Марина Весенняя - Аssистент с причудами

– Мам, какой «врешь»? – вспылил я. – Мне пришлось ехать на метро. На метро, мама!

– Ох, метро! – а вот и нотки восторга. – Это же так чудесно! Когда мы с твои папой познакомились, то целыми днями могли кататься в этих прекрасных вагончиках… Это же так романтично!

– М-а-ам, – простонал я. Кто-то скажет, что я оторван от реальной жизни, но лишь в том случае, если не знаком с моей маман. – Это было тридцать лет назад. И во Франции.

Более чем уверен, что отец не тащил мою мать в час-пик по замызганным станциям, чтобы ей отдавливали ноги, бомжи перебивали аромат ее Шанель номер пять, а любой прохожий наровил побольнее толкнуть плечом. Будто от попадания на эскалатор зависит чья-то жизнь.

– Это все детали, милый. Уверена, что в Москве метро ничуть не хуже парижского.

– Не знаю, – признался честно. Пока меня радовало, что приложение в телефоне подсказывало всю дорогу – в какой вагон лучше сесть, на какой остановке выйти. И, спасибо уж не знаю кому, но вай-фай под землей – настоящее спасение. Хоть как-то отвлечение от… реальной жизни.

– Если все так плохо, давай я поговорю с отцом, чтобы он вернул машину.

Грустно хмыкнул.

– Спасибо, конечно, но не стоит.

Отказался, пусть и вынуждено. Мне пока самому питаться нечем, куда там кормить еще и автомобиль? На метро – и то пришлось мелочь по карманам наскребать.

Хочешь-не хочешь, а придется сказать Сергею спасибо, что берет на работу.

Я – и работать…. Дожил, называется.

Слышал, что на западе миллиардеры любят воспитывать своих детей в лишениях. Но представить себе не мог, что и моих предков коснется это веяние. Нет, отец и раньше предпринимал попытки ограничивать… Но не настолько же? Ну подулись они неделю на меня. Ну месяц.

Но три?!

– Я так понимаю, что отец все злится? – уточнил я у матери. Как раз вышел из метро, завис у витрины какой-то пекарни. Круассаны так и манили. Позже, родные мои.

Деньги за продажу ноута уже кончились, так что теперь уже до первой зарплаты. Надеюсь Серега согласится выдать аванс. Ибо вкус и запах доширака въелись в меня с такой силой, что я уже не чувствовал запаха своего парфюма.

– Мы оба на тебя злимся! – возмущенно ответила мама.

– Не злимся, а проводим воспитательное мероприятие, – послышался приглушенный голос отца.

– Пап, а может уже хватит? Я все понял,

– Ни черта ты не понял! – рявкнул отец строго. Догадался с опозданием, что родители держат меня на громкой связи. – И вообще. Взрослый парень уже. Давно пора было выпустить тебя из гнезда.

Ага. Выпустили.

Выпнули. Из теплого, мягкого, уютного и сытного гнезда. В пропасть.

Ладно, Дрю, сам виноват. Нечего было попадаться.

– Вообще, скажи спасибо, что мы тебе квартиру оставили, – повторил отец свое коронное.

Спасибо! Огромное, как эта квартира. Которую я не могу ни сдать, ни продать. Ни содержать…

Никогда не думал, что буду грустить из-за четырехкомнатной хаты в Москве. Разве что в ключе, что это не загородный дом. Теперь мечтаю о маленькой скромной однушке, которая не будет высасывать все финансы на оплату коммуналки. Но переехать – не вариант, потому что аренда, как ни крути, все равно дороже.

Расскажи кому – в лицо плюнут. Страдает москвич со своей жилплощадью. Я даже не успею рассказать, как непросто существовать, когда у тебя в жизни было вообще все. А осталось – пятьдесят рублей на обратный билет в метро. Правда подозреваю, что после подобного душеизлияния, в лицо плюнут еще раз.

Ладно, сам дурак. Надо было готовить финансовую подушку на случай очередного родительского кризиса а-ля «мы тебя запустили». Расслабила меня фиктивная семейная жизнь.

– Ладно. Все понял. Люблю вас! – последнее произнес погромче, чтобы не сомневались.

Ведь правда их люблю. Да, врал, конечно. Но чтобы их не расстраивать. А то вечно – мать за сердце, отец за ножницы. Можно было бы подумать, что за ремень, но нет. Папка всегда начинал резать мои карты.

А не врать не получалось. Никогда. Потому что соответствовать высоким стандартам фамилии не удавалось. Рядом же всегда был золотой мальчик Сережа! Вот у кого и оценки всегда лучше, и увлечения серьезнее. А если не оценки – так олимпиады. Не олимпиады, то доклад красочнее. Не доклад – так очередная какая-нибудь хрень. Или дипломов получил больше, или говорить начал раньше.

Тут в лепешку расшибись, но вместо «молодец» все равно услышишь «а у Сереженьки». На выходе – отсутствие всякого желания пытаться переплюнуть идеал, полное признание своих несовершенств и окончательный штамп на лбу «непутевый ты нам достался».

Ага.

«Непутевого» воспитали они, а расхлебывать мне.

Хотя, с отцом все равно согласен. Из гнезда давно пора было свалить, причем подальше. Жаль, что вылет случился с острой болью в заднице от пинка.

Но будем оптимистами. Я не бедствую на дошираках, а парю гордым орлом, хозяином своей жизни.

Сейчас, только на работу устроюсь, чтобы в полной мере ощущать эту гордость.

В центре города я ориентировался отлично, так что найти дорогу до бизнес-центра Никифорова не составило труда. Пришлось, конечно, прогуляться. Но я уже почти привык. Первое время подобные вещи вызывали острое отторжение. Все-таки я всеми руками и ногами за альтернативные средства передвижения.

Нет, гулять я тоже люблю. Но не так – до магазина, до работы.

Только представьте: ночь, улица… Набережная. В свете тусклых фонарей. Тихая черная вода. За спиной Нескучный сад или Воробьевы горы. На худой конец – Парк Культуры.

И тишина.

В такие моменты даже воздух другой. Все другое.

Прекрасное.

А не вот это вот всё.

Днем центр города тошнотворен. Суета, давка, хаос. Мне чертовски нравилось спать до трех-четырех часов дня и только потом подниматься с кровати. Заметьте – с кровати, а не с куцего, опостылевшего матраса на полу. Нравилось, когда случайная красотка готовила кофе и о-о-о-чень поздний завтрак. Люблю зиму, когда к моменту, как я раскачаюсь, на улице уже тепло.

Теперь прихода холодов ожидаю с опасением. Потому что отопление четырехкомнатной квартиры влетит в целое состояние.

Да и нет больше халявных завтраков от прекрасных нимф.

Москва. Если у тебя нет денег – забудь о развлечениях. И о друзьях. И о мясе. Вообще о нормальной еде.

О белых кроссовках, кстати, тоже. Столько раз, сколько мне за сегодняшнее утро отдавили ноги – просто невыносимо представить. Перед входом в офисное здание пришлось остановиться, чтобы протереть ботинки.

Мои проблемы – это мои проблемы, нечего всех окружающих посвящать в них своим небрежным видом.

Хотя, перед кем мне распинаться? Перед Сергеем? Он лучше всех остальных знает, в какое положение он меня загнал.

Сережа, блин. Вот надо было ему вмешаться! Ну, подумаешь, его невеста – моя фиктивная жена. Чего из этого скандал-то делать? Будто я на Машку хоть как-то претендовал.