Ирина Агапова - 12 моментов грусти. Книга 3. Каравелла всех надежд

Через несколько минут в класс стремительно вошел Денис Владимирович, сверкая своей лучезарной улыбкой.

– Всех девочек с 8 Марта! – радостно воскликнул он. – Как-то даже и неудобно заниматься в такой день.

– А давайте перенесем на завтра, а сегодня отметим? – с радостью предложил Вадим.

– А как будем отмечать? – поддержала его Юлька.

– И куда пойдем? – тут же завторила ей Таня.

Яна вдруг совершенно спонтанно заявила:

– А что? Я здесь рядом живу. Родители придут только в шесть, можно и ко мне. У меня есть бобина c концертом «Юрайя Хипп». Послушаем и потанцуем.

Денис Владимирович мечтательно закатил глаза. Ему совсем не хотелось сегодня проводить факультатив.

– Это удобно? – на всякий случай спросил он, внимательно глядя на Яну. Та кивнула. Все остальные безумно обрадовались. Как по команде быстро собрались и всей дружной компанией направились в гости к Яне.

– Проходите, располагайтесь – сказала девушка, когда все зашли в квартиру.

– Можно мы с Таней организуем чай? Я знаю, где у тебя что находится, – Юлька выжидающе посмотрела на хозяйку.

– Да, конечно, чувствуйте себя как дома.

– А это тебе, Яна, – шепнул Денис, чтобы никто не слышал. – Это книжка Александра Казанцева «Фаэты», тебе понравится, я знаю. – И, улыбаясь, пояснил: – Казанцев один из моих любимых советских писателей-фантастов. После этого романа ты наверняка захочешь прочесть все его книги, которые попадут тебе в руки.

– А много у него книг? – спросила Яна.

– Я точно не знаю, но я еще читал «Пылающий остров», «Полярная мечта» и «Льды возвращаются». Но я уверен, что это твоя стихия. Это современный писатель-фантаст, он еще живой и пишет новые книги. Ему сейчас лет семьдесят.

– Спасибо огромное, – Яна с интересом рассматривала книгу. – Вы так много знаете, с вами очень интересно!

Тем временем, Хиппник открыл крышку пианино и придвинул поближе стул.

– Надо просто быть любознательным, вот и все, – улыбнулся он. – Давай сыграем в четыре руки. Смотри: фа – соль – ля – си-бемоль – си-бемоль – ля – соль – фа – фа, – он показал ей квадрат. – Играй все время в лупе [1], не останавливаясь, а я тему. Ну, поехали, «Шокин Блю», «Венера».

Яна начала, он вступил за ней и запел. За ними подхватили и все остальные.*

Сташевский сидел в стороне один на диване и наблюдал за ними издали. Но по тому, как он притопывал ногой, складывалось впечатление, что все же он участвует в общем веселье. А вся компания между тем с остервенением орала «Venus» на английском, коверкая слова:

– Шис, гари, ё бэйби шис гари

– Вэл…, ам ё Винес

Ам ё фая… джоо дизая

– Вэл…, ам ё Винес

Ам ё фая… джоо дизая

А..ааа..аааааа

Кайф был неимоверный, эмоции зашкаливали. Насмеялись и накуражились…

– Алик, ну теперь ты что-нибудь сыграй! – попросила Яна.

Сташевский заморгал и замотал головой, протестуя.

– Я играю только классику, это совсем не к месту.

– Садись и сыграй, Алик! – чуть ли не приказывая, обратился к нему Денис Владимирович. – За десять лет твои одноклассники могут тебя послушать, хотя бы один раз!

Сташевский нехотя поднялся с дивана, сел за фортепиано, задумался, нерешительно притронулся к клавишам. Его длинные красивые пальцы дрогнули и неуверенно взяли несколько аккордов. И вдруг совершенно неожиданно обе руки запорхали над клавиатурой словно две большие птицы.

Он играл Шопена, «Ноктюрн №20». Все слушали затаив дыхание. Музыка лилась нежно и проникновенно, как стекают в реку ручейки ранней весной, серебристым журчанием переливаясь от мощного форте к нежному волнующему пиано, наполняя комнату чудесным хрустальным звучанием. Яна представила, как первые травинки пробиваются сквозь проталины и тянутся к солнцу, все трепетало у нее внутри. Лицо Алика стало одухотворенным и каким-то не по возрасту серьезным. Яна окинула взглядом ребят, завороженно стоящих возле пианино, видела, что они с интересом и в то же время с удивлением внимают великолепной игре Сташевского. И когда тот напоследок пробежался легкими переливами по клавишам и взял последнюю ноту, словно поставил точку в конце предложения, в комнате воцарилась полная тишина. Потом все одновременно зааплодировали. Даже Вадим воздержался от комментариев, ему нечего было сказать.

Денис Владимирович не мог скрыть своего восторга и удивления.

– Я не ожидал, Алик! Говорят, если человек талантлив, он талантлив во всем. Полная гармония ума и тела. Ты меня поразил! Молодец! Я бы еще хотел послушать.

Сташевский помолчал, потом посмотрел на всех присутствующих.

– Может быть, из джаза что-нибудь?

– Играй то, что ты хочешь, – подбодрила его Яна, боясь спугнуть. Ей очень хотелось еще насладиться его великолепной игрой. Если бы сейчас Сташевскому вдруг вздумалось стать музыкантом, то и здесь бы он преуспел на все сто! Все более поражаясь, Яна смотрела на него во все глаза, он не прекращал удивлять.

Тем временем Алик вошел во вкус и уже ни капли не стесняясь, начал играть легендарную джазовую вещь Дюка Эллингтона «Караван». Он играл с наслаждением и куражом, импровизируя на ходу. Чувствовалось, что он сам получает удовольствие от игры.

Денис был в полном восторге.

– Алик, я снимаю шляпу! Такие гармоничные личности встречаются очень редко, у тебя великое будущее.

– Да ладно вам дифирамбы петь, – совершенно без пафоса хмыкнул Сташевский. – Я думаю, я найду свое место под солнцем.

– Идемте пить чай, – тихо позвала Юлька, – уже все готово!

Что-то изменилось за последние полчаса. Молодые люди словно прозрели, стали добрее друг к другу, как будто и не было никакой вражды и соперничества между ними.

– Красота и музыка спасут мир, – задумчиво произнес Вадим.

Пили чай, переговаривались тихо, обсуждали планы на будущее – кто куда думает поступать, – переживали за предстоящие экзамены. Обстановка была дружелюбной и располагала к приятному общению.

– Будем слушать «Юрайя Хипп», концерт «Return to Fantasy» или как? – между прочим, решил осведомиться Денис Владимирович.

– Конечно, что за вопрос? – обрадовалась Яна.

Хиппник помог ей вставить бобину и включить магнитофон.

Первые аккорды вступления знаменитой баллады «Год или день» ворвались в комнату, заполняя ее мощным звучанием.

Денис Владимирович подошел к Яне и взял ее за руку, приглашая на танец.

– Давай попробуем, – наклоняясь поближе к ее уху, сказал он. – Слушай меня, я веду.

Яну затрясло мелкой дрожью. Ей было все труднее сохранять имидж невозмутимой и уверенной в себе девушки. Она едва кивнула головой, соглашаясь. Сташевский и Вадим, как по команде, повернулись в их сторону и застыли, наблюдая.

Проникновенный и мощный голос Дэвида Байрона звенел, заражая своей энергией и драйвом.