Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник)

– Гхм. Кстати, – отметил доктор, – вероятно, вам будет интересно узнать, что Спинелли готов сотрудничать с нами. Полагаю, он не очень-то доволен вашими услугами, мистер Лэнгдон. Если мы пойдем ему навстречу…

Мерч отвернулся от окна, и вскоре в комнату в сопровождении констебля вошел Спинелли. То был худощавый и жилистый человек с широким вытянутым лицом, слабо выраженным подбородком и беспечным взглядом. Хью Донован сразу понял, почему все его описания, в целом смутные и размытые, всегда содержали слова о «вызывающем наряде». По сути, его внешний вид был не таким уж вызывающим, но сочетание элементов – странная жестикуляция, кольцо не на том пальце, галстук сдвинут набок и закреплен в таком положении – производило неизгладимое впечатление. Поля желтовато-коричневой шляпы были слишком узкими, что придавало ее владельцу щегольской вид. Пышные баки контрастировали с тонкой ниточкой усов.

Спинелли с деланно невозмутимым видом обвел взглядом библиотеку, точно оценивая обстановку, но было заметно, что он нервничает. А главное, Хью явственно почувствовал исходивший от него слабый запах каких-то медикаментов.

– Как жизнь? – весело осведомился он, обращаясь ко всем одновременно.

Спинелли снял шляпу, пригладил волосы, разделенные безукоризненным пробором, и уставился на Лэнгдона.

– Фовлер говорил мне, что ты тот еще прощелыга, Лэнгдон. Но самую большую глупость в своей жизни я сделал тогда, когда отдал им свой паспорт. И зачем я только последовал твоему совету?

Весь вид Спинелли выражал одновременно и недовольство, и нарочитое желание понравиться своим собеседникам – странное сочетание. Голос у него был хриплым, но мягким.

Американец повернулся к доктору Феллу.

– Этот тип – мой адвокат, обратите внимание! – времени зря не терял. Я сразу понял, что влип. А потом догадался, что он сдаст меня с потрохами. «Ну конечно, покажите им ваш паспорт». Оглянуться не успеешь – а телеграммка-то уже в Вашингтоне, и где я окажусь в итоге?

– В Дартморе, – любезно ответил доктор Фелл. Он, похоже, наслаждался происходящим. – Почему он решил вас «сдать с потрохами», как вы выразились? Как вы считаете? – Он сонно покосился на Лэнгдона.

– Да ну! – Спинелли взмахнул рукой. – Выяснить это – ваше дело. Я вот хочу понять, с чего бы вам делать мне такое предложение. Я имею в виду предложение, которое сделал мне вон тот бравый парень. – Он мотнул головой в сторону инспектора Мерча. – Я предпочитаю не влипать в истории со всякими английскими легавыми, если этого можно избежать. Так и знайте.

Лэнгдон поднялся, покровительственно улыбаясь.

– Ах, право же, вы все неверно поняли, мистер Треверс. Будьте благоразумны. Для вашего же блага я советовал вам…

– А тебя, Лэнгдон, все мыслишка гнетет: «Что же ему известно?» Узнаешь, узнаешь… – перебил его Спинелли. – Так я о вашем предложении. Я вам выкладываю все, что у меня есть. За это мне не выдвигают обвинений в подделке документов и дают неделю, чтобы уехать из страны. Так?

– Не будьте идиотом! – сорвался на крик Лэнгдон, подавшись вперед.

– Что, жареным запахло? – ухмыльнулся Спинелли. – Я так и думал. «Что же ему известно?» Пораскинь мозгами, приятель.

Американец уселся напротив Лэнгдона. Настенная лампа находилась прямо над его головой, и на лице Спинелли залегли глубокие тени – под глазами, на скулах, под подбородком, зато волосы блестели, залитые светом. Поблескивали и его глаза.

И тут Спинелли, похоже, вспомнил, что ведет себя не совсем так, как полагалось бы воспитанному гостю, приехавшему из другой страны. Его манера держаться мгновенно изменилась, даже голос зазвучал иначе.

– Вы не возражаете, если я закурю? – осведомился он.

Его попытка вести себя подчеркнуто любезно провалилась, учитывая витавшие в комнате клубы сигаретного дыма. Спинелли это сразу же понял, и его это разозлило. Он закурил, картинно чиркнув спичкой.

– Так значит, вот как выглядят загородные имения в Англии. – Очевидно, это его замечание было искренним. Американец с любопытством осмотрел комнату. Казалось, он удивлен. – Не обижайтесь, но меня это разочаровывает. Во-он от той штуки, – он указал на одну из безвкусных картин с изображением Венеции, – у меня глаза кровоточат. Так-то. Вон ту подделку под Фрагонара, вон, над камином, не повесили бы у себя дома даже крестьяне в Арканзасе. Джентльмены, надеюсь, я оказался в правильном месте?

Но инспектору Мерчу было не до обсуждения картин.

– Не обращайте внимания и не отвлекайтесь от темы. Послушайте, – он нахмурился, – не стану скрывать, мне самому не нравится заключать с вами сделку. Это доктор Фелл предложил, а уговор есть уговор, да и перед Скотланд-Ярдом он отвечает. Учтите, сделка должна быть взаимовыгодной, и она состоится, только если вы убедите нас, что это не вы застрелили мистера Деппинга. Во-первых, мы хотим знать…

– Ерунда, инспектор! – беззлобно прервал его доктор Фелл. Он кивнул Спинелли, будто приглашая того говорить обо всем, что ему угодно. Затем доктор Фелл сложил руки на животе и чуть ли не с отеческой заботой обратился к американцу: – Вы совершенно правы, мистер Спинелли. Я имею в виду эти картины. Тем не менее на столе рядом с вами вы обнаружите произведение искусства, представляющее для нас намного больший интерес. Это карта, нарисованная акварелью. Что вы о ней думаете?

Спинелли опустил глаза. Он увидел карту с восемью мечами, и его оцепенение как рукой сняло.

– Черт побери! Таро, да? Где вы ее взяли?

– Узнаёте? Хорошо! Я и не надеялся. Я хотел спросить, занимались ли вы либо Деппинг тогда, когда вы его знали, псевдооккультизмом подобного рода. Полагаю, что он – да. Я видел на его полках книги по этой теме – Вирт, Эли Стар, Барлет, Папюс. Но никто не слышал о том, что он подобным увлекался, если… кхм… если он и правда увлекался.

– Питал к этому слабость, – не стал скрывать Спинелли. – Ко всему, что имеет отношение к загадочнейшим способам предсказания судьбы. Ему просто не нравилось признавать это. Вообще, все это делало его суеверным. И любимым его способом предсказания было гадание на картах Таро.

Инспектор Мерч потянулся к столу и взял свой блокнот.

– Таро? – переспросил он. – Что еще за Таро?

– Чтобы ответить на этот вопрос, друг мой, со всей полнотой, – покосившись на карту, провозгласил доктор Фелл, – мне придется посвятить вас в тайны теософии, и даже после этого объяснение останется непостижимым для примитивного разума – включая мой собственный. Вы можете составить себе представление об их скромном предназначении исходя из того, что о них говорят. Карты Таро позволяют проникнуть в мир идей и принципов и постичь законы эволюции феноменов. Это зеркало Вселенной, символически воплощающее тройственную теогоническую, андрогоническую и космогоническую теорию древних магов, двойственность постепенного воплощения или развития Божественного Разума и постепенного же разбожествления материи, что является основой теософских…