Юрий Ячейкин - Груз для горилл

— Напрасно волнуетесь! — снисходительно усмехнулся клерк. — Во имя безопасности космических туристов американского происхождения, во имя сбалансирования политического равновесия в условиях невесомости Пентагон ежедневно тратит фантастические суммы — десятки миллионов долларов.

Представляете? Полная гарантия безопасности! Орбиту вашего астероида охраняет рота модернизированных «Мидасов». Это надежные и испытанные спутники-шпионы с ядерными боеголовками на борту.

— Однако, что касается сервиса…

— Вы лучше дослушайте! — захлебывался клерк. — Замечательная система «Мидасов» используется для выявления вражеских ракет с помощью инфракрасных детекторов, таких чувствительных, что они могут обнаружить зажженную сигарету на расстоянии сотни километров. А что уж говорить о выхлопных газах ракет, которые имеют умопомрачительную температуру! Рота «Мидасов» — это вам…

— И это за десятки ежедневных миллионов долларов?! — возмутился мистер Смит. — Целая рота — только для того, чтобы посчитать, сколько сигарет я выкурю за день?! И это тогда, когда правительство буквально душит нас налогами?! Подумать только — куда идут деньги налогоплательщиков!..

— Спокойно, сэр, спокойно! — сиял синтетической усмешкой клерк. — Там не только «Мидасы». Крутится еще спутник-шпион «Феррет», начиненный до отказа подслушивающими электронными приборами, которые на колоссальном расстоянии зафиксируют даже жужжанье комара. А об элементарном перехвате наисекретнейших радиоразговоров и говорить не приходится! Есть и другие спутники — «Транзит», «Тирос», «Вела», «Ио», «Курир», «Луна», «Нимбус», «Эсса» и «Траак»! И еще есть! Все они выполняют разнообразные шпионские задания по безопасности туристов!

— Но согласитесь, мистер, сервис туристов выглядит как-то однобоко…

— Не спешите с выводами, сэр! Разве вы не знаете наших мудрых и славных генералов? В стратегическом квадрате «Икс», тактический сектор «Игрек», возможного агрессора подстерегает могучая эскадра платформ — ракетоносцев с автоматическим запуском. Стоит лишь нажать кнопку! В случае чего каждая из этих платформ способна стереть в порошок сотню таких астероидов, как Ваш.

— Вот как! — мистер Смит неожиданно побледнел. — Но я не имею никаких намерений…

Клерк и дальше восторженно продолжал испытывать его чудными космическими соблазнами:

— Никаких «но», сэр! Вам удивительно повезло. Сектор «Игрек» (только между нами, разумеется) начинен целыми созвездиями истребителей типа «Гермес», управляемых электронными роботами. Они — был бы приказ! — вмиг испепелят все живое и неживое в радиусе…

Мистер Смит стал похожим на белый флаг капитуляции. Вдобавок, у него одновременно начали дергаться левая щека и правое веко.

— И вы пускаете туда людей без завещания? — шепотом пробормотал он. — И без герметического гроба?

Клерк утомленно пожал плечами:

— О чем вы беспокоитесь, сэр? Чего вы, сэр, страшитесь? Ну какая опасность может угрожать туристу, который едет отдыхать на астероид, давно превращенный в склад водородных и нейтронных бомб? Эй, куда же Вы убегаете?..

Но он напрасно звал: последних его слов мистер Смит уже не слышал, так как убегал от космических, военизированных чудес со сверхзвуковой скоростью.

Тяжелая у меня работа, неприятная и унизительная. Мою я полы в кельях верховного жреца храма божьего Илии да злых сынов его — преподобных Офни да Финеэса, выношу помои да исполняю разную черную работу. А в свободное время торчу аз недостойный на страже возле ковчега заповедного. Это обычный такой непоказной ларец, но вместительный и тяжелый, и стоит он посреди храма. Возле него богомольцы лбами своими выбили в гранитной плите хотя и узенькую, но глубокую впадину. Ночью я отдыхаю на искусственном каменном ложе, ибо плоть мою весьма иссушил убогий и постный паек мой.

