Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте
- Название:Рассказы о литературном институте
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте краткое содержание
Рассказы о литературном институте - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Придется мне, видимо, свое издательство организовывать и начинать Старика из беды вызволять. И деньги ему платить, гонорары. А чтоб они приличные были, ни копейки. А то, если - копейки, он опять может обидеться, скажет: я его не уважаю... Опять - не так.
А издательство я прямо так и могу назвать "Старик". Только надо так сделать, чтоб некоторые старики-писатели не подумали, что это для них специально организовали. А то попрутся ко мне со всех волостей... Скажут: давай-ка, дядя, печатай, раз ты для стариков хорошее дело придумал.
А это будет только для него лично. Буду только одного Старика печатать - и все. Пусть думают, что хотят. Мне - все равно. Я же не Пелевина с Сорокиным издавать буду, а - Старика. Есть разница? Есть, конечно.
Старик раньше о белорусских партизанах писал... Я кусочек читал, о войне... О том, как белорусы немцев ненавидели... Как маленький белорусский партизан на печке прятался, а его фашисты искали, да не нашли... Старик, он и сейчас, наверное, может что-нибудь патриотическое написать. Например, о том, как белорусы американцев ненавидят. А я его в этом поддержу. И напечатаю. Я американцев тоже не люблю. Они для меня - чуждый и зловредный элемент.
ЗНАМЕНИТЫЙ СРЕДИ ЗНАМЕНИТЫХ
Пошел я в издательство "Голос", рукопись понес, авось, напечатает. Оно издательство хорошее, известное, там люди с толком работают, не то что некоторые - скороспелки... У скороспелок этих ориентир только на коммерческую выгоду, хоть самого черта напечатают, лишь бы деньги платил. А в "Голосе" еще - и за душу борются. Так что "Голос" - лучше всех.
Пришел я к ним и головой сразу завертел... А у них все стены знаменитыми писателями завешаны - фотопортретами. Ну и правильно! Раз эти люди кровью своей и сердечной тратой нашу литературу на пьедестал подняли, значит - тут им и висеть, в "Голосе"! Вдруг гляжу среди знаменитых одно лицо мне вроде знакомое... Мордастое такое, нос - слегка крючочком, черты лица, как бы - римские, но - не римские совсем... И снисходительно так поглядывает на меня, мол, знай наших! "Ах ты, - думаю, - это же сам Пеленягрэ в натуре! Забрался к знаменитым - и сидит! Тоже, значит знаменитый!" Учились мы с этим Пеленягрэ вместе... Точнее - он учился, а я - мучился. Учиться-то сильно хотел, да был как по рукам и ногам связан, все дружки виноваты. А Пеленягрэ - сильно хорошо учился, на одни пятерки. Но все равно я никогда и подумать не мог, что он скоро на стене будет висеть и снисходительно на меня поглядывать.
А мы вначале его из-за визгу узнали. Приехали из колхоза на первом курсе, поселились в комнате и сидим чай пьем, отходим от колхоза, сильно перетрудились... Вдруг слышим напротив нас кто-то завизжал страшно. Раз... Потом другой... Третий... Да что за черт! И визг такой неприятный, - ухо не терпит.
А мы в комнате с Рахваловым поселились... Потому что оба из Сибири... А сибиряку с сибиряком всегда ловчее поделить и хлеб, и сало, потому что все - общее. Рахвалов уже совсем взрослым матерым мужиком учиться пришел и писал прозу. Только сразу на романы замахивался - на эпическое полотно, рассказы - презирал. Я - к Рахвалову.
- Однако женщина кричит, баба?
А он - мрачно.
- Или свинью режут?..
Пошагали мы поглядеть. Такой визг-то он до добра не доводит. Толкнули дверь напротив. Глядим на кровати парнина лежит - дубина стоеросовая, ногами в воздухе сучит и визжит истошно. А двое других парнишек пальцами ему под ребра ширяют, ухохатываются.
