Николай Бораненков - Тринадцатая рота (Часть 2)

- Знакомая доля всей прошлой детворы, - вздохнул Прохор. - Взрослые едят, дети - за стол не смей, и голос не вздумай подать, если не хочешь слопать ремня.

- Вот так и с нами, - продолжал Волович. - Лежим на печке, слюнями исходим до тошноты, а собака, которая оказалась вовсе не собакой, а жирношеим, красноносым толстяком, во все скулы уплетает ветчину. Отвалит ножом кусище и в рот, только чавканье стоит. Мы видели, что отец старается отвлечь "собаку" от ветчины разговорами, пытается водкой споить. В глазах отца еще теплится надежда сберечь по кусочку ветчинки детям. Мы с печки тоже молим бога, чтоб все не съел, нам хоть чуть-чуть оставил. Но где там. Все сожрал до кости, а потом... О, что же это?! Мы чуть криком не закричали. Видим, кость, на которой еще кое-что было, в бумагу заворачивает и в саквояж свой сует. "Это, говорит, - я в гостинице за пивком погложу. Спасибонько вам. Отменная ветчинка была. Как она называется-то? Ростовская аль тамбовская?" - "Никак нет, ваше сиятельство! Названной вами у нас не торгуют, - отвечает отец. - У нас местная, могилевская". - "Ах, могилевская! - закачал головой. - Ну, тем паче. Чудный был окорочек. Желаю здравствовать!" - и ушел. На глазах утащил кость. Мы в слезы. Мать с успокоением: "Не плачьте, милые. Как-нибудь перебьемся этот месяц. А там отец, бог даст, получит обещанную "собакой" новую должность, станет приносить побольше денег - и тогда куплю вам такой же большой окорок".

Волович помолчал и, вздохнувши, как бы подводя итог всей отцовской затее, сказал:

- Ждали мы окорок долго, да так и не дождались. Должность от "собаки" отец так и не получил. В шинели без пуговиц умер.

- Слишком коротко и грустно, - сказал Гуляйбабка, внимательно слушавший Воловича. - Как видно, не подготовили вы, Адам Леоныч, свой рассказ.

- Не торопитесь, Иван Алексеич. Я еще не кончил. Позвольте продолжать?

- Извините. Беру слова назад. Только, пожалуйста, что-либо повеселей. Учтите, что грустные истории старят людей. Жизнь и без того горька. Попробуйте сосчитать, сколько у вас бывает в году печальных и веселых дней, и вы сами убедитесь, что арифметика не в пользу последнего. Чего стоит человеку перенести одни войны, общие несчастья, разные стихийные бедствия. А как безжалостно рвутся нервы людей по пустякам! Порой один бюрократ в конторе изводит сотни людей. И люди, вы меня простите, терпят такую скотину. А почему б его не заменить тем, кто дарит людям радость, чтоб вышел ты от такого человека не с бранью, сорвавшейся с языка, а с песней в душе? Вы простите, я незаконно вторгся в рассказ Воловича. Продолжайте, Адам Леоныч.

- Мой рассказ будет опять же про могилевский окорок, - усмехнулся Волович. - И это не случайно, сябры. С этим злосчастным окороком у меня связана и другая история, на сей раз уже лично моя. Не в пример моему отцу, я по служебной лестнице пошел как-то быстро без окорока и шампанского. Начав с рядового милиционера, я уже через три года стал заместителем начальника районного отделения милиции. Все у меня, выдвиженца комсомола, шло вроде бы неплохо, а тут бац тебе - приезжает из области строгая комиссия и начинает так придирчиво проверять отделение, что и я нос повесил. Ну, думаю, точка. Отходил ты, Волович, в начальниках. Так строго проверяют только перед тем, как с должности скопнуть. Что делать? Как удержаться на посту, не осрамиться перед комсомолом? А тут хлоп тебе - подвертывается случай. Мое проверяющее начальство идет в столовую обедать и этак осторожно насчет обогрева намекает. Мол, не мешало бы в такой мороз пропустить по черепочке, вреда бы не было... Ну, я по-заячьи сметку и в гастроном, подозвал знакомую продавщицу, на ушко ей: "Две бутылочки по три звездочки и ветчинки закусить". - "Сколько вам? Кило? Полкило?" - спросила та. "Какой там кило! Весь окорок давай! размахнулся я. - Нас же шестеро. Съедим!" Продавщица стала убеждать, что окорок слишком велик и что вшестером его никак не съесть. Но где там! Я в тот счастливейший момент готов был слона купить, лишь бы в дружбу с начальством вступить. Ну, сунул я бутылки в карман, окорок под мышку и аллюр три креста в столовую, куда начальство пошло. Прибегаю, туда, сюда - нет начальства и, как отвечают, не приходило. Я с окороком под мышкой в другую столовую. Глядь-поглядь - и там их нет. Что за оказия? Бегу, запыхавшись, через весь город - в третью. И туда их черти не приносили. Сунулся в пивной подвальчик, может там, думаю, засели в укромном местечке, а на дверях подвала замок. Сторож с берданкой сидит, звезды считает. Жутко мне стало. И начальство потерял, и с окороком не знаю куда деться. Принеси домой - жена скажет: "С ума спятил! Своего копчения вон окорока висят, зачем купил?" А тут еще ночной постовой привязался: "Что это вы, товарищ начальник, по городу на рысях? Зарядка у вас иль что потеряли?" Послал я постового по-дружески ко всем святым в гости и побрел, сгорая со стыда, восвояси. Ночью ресниц не сомкнул, все думал, как на глаза начальству показаться. Что могли они обо мне подумать? Скажут: "Нарочно сбежал, поскупился купить бутылку".

Волович помолчал. Слушатели поторопили его:

- Что дальше? Дальше-то что?

- Что ж дальше? Утром комиссия зачитала выводы: "Признать работу отделения милиций, возглавляемую временно исполняющим обязанности начальника товарищем Воловичем, вполне отвечающей приказам и духу времени. Ходатайствовать о выдвижении Воловича начальником райотделения".

Рассказчик подтянул под себя ноги и легким рывком стал на колени.

- Вот на этом, сябры, я и закончу свой рассказ о могилевских окороках и некоторых бывших чудаках.

- Минуточку! Дозвольте! - поднял руку Прохор. - А окорок... Окорочек тот куда вы?

- Да куда ж его было. Рядом с домашними повесил. Теща как глянула утром, что вместо четырех пять окороков висит, так в обморок и рухнула. Гляжу, вся побелела, пальцем на жердку тычет, дескать, глянь-ка, глянь, у борова пять ног, пять ног у борова! Насилу отходил старуху. Убедилась лишь, когда все честь по чести рассказал. Вот так-то, браты. Чтоб вас не жег стыд и тещи ваши не падали в обморок при виде пяти кабаньих ног, ешьте-ка лучше после войны сами окорока: тамбовские, ростовские, могилевские... любые!

3. НЕЖДАННЫЙ ВИЗИТ НАЧАЛЬНИКА ПОЛЕВОЙ ПОЧТЫ. ГУЛЯЙБАБКА ЗНАКОМИТСЯ С СИСТЕМОЙ "ХАРАКИРИ"

В разбитом Смоленске найти ночлег для тридцати гавриков - дело чрезвычайно сложное, но тем не менее весь обоз БЕИПСА был размещен сносно, а для личного представителя президента даже нашелся в отеле отдельный недурственный номер с мягкой мебелью, ванной и удобным для работы письменным столом.

Приняв с дороги ванну, Гуляйбабка надел легкую ситцевую пижаму, домашние тапочки и сел было за ужин, поданный Прохором, как в дверь постучали, и сию же минуту, не дожидаясь разрешения, в номер вошел высокий блондин в форме майора интендантской службы. От него пахло духами, спиртом, вареным сургучом и еще чем-то таким, отчего хотелось чихнуть и воскликнуть: "Ну и набрались вы, господин офицер!" Однако вошедший был вовсе не пьян, а лишь слегка навеселе.