Алекс Сидоров - Люфтваффельники

Командование нашего училища ВВС взяло этот нехитрый и весьма доходчивый лозунг на вооружение. Взяло, с энтузиазмом подхватило и всячески озаботилось процедурой принудительного закаливания юных курсантских организмов.

Причем, взялось рьяно закаливать поголовно всех и каждого, независимо от нашего личного желания, а так же без учета индивидуальных особенностей персональной тушки.

А как иначе? И зачем иначе? Ведь в армию в целом и в военное училище в частности набирают изначально здоровых. И только здоровых. Чахликам, болезным, немощным, хилым и убогим путь в офицеры Красной армии надежно закрыт строгими и неподкупными медкомиссиями.

Посему всех ребят, попавших в периметр военного училища и надевших курсантские погоны надо всячески усовершенствовать и в кратчайшие сроки довести до состояния среднестатистических суперчеловеков, с высокой степенью морозоустойчивости, а заодно и привить нечувствительность к высоким плюсовым температурам. Тоесть, из вчерашних школьников и домашних птенчиков «а-ля-маменькины сынки» за период обучения в армейском ВУЗе следует создать выносливых солдат для своей страны, которым ни пустынная жара, ни арктический холод не страшны. Во, как?!

С жарой все просто — не разрешай курсантам летом оголяться, когда на улице +30, попотеют слегка и фиг с ними. Переживут, чуть усохнут, потеряв излишки влаги и только крепче станут, выносливей.

А вот с холодом чуть подольше придется повозиться. Но тоже вполне решаемо. Особенно, если к данной проблеме подойти комплексно:

Во-первых: в казармах не должно быть горячей воды. Вообще и ни в каком ее проявлении. Все умывания, подмывания промежностей, мытье ног, ополаскивание тела и чистка зубов исключительно холодной водой. Пусть привыкают! Тяготы и лишения службы никто не отменял. Это еще в тексте «Военной присяги» прописано. Вот и создадим данные тяготы и лишения, чтобы с младых ногтей не боялись всяких трудностей. Чтоб наличие горячей воды ценили и воспринимали как великое счастье.

Во-вторых: вода в училищной бане тоже не слишком горячая. Мыльная пена с головы смывается?! Вот и ладненько! Уже хорошо.

В-третьих: не давать курсантам тепло одеваться в дождь, в снегопад, и в прочие резкие понижения температуры забортного воздуха. Вот курсанты самопроизвольно и закалятся до нужного состояния пониженной чувствительности к колебаниям температуры окружающей среды.

Все гениальное просто и при минимальных затратах! Красота! А местами даже и красотища!!!

И нас усиленно закаливали. Весной, летом и осенью мы ходили в ХБ (хлопчато-бумажная форма), зимой в ПШ (полушерстяная), а наши суконные шинелки продолжали сиротливо висеть идеально-ровными рядами на вешалках в казармах. И надевали их лишь в караул или в увольнение в город. Остальные передвижения в периметре училища только в легкой форме одежды и только бегом. И не важно, что на улице — 30 с порывистым ветром. Неважно!

Пока бегут детишечки из одного учебного корпуса в другой, согреются. И полная ерунда, что тонюсенькая форма продувается уральским ветром вплоть до костей ее хозяина. Потерпят, не маленькие.

И не беда, что толпа замерзающих курсантов напоминает арктических пингвинов с оттопыренными крыльями, т. к. прижать руки к телу было весьма неприятно. Ткань ПШ, стоящая от уральского мороза колом, промерзала насквозь и, прикасаясь к коже, холодила ее еще больше. Портянки зимние были чуть-чуть толще летних, но не намного… А, ерунда! На Урале зима всего-то девять месяцев! Потерпят. Зато потом, бац, и сразу лето! Вот тогда и согреются, родимые.