Мы - к тому, который орет:
- Что ж ты так визжишь-то страшно? Не знаешь, что и подумать.
Он сразу поднялся с кровати и сказал чуть обиженно и вместе с тем надменно:
- А что? Это мы играем! - Мол, что вы пристали? Вы eщe только первокурсники, жизни не знаете, а мы уже - на третьем курсе, жизнь о-го-го повидали!
Покачали мы головами, к себе пошли... Нам-то эту картину дня при свете ночи дико наблюдать! Так и познакомились с Пеленягрэ... Рахвалов сразу по возвращении из колхоза засел писать роман о собаках, учеба с первых дней у него не пошла... Он уже был жизнью крепко битый, умудренный, фальшь обостренно чувствовал... О чем и говорил вслух, не держал язык за зубами. Не понравилось ему многое, и месяца через два засобирался он домой в Сибирь, в Тобольск, дописывать роман о собаках... Так и уехал...
И вот, увидев в "Голосе" Пеленягрэ - знаменитым среди знаменитых, удивился я нимало, взял да и спросил:
- А этот-то фрукт как к вам затесался? - бухнул сдуру, без задней мысли.
А мне отвечают:
- Как же, как же... Это - наш хороший друг. Его песни многие исполняют... И сама Вайкуле, и Аллегрова поют...
Я сразу и прикусил язык, присел на задние лапки... Еще влетишь со своим языком-то не по делу?.. Сначала - думай, а потом - говори.
Сбавил я обороты.
- Ну да, - говорю, - конечно, пусть висит... другие же висят, а ему почему нельзя?
Разобрались с моей рукописью, взяли кое-как... Хорошо, Тюленев был рядом, помог... Собрался я откланяться, а мне книжку Пеленягрэ с собой дали, желтенькую такую, называется "Песенки". Чтоб я дома, на досуге, почитал и всю поэтическую прелесть разглядел. А то, когда со сцены исполняют, хрен что разглядишь! Одна дребедень в уши навязнет... Музыка и повторы бесконечные все позабьют!
А дома я разглядел, конечно! Точно - песенки, не песни даже. Были бы хоть песни, так куда ни шло - впечатление грустное. Поэтического - совсем маловато, с гулькин нос... А еще - строки отдельные, а то и целые строфы, у других позаимствованы. А для живости и экзотики все громкие и звучные имена и названия использованы: Пикадилли, Порт-Саид, Хозе, Кармен... Но ведь сама Вайкуле его песни поет! Ну и что? Вайкуле что хочешь споет и расскажет, хоть анекдот матерный, и все у нее выйдет - хорошо, даже - замечательно. Потому что у Вайкуле - личное обаяние есть, интонация, акцент, шарм. Особенно, когда она помоложе была... Но и сейчас - ничего, с пивом очень даже можно послушать.
Прочитал я сборник песенок Пеленягрэ и наконец понял, что такое куртуазный маньеризм. А то все никак не мог понять, что это за штука такая, с чем его едят? С одной стороны - вроде все понятно, а с другой непонятно. Теперь - понятно. Надо было уже давно сами стихи почитать и не мучиться.
Я Б В ПИСАТЕЛИ ПОШЕЛ,
ПУСТЬ МЕНЯ НАУЧАТ!
Когда я маленький был, то страшно рисовать любил... Всю бумагу в доме извел, все книги поиспакостил... Картины с картинками рисовал - вешать некуда было! И все думал: "Вот как вырасту, так обязательно художником стану... Как возьму да как нарисую что-нибудь этакое... Что все только удивятся! Может, сразу и знаменитым стану, или еще лучше - изваяю..." Лепить я тоже любил, из пластелина, из глины - из чего придется. Лепил и радовался... "Ну, - думаю, - как стану скульптором - или еще лучше ваятелем, как изваяю что-нибудь этакое из камня, из гранита, что все так и лягут на земь от зависти, а я - на пьедестал встану. То-то здорово!"
Шрифт:
Интервал:
Закладка: