Юлия Климова - Оружие массового восхищения

Денис постоянно угощал Алису шоколадными конфетами, круглыми мятными пряниками, ликером «Бейлис», миндалем в сахаре и прочими сладостями, брал с собой на выездные съемки, на премьеры в кино, на встречу с друзьями в ресторан. Он относился к ней тепло и даже трепетно и улыбался, когда она слишком сурово посматривала в сторону очередной, залетевшей на фотовспышку, чудо-бабочки. «У меня такая работа», – объяснял он, но Алиса толком не понимала, что именно он вкладывает в эти слова.

И однажды захотелось стать другой, и она появилась на пороге студии в короткой бархатной юбке и подобранной в тон обтягивающей кофточке, сверху – расстегнутый серебристый плащ. Волосы распущены, а на лице – легкие следы косметики: тональный крем, пудра, тушь и бледно розовый блеск на губах.

– Ты чего же свои конопушки замазала, – улыбнулся Денис и сразу потянул ее в драпированный тканью угол, к пуфику и тигровой шкуре.

Он фотографировал ее первый раз. Два часа фотографировал. Руки, ноги затекли, а душа дрожала от счастья. Теперь Алиса была уверена в своей красоте и решительно отказалась от джинсов и водолазок – раз и навсегда.

Два месяца она кружилась в невероятном танце счастья, страсти и любви. Научилась ходить на каблуках, краситься, фотографировать, готовить бесподобные многослойные бутерброды, пить текилу и врать матери, которая задавала не слишком-то много вопросов. Если раньше Алиса не задумывалась о свадьбе, то теперь мысли о белом платье все чаще приходили в голову. Она представляла, как Денис делает предложение, как она бросается ему на шею и кричит как сумасшедшая: «Да! Да! Да!» На треугольном личике появлялась улыбка, а из груди вырывался вздох волнения и надежды.

Но Денис не сделал предложения руки и сердца. На свете слишком много чудо-бабочек, и цветок нарцисс умеет любить только себя…

Она увидела их случайно – в магазине. В корзинке Дениса уже лежал батон, зеленый салат в горшочке, кусок карбоната, банка маринованных огурцов… он обожает многослойные бутерброды и нефильтрованное пиво… А рядом – блондинка: прямые длинные волосы, кошачьи глаза и пухлые губы. У такой наверняка есть десять портфолио и контракт в модельном агентстве.

Алиса схватила с полки бутылочку питьевого йогурта и сделала несколько шагов назад – не надо попадаться им на глаза, не надо! И, возможно, не надо было идти в этот магазин… В их любимый магазин…

Как зомби, Алиса двигалась за ними до студии. На расстоянии. И убежала бы прочь, но ноги несли вперед. Денис говорил, что сегодня у него предметная съемка в торговой фирме… и неделю назад то же самое говорил… Так, значит… это ложь?

Дверь он закрыл на два оборота, но у Алисы был ключ… Полчаса она топталась на улице, задаваясь множеством вопросов, а потом полезла в сумку и нащупала плоский кругляш брелка.

По коридору шла медленно (четыре метра от надежды до правды), подыскивая объяснения и твердя: «Он не мог, он не мог, он не мог так поступить». Скрип двери и… Потом он позвонит ей и будет объяснять, что есть серьезные отношения, а есть разовые, что мужская природа отличается от женской и нельзя так зацикливаться на рядовых вещах. Он будет объяснять многое, но Алиса его не услышит. Она положит трубку на подоконник и отправится на кухню. Намажет хлеб вареной сгущенкой, сядет за стол и, обжигая рот горячим чаем, будет есть, смахивая со щек соленые слезы…

Следующим утром Алиса проснулась другим человеком. От недавно приобретенной мягкости не осталось и следа. Косметика, юбочки, кофточки перекочевали в комнату матери, а на полках ровными стопками появились футболки, майки, водолазки. Любимые потертые джинсы, пережив очередную стирку, заняли привычные места на спинках стульев, на подлокотнике кресла, на вешалке в шкафу. К прежним независимым настроениям добавились резкость, сигареты и отстраненность от окружающего мира. Алиса даже деньги решила зарабатывать сама, а не стрелять у родителей – пусть никто не указывает, как себя вести и что делать.

Просидев в Интернете полдня, она наткнулась на объявление, которое ее заинтересовало: «Принимаем фотографии от частных лиц. Если у вас есть снимки знаменитостей – мы ждем вас!». Коротко и не очень ясно. Хотя смотря для кого. Спасибо Денису, он многому ее научил…

Папарацци. Папарацци. Вот кого зазывала к себе скромная, мало кому известная электронная газета.

Алиса еще раз перечитала короткое объявление и ухватилась за идею крепко и отчаянно. Кажется, Дэн не уважает охотников за чужими судьбами, ну что ж… значит, она отомстит ему именно таким образом – унизит, растопчет то, что он боготворит, воспользуется столь почитаемым искусством фотографии в корыстных целях. И пусть он никогда не узнает об этом – неважно, каждый сделанный кадр и так будет радовать…

Благодаря сбережениям Алиса купила первый простенький фотоаппарат и провела детальную беседу с матерью – когда и где можно застукать представителей и представительниц шоу-бизнеса? Узнав, для чего дочь интересуется подобной темой, Дана Григорьевна рассмеялась и посоветовала несколько ночных клубов, в которых любили проводить время выпускники одной из «Фабрик Звезд» (сдать молодых – самое милое дело). Этим же вечером Алиса отправилась на охоту.

Поначалу снимки не приносили весомого дохода: актриса танцует, певец ест, продюсер напился и уснул в кресле… – никого обычной жизнью не удивишь. Потом появилось чутье, Алиса научилась ловить нужный кадр – подороже. За ненакрашенных, безвкусно одетых звездочек платили лучше, да и давались такие фотографии легче – не надо всю ночь скакать по ресторанам и клубам, тратя деньги на вход и обязательный коктейль, да и вероятность схлопотать за съемку по шее намного меньше.

Со временем появились связи в газетах и журналах, и осведомители – лица, приближенные к ВИП-персонам, да и мамочка подбрасывала работу – то по дружбе, то по вредности (некоторые звезды и сами желали черного пиара, а некоторых Дана Григорьевна изрядно недолюбливала).

День шел за днем, и такая жизнь для Алисы стала привычной. Денис вспоминался все реже и реже и уже никак не влиял на мысли и поступки. Иногда даже не верилось, что у нее были отношения с этим человеком, что она носила мини-юбки, готовила многослойные бутерброды и летала в облаках. Сейчас только сумасшедший мог попытаться разглядеть в ней восторженную барышню… Двадцать один год, четвертый курс Института рекламы, пачка сигарет в кармане, грубые словечки на языке и угловатая, мальчишеская внешность.

Мальчишеская, если не считать яркого облака оранжевых волос.

Дана Григорьевна Бестужева любила свою фамилию, обожала имя и не жаловала отчество. Дана. Просто – Дана. Так же лучше, правда? Бестужева… благородно, красиво! А отчество… ну это такая же противная строка в биографии, как и дата рождения. Это лишнее, неприятное напоминание о возрасте.