Чтобы хоть как-то противостоять всепроникающему холоду, периодическая подшивка СМИ в ленинской комнате постоянно разворовывалась. Т. к. из пламенных докладов генсеков правящей партии, напечатанных в газетах, получались неплохие стельки в задубевшие сапоги — своего рода изолятор и тоненькая прослойка между неумолимо остывающей ступней и промерзшей насквозь подошвой сапога. А если удавалось урвать всю газету целиком, то ее можно было намотать вместе с портянкой, что радикально утепляло не только ступню, но еще и икроножные мышцы ног — пусть сомнительная, но все же защита от судорог, постоянно промерзающего организма.

А вот зимние кроссы на лыжах на «десятку» (10 км.) — это уже совсем отдельная история. Как уже ранее отмечалось, практически каждое воскресенье в нашем доблестном училище ВВС проводился гарантированно-традиционный спортивный праздник. Данное неизбежное мероприятие спортивно-массового явления взависимости от текущего времени года, зимой — это естественно стандартная 10-ка на тяжеленных сучковатых дровах и убогих пиломатериалах под неожиданным названием: «лыжи», а вот весной, летом и осенью — кросс на три километра, независимо от наличия дождя. Дождь?! Какая мелочь! Не сахарные, не растают.

Итак, зима. Эти так называемые «лыжи» не только отказывались мало-мальски скользить по снегу, но были вообще неподъемными и совершенно неприспособленными для какого-либо передвижения по снежному покрову любой толщины, плотности и консистенции. Поэтому, довольно частенько наши курсанты пересекали финишную черту просто бегом по колено в снегу, отчаянно волоча за собой, а то — и на себе, два кривых бревна, с гордым названием: «лыжи». А также еще и лыжные палки, тоже весьма далекие от прямолинейности. Тоесть, фактически, зимняя лыжная эстафета тупо превращалась в длительный изнуряющий бег по глубокому снегу с дополнительным весом — широченными деревянными лыжами на плечах или подмышкой. В качестве крепления обуви на лыжах использовались истлевшие от древности черные резинки, которые моментально рвались при малейшей попытке зафиксировать сапог. Посему, проще и быстрее, было пробежаться бегом, нежели, попытаться довести до ума громоздкую конструкцию, чтобы использовать ее по прямому назначению.

Так как, с состав зимнего нательного белья курсанта Красной армии такой предмет, как трусы почему-то не входит, а стандартные подштанники имеют внушительные ширинки спереди и сзади. Спереди понятно — для оправления естественных надобностей по-маленькому. А вот сзади?! Хм?! По большому сходить, конечно же, можно, но приложив ряд эквилибристических усилий. А вот если предположить, что ширинка сзади предусмотрена как раз для совершения насильственных действий сексуального характера, то самое оно, поверьте на слово, гы-гы… (кергуду естественно, в армии гомосеков не держат, не выживут они по ряду причин…). Хотя, честно говоря, армейское начальство регулярно пытается поиметь своего подчиненного. Но, исключительно в моральном плане. Извините, отвлекся! Итак, лыжи!

Как правило, сразу же после финиша лыжного кросса, приходилось очень долго искать в недрах необъятного галифе свое заиндевевшее мужское достоинство, которое после дистанции в 10-ть км., продуваемое насквозь уральским морозным воздухом, съеживалось до неприлично маленького размера и задорно звенело, аки крошечная сосулька с двумя микроскопическими колокольчиками. Чтобы сохранить катастрофически замерзший мужской аппарат в рабочем состоянии для производства потенциальных потомков, нач. физ училища полковник Миллер (в миру — папаша Мюллер) настоятельно требовал от всех выживших после лыжной дистанции курсантов, срочно помочиться прямо за белой тряпкой с надписью «Финиш». Ибо, только таким общедоступным образом, относительно теплая жидкость желтого цвета, истекая наружу из организма среднестатистического курсанта, хоть чуть-чуть могла изнутри отогреть его сильно скукожившееся мужское начало. …или все же конец?! Хотя, не важно. Отогреть и все тут.