Автор неизвестен - Анекдоты про Чапаева

Петька и Чапаев убегают от белых. Чапаев на ходу срывает соломинку и ныряет в бочку с водой. Белые поймали Петьку и спрашивают:

— Ну какое твое последнее желание? Петька подходит к бочке, где Чапаев спрятался, выдергивает соломинку из воды и говорит:

— Да вот эту соломинку охота пожевать.

— Василий Иванович! Анка пала смертью храбрых!

— Что, что случилось?

— Она палец порезала, так я ее пристрелил, чтобы не мучилась.

— Василий Иванович, Анка-то блондинкой стала.

— Как это так, Петька?

— Да покрасилась.

— Этого еще не хватало. И так она у нас дура дурой…

— Дура-то дура, а только теперь вместо тачанки бронированный «Мерседес» требует.

Петька спрашивает у Василия Ивановича: «Василий Иванович, ты за кого: за национал-большевиков, али за интернационал-демократов?…» — Ну, и как вы думаете, что ответил Петьке народный герой Чапаев?

Подходит Василий Иванович к Анке и говорит:

— Ну что, Анка, пойдем искупаемся? До того берега сплаваем.

— Ты че, Чапай, охренел, с кем я обратно-то потом поплыву?

Фурманов спрашивает у Чапаева:

— Василий Иванович, ты за какой блок голосовать будешь: ЛДПР, КПРФ, ОВР, ЕМ, СПС, НДР или за какой другой?

Чапаев, хитро глядя, на Фурманова:

— А вот ты скажи, Фурманов, где Владимир Ильич?

— Известно где, он уже давно в гробу.

— И я за этот блок голосовать буду, он для трудового человека нынче самый родной.

Собрался Чапай в командировку, думает, как бы Анку за время его отсутствия не трахнули. Думал, думал, придумал. Засунул ей в одно место опасную бритву и уехал со спокойной душой. Приезжает через две недели и первым делом строит эскадрон на плацу. Дает команду — Снять штаны! Все сняли. Чапай глядит, у всех бойцов члены напополам! У одного Петьки все нормально. Расстроился, конечно, Чапай, что только один Петька удержался, да что делать. Чапай подходит к нему и говорит:

— Петька, от лица командования объявляю тебе благодарность за проявленную стойкость!

Петька:

— Мым-м-м-м…

Василий Иванович приходит к Анке, расстегивает ширинку и говорит:

— А сейчас, Анка, тобой займутся компетентные органы.

Василий Иванович перед уходом говорит Анке, что мол должен прийти Петька и что-то попросить (что именно, Василий Иванович забыл), ты ему это дай… Вечером Василий Иванович возвращается домой и спрашивает Анку:

— Петька приходил?

— Приходил…

— Что просил?

— Просил дать коловорот…

— Ну ты дала?

— Около ворот народу много было, я дала в сарае…

Едут, значит, Василий Иванович и Петька на машине. Видят: голосует на дороге девушка. Решили остановиться… Девушка, значит, заглядывает в машину, а они ее и спрашивают:

— Чем, мол, расплачиваться будешь? А девушка и говорит:

— Натурой.

Василий Иванович:

— Петька, тебе натура нужна?

Петька:

— Не, не нужна.

Василий Иванович:

— И мне не нужна. Поехали… Едут, значит, дальше.

Василий Иванович и спрашивает:

— Петька, ты знаешь, что такое «натура»?

Петька:

— Нет. Василий Иванович:

— Поехали, хоть спросим… Развернулись, значит, возвращаются. Девушка все стоит.

Они ее и спрашивают:

— А че такое «натура»??? Девушка:

— Сниму трусы и дам…

Василий Иванович:

— Петька, тебе, трусы нужны?

Петька:

— Нет. Василий Иванович:

— И мне не нужны.

Поехали…

Приходит Фурманов к Чапаеву и говорит:

— Василий Иванович, выручайте, помогите провести соревнования по бегу.

— Ой, да не могу я, спешу!

— Да Василий Иванович, так это ж недолго!

— Ну ладно, говори, что надо делать.

— Да надо из стартового пистолета пострелять.

— (после небольшого раздумья) Слушай, а может, чтоб побыстрей, я лучше из стартового пулемета постреляю!

Раздает Василий Иванович в армии зарплату.

— Значит, так. Мне 100 рублей, Петьке — 100 рублей, Фурманову — 100 рублей, а всем остальным — факт на лицо.

Петька постоял озабоченно и побежал к Фурманову.

— Слушай, Фурманов, сейчас Василий Иванович зарплату раздавал: мне, тебе и себе по 100 рублей начислил, а всем остальным факт на лицо, что это значит, растолкуй.

— Ну, понимаешь, Петька, Василий Иванович человек культурный. Он же не мог сказать, что всем остальным хуй на рыло.

Василий Иваныч — в окопе, Анка — за пулеметом. Белые наступают.

— Стреляй, Анка! Анка не стреляет. Белые совсем близко.

— Анка, стреляй! Не стреляет Анка.

— Анка, стреляй, а не то выебу!

— Что-то вы, Василий Иваныч, все обещаете…

Вернулся Василий Иванович из турпоездки по Азии, собрал дивизию и докладывает о текущем моменте на индийском субконтиненте, типа, когда там советская власть будет. Бойцы слушают его внимательно, старательно конспектируют, только Петька с Фурмановым сидят в уголочке, все перешептываются да пересмеиваются. «Ну, — думает Василий Иванович, — после лекции вызову обоих на ковер и пропесочу хорошенько, хотя нет, только Петьку, ведь Фурманов — депутат думы от КПРФ, лицо неприкосновенное». Вызывает Петьку, а тот сразу с порога:

— А вот Фурманов говорит, что ты, Василий Иванович, все переврал в своем докладе. Страна, о которой ты говорил, называется не Пукистан, а Пакистан, и названа она не в честь нашего президента, а в честь генерального секретаря ООН.

— Дурак ты, Петька, и Фурманов твой дурак и врун. А помнишь, как в прошлом году он нам докладывал о своей работе в думе? Так вот только потом нам стало известно, что «склизкое грызло» это не болезнь такая, а два разных человека.

Василий Иванович спрашивает как-то у Анки:

— Анка, а на хрена тебе тампаксы нужны?

— Да вот, понимаешь, в трудные дни выручает.

— А! это когда белые наступают?

— Нет, когда белые наступают, то не тампаксы, а памперсы помогают!

Фурманов спрашивает Чапаева:

— За кого будет народ через 100 лет, за коммунистов или капиталистов?

Чапаев спрашивает:

— А коммунисты через 100 лет водку не запретят? Вот при ком пить можно будет, за того и будет народ!

Сидят Василий Иванович с Петькой, бухают. Петька:

— Василий Иванович, не пей много, тебе нельзя. А тот все наливает.

Петька опять:

— Ну Василий Иванович, не пей так много, нельзя тебе!

Василий Иванович:

— Чего это мне нельзя?

Петька:

— Так тебе ж завтра почти до середины реки доплыть нужно!

Василий Иванович спрашивает Петьку, приехавшего из Америки и щеголяющего в новеньких джинсах:

— Это что за штаны такие?