировала так же, как эти девочки, я это знала. Мы с Катрин задавали себе не меньше вопросов, чем они. Мы были такими же беспокойными и почти такими же закомплексованными. Мы просто научились усмирять внешние проявления этих внутренних бурь. Но успокоится ли когда-нибудь само кипение?..