Василий Варга - Украина скаче. Том II

© Василий Варга, 2016

© ООО «СУПЕР Издательство», 2016

Появление боевиков Правого сектора, а также формирование бандеровских соединений под другими наименованиями, такими, как Айдар, Днепр на юго-востоке в общем плане было серьезным ударом по бойцам народного ополчения Донецка и Луганска. Если солдаты регулярной украинской армии старались вести боевые действия так, чтоб не страдало мирное население, не гибли женщины и дети, то бандеровцы считали количество убитых своим достижением и не признавали, что это граждане одной страны, что маленькие дети не подлежат уничтожению. Бандеровцы не жители третьего тысячелетия, они аборигены раннего средневековья.

Как только нога Яруша ступила на чужую землю, боевики были расставлены по точкам, по деревьям, по крышам домов, им выдали снайперские винтовки и приказали косить все, что движется на двух ногах. Ту часть боевиков, которая оставалась не у дел, Яруш направлял на поле боя.

Пошли жертвы. Это были солдаты, их жены, их дети, их отцы, братья.

Горожане стали переселяться в подвалы, бомбоубежища.

В семье Макеевых отец погиб в неравном бою с бандеровцами недели две назад, сын с молодой супругой ушел на рассвете на фронт, осталась Марта с шестилетним ребенком Юлией. Ночь они провели в подвале. Мать почти не спала, а сейчас часов в двенадцать попив чаю, заснула, сидя в кресле. На дворе было тихо, солнечно и в форточку проникал свежий воздух. Юля открыла входную дверь, спустилась со второго этажа и присела на скамейку перед подъездом. Откуда-то появился мальчик с мячом под мышкой.

– Поиграем на площадке? – спросил он ее. – Как тебя зовут?

– Юлией.

– А где твоя мама?

– Спит.

– И моя спит. Мы ночевали в подвале, я спала у нее на коленях, а она не спала, все в форточку смотрела.

– Ну, тогда поиграем. Меня Сережей зовут. Идем.

– Идем, что делать, – согласилась Юля.

Сережа долго гонял мяч по площадке, а Юля все бегала, ловила мяч и подносила Сереже. Она быстро устала и уже собиралась домой.

– Еще немного, – попросил Сережа.

– Еще десять минут.

Юля несла мяч, она почти бежала, прижимая его к животу, и вдруг получила толчок в голову. Боли не было, только потемнело в глазах, и она упала, как подкошенная. Из головки на асфальт полилась струйка крови. Это работа снайпера из Правого сектора. Он лежал на крыше соседнего дома и хорошо видел бегающих веселых детей и тут же взял на мушку девочку. Нажав на курок, он с удовольствием увидел, что цель поражена, девочка упала как, подкошенная. «Одна цель поражена», сказал он себе, довольно поглаживая немного отросшую бородку.

Сережа прибежал, испугался, увидев Юлю мертвой, он понял, что ее застрелили, и убежал в соседний дом. Снайпер Куцык из Ивано – Франковска, шлепнул себя по лысине, что не прикончил мальчика, стал высматривать в бинокль, но мальчишка уже заскочил в подъезд.

Так как снайперы меняли свое местоположение, Куцык убрал винтовку за плечо в мешок, спустился с крыши через люк и ушел в другую сторону.

Мальчик Сережа вышел из подъезда, он заметил дядю с длинным узким мешком, который перебежками, оглядываясь, перебегал от одного дома к другому и запомнил тот дом, куда дядя зашел и больше не выходил. Он побежал в сторону расположения бойцов народной армии и сообщил, что дядя, который прострелил девочке голову только что полез на крышу дома и показал этот дом. Два сержанта выбрали другой дом выше этажом и поднялись на его крышу. На снайперской винтовке был оптический прицел. Куцык сразу засветился.

– Что будем с ним делать?

– Его надо брать живым, – сказал второй боец.

– Прострели ему ногу ниже бедра. Он сможет спуститься, но не сумеет убежать.

Пуля вылетела бесшумно и попала в цель. Куцык дернулся и схватился за ногу. Его задача была отползти за трубу, чтобы избежать второго выстрела, а затем перевязать ногу во избежание потери крови. Но он пока, опустив голову, тихо лежал, ожидая второго выстрела. Но второго выстрела не последовало. Он отполз за трубу, снял бронежилет, а потом майку. Майку разорвал, снял брюки и, оставшись в трусах, стал перевязывать ногу выше колена. Затем начал спускаться вниз. У лифта его ждали два бойца. Как только двери лифта раскрылись, на него надели наручники, колпак на голову и повели в подвал.

– Я не виноват. Выстрел получился случайно, – лепетал он.

– Молчи, животное. Революционный суд решит твою судьбу. Но жить ты, недостоин. Кто у тебя дома – жена, дети?

– Жена и трое детей, – сказал Куцык.

– Тебе предстоит тяжелая смерть. Знаешь, как умирают бандеры? Им сначала отрезают язык, потом уши, потом руки, потом ноги. Свой язык ты проглотишь.

– Откуда вы знаете такую систему? Это же наша, бандеровская система. Мы еще кишки выпускаем и вокруг шеи обматываем.

Бандеровца привели в подвал к Андрею Пургину. После доклада Пургин сказал:

– Кончить с ним выстрелом в голову. Как ребенок погиб, так и он должен погибнуть, а издевательством мы заниматься не будем, это не наш метод.

– Матка Боска! У меня перед смертью есть просьба. Я хочу попрощаться с женой и детьми, но у меня нет мобильного телефона, одолжите, пан Пургинович, в жисть не забуду.

– Хорошо, – сказал Пургин. – Я вызову твою жену и ты попрощаешься с ней в одном из подвалов, а то могут пристрелить.

Три дня спустя приехала супруга Куцыка из Галичины. Она не знала, что с мужем, какую участь приготовили ему сепаратисты, и на всякий случай взяла с собой старшую девочку Ганьку, которой недавно исполнилось тринадцать лет.

– Ваш муж застрелил девочку из снайперской винтовки, просто так, ради спортивного интереса. Когда девочка играла с мячом на площади, он думал, что это шкодливая кошка и решил пустить ей пулю в лоб. Как вы думаете, чего ваш муж заслуживает?

У супруги Куцыка потекли слезы из глаз. Она пыталась, что-то сказать, но не смогла.

– Отпустите нашего тату, он больше не будет так поступать, я больше его на хронт не отпущу, мы с мамой увезем его домой, – произнесла Ганка, стоя на коленях.

– Ты правду говоришь?

– Клянусь Бандерой, – произнесла девочка.

– А вот Бандерой нельзя клясться. Это плохое имя.

– Тогда Господом Богом.

– Ну, хорошо, забирайте своего папу и не отпускайте его больше на войну.

Мать нашла дочку Юлю на площади. Она лежала на спинке, подняв правую ручку в небеса. Ребенок посылал проклятия взрослым дядям, лишившим ее жизни в младенческом возрасте. Мать схватила мертвого ребенка и отнесла домой. Она вела себя так, как ведет себя мать, которую постигло невыразимое горе.

Через какое-то время послышался гул самолета. Она сознавала, что надо спасать свою жизнь и, оставив мертвую дочку, спустилась в подвал. Снаряды не задели ее дома. Она вышла из подвала и вошла в комнату в раскрытые двери, которые не успела закрыть, когда спускалась в подвал.