В ковчеге (это все знают) находится ныне сам Всевышний со всем сонмом бестелесных херувимов своих.

Даже представить себе жутко и тяжко, какие ужасные мытарства познал господь наш, если он вынужден был оставить роскошное владение свое на седьмом небе и переселиться в убогий сей ковчег. Да оно и не удивительно: как богоизбранный народ Израиля со всех сторон окружают богопротивные и нечестивые хананеи, хеттеи, аморреи, ферезеи, эвеи, иевсуэи, гергесеи, моавитяне, аммонитяне, мадианитяне да филистимляне, так и Всевышнего нашего окружили на небе их нечестивые боги Ваал, Астарта и Молох вместе с уродливыми идолами, охочими до разбоя и кривды. Выперли они Всевышнего с теплого и ясного неба и силой своей заставили его поселиться в этом холодном и темном ковчеге.

Я знаю это, но молчу аки рыба, чтобы из-за разговоров не погрязнуть в болоте крамолы и ереси, ибо насадят тогда плоть мою на длинный и острый кол.

Верховный жрец храма божьего Илий и преподобные сыновья его Офни да Финеэс называют Всевышнего между собой просто — Сундук, а для меня не ищут в словесном фонде своем иных слов, кроме как «идиот» и «кретин» или же «остолоп».

Я гляжу на них и размышляю. Нудный и упрямый этот беззубый и худосочный старец Илий с его паршивой привычкой всем завидовать. Увидит, как я потом обливаюсь, моя пол келий его, уставится в меня выцветшими, словно рубашка моя, глазами и печально вздыхает, как будто я обливаюсь потом не за мытьем полов, а на трапезе:

— Где бы мне найти такую работу?

Или же несу я помои — и снова слышу за спиной его осточертевший голос, нудный и завистливый, будто не помои я несу, а чистое золото:

— Где бы мне найти такую работу?

Когда же я, подобно утомленному каменотесу, высекаю искры из твердого, будто камень, хлеба и, закрыв перстами нос, глотаю кусочки ржавой и вонючей селедки, он и тут завистливо шамкает беззубыми челюстями:

— Где бы мне найти такую работу?

О господи! И когда я увижу, как он держит свечку на пупе своем?

А сыны его преподобные Офни да Финеэс? Таких лиходеев, как они, не найти не только в граде нашем Силоме, а и по всей земле. Даже на внешний вид — это дикари с нахальными рожами. Паломников они грабят даже на паперти и не стыдятся трясти карманы нищих, отбирая доброхотные подаяния. И никто не может спасти верующих от буйных сынов Илиевых, что рыщут, аки волки на пути овечек божьих.

Сыны Илии, хоть они и попы, знать не желают никакого Сундука и слышать не хотят про святые обязанности свои. Если кто-либо приносит вкусную и питательную жертву Сундуку и его односундучанам, Офни и Финеэс засучают рукава ряс своих, непристойно оголяя рыжие и волосатые, будто у палачей, руки, запускают вилки в котел, где варится мясо, либо в кастрюлю или сковороду, и что наколют на вилки, то и поедают. И никакого страха перед кипящей пищей не проявляют, а лишь неукротимую жадность и прирожденную ненасытность. А меня, убогого, Офни и Финеэс гонят от трапез своих, потому, видите ли, что у меня волосы выпадают, как из старого матраса, хотя по возрасту я еще отрок. А волосы же мои секутся и выпадают оттого, что отец мой Элкана и мать моя Анна дали обет богу, что лезвие никогда не коснется чела моего и обличья моего. И ныне вид у меня отталкивающий. Все уже привыкли к тому, что я всюду трясу волосами своими. И если даже не я, а кто-то другой неосторожно потеряет волосок свой и тот волосок найдут в котле либо в кастрюле, котелке или горшке, все равно немедленно ищут меня и нещадно бичуют.