Фредериго Тоцци - Три креста

– Наверное, излишне напоминать вам, но если вдруг дела в лавке пойдут не очень хорошо, то я желал бы первым знать об этом. Вполне уместно с моей стороны требовать от вас подобной искренности в обмен на услугу, которую я вам оказал… Сами понимаете, хоть я в некотором роде… человек обеспеченный, но все же деньги любят счет…

Никколо молча взял в руки стопку книг и смахнул с них пыль. Джулио тоже молчал. Кавалер очень удивился и, приняв их молчание за обиду, поспешил оправдаться:

– Поймите, я с вами как друг говорю, и надеюсь, что у вас нет оснований сомневаться в моей искренности… Только не подумайте, будто я раскаиваюсь в том, что подписал вексель… И, конечно, с моей стороны нет никакой спешки. Я готов полностью положиться на вашу порядочность… У меня и в мыслях не было вас в чем-то подозревать!

Джулио готов был броситься перед Никкьоли на колени – лишь бы тот не продолжал. Никколо тем временем тщетно пытался засунуть книги в шкаф, где очевидно было слишком мало места.

В это время с улицы послышался ритмичный шаг – мимо проходил полк солдат. Все трое невольно начали разглядывать идущих сквозь стеклянную дверь лавки; каждый погрузился в свои мысли, которые становились все тягостнее. Вдруг оркестр заиграл марш. Задрожали стекла, заставив всех присутствующих встрепенуться. Они слушали в оцепенении, и праздничная музыка оркестра звучала каким-то нелепым диссонансом с переполнявшими их чувствами.

Когда музыка затихла, в воздухе повисла прежняя неловкость: нужно было закончить неприятный разговор.

– Зря вы так, право, я совершенно спокоен… Я это не для красного словца говорю… – начал было Никкьоли.

– Если нужно, мы вернем вам все деньги через два месяца! – перебил его Никколо. Его слова прозвучали столь решительно, что трудно было им не поверить.

Никкьоли чувствовал, что задел чужое самолюбие, и оттого был несколько раздосадован:

– Вы меня, как всегда, неправильно поняли!

– Кавалер никого не хотел обижать! – вмешался Джулио. – Тебе и слова сказать нельзя… Простите его ради Бога – сам не знает, что говорит. Он у нас такой вспыльчивый… – В голосе Джулио звучала приторная мягкость, так что ему самому сделалось противно, однако кавалер, напротив, остался весьма доволен:

– Мы ведь с вами знакомы с детства, и я глубоко вас уважаю и ценю вашу порядочность, как никто другой. Да что уж там, ради вас я даже от куска хлеба готов отказаться… если бы не нужно было кормить семью! И мне ничего не надо взамен – ничего, кроме вашей искренней дружбы! Надеюсь, я этого заслуживаю.

Никколо попытался обратить все в шутку:

– Да вы не слушайте меня, глупого!-

Но кавалер не унимался, и еще добрые полчаса мучил братьев своими излияниями. Когда он, наконец, захлопнул за собой дверь, Джулио вздохнул с облегчением:

– Слава Богу!

– А что если рассказать кавалеру про поддельный вексель? – предложил вдруг Никколо. – Готов поспорить, он бы его оплатил. Ты разве не слышал? Он считает себя нашим благодетелем!

– Какая разница, кем он себя считает! Нельзя этим пользоваться, да и кто сказал, что ему можно верить?

– Но почему бы не попробовать?

– Да потому что я прекрасно знаю, чем это может закончиться!

– Джулио, милый, послушайся меня хоть раз в жизни! Он оплатит вексель, я уверен, что оплатит!

– А кто возьмет на себя ответственность все ему рассказать, может быть, ты?

– Я? Пока он сам что-то не заподозрит, я – могила!

Тут вошел Энрико, прихрамывая.

– Дайте мне двадцать лир на рыбу! Там на рынке продают живых угрей и превосходную акулу – мясо просто белоснежное!

– Ты как раз вовремя! Еще раз оставишь нас наедине с кавалером, клянусь – ноги твоей больше не будет в нашем доме!

Увидев, что Джулио смеется, Энрико понял, что ссоры на этот раз удастся избежать.

– И о чем же вы с ним беседовали? Не понимаю его – что ни день, тащится сюда, как в исповедальню. Какая чудовищная бестактность! Заняться ему нечем – вот и проводит время в пустой болтовне. А теперь, если изволите дать денег, я отправлюсь за рыбой. Хочу сам выбрать. Да, придется попотеть, чтобы дотащить ее до дома!

– Сказал бы лавочнику – пусть принесет.

– Ну уж нет, этому типу я не доверяю. Разве не помнишь, какую он нам в тот раз подсунул тухлятину! А ведь я на рынке специально отбирал по одной, самые свежие! Никому нельзя верить! Давайте скорее, а то еще чего доброго меня опередит какой-нибудь знатный синьор или трактирщик…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Маттео ди Джованни ( Matteo di Giovanni di Bartolo ), или Маттео да Сиена (род. ок. 1430, Борго Сан Сеполькро – ум. 1495, Сиена) – итальянский художник сиенской школы.

Лицца – парк в Сиене, находящийся неподалеку от Крепости Санта Барбара (она же Крепость Медичи).

Радикондоли – небольшой тосканский городок, расположен между Сиеной и Вольтеррой, в предгорьях Аппенин.