Айрис Джоансен - Таинственный сад

– Нет.

– Что?

Она спустила ноги на пол и встала.

– Я сказала «нет». Наш договор остается в силе. Мы уедем отсюда следующей ночью.

– Черта с два! – прорычал Кэм. – Я только что сказал тебе, что…

– Лола права, ты ведь вовсе не уверен, что Хаф-Мун прослеживается. Не знаешь, известно ли Белстропу, что я связана с Лолой. – Дамита спокойно встретила его взгляд. – Это вполне рассчитанный риск.

– Но зачем вообще рисковать? – вспылил. Кэм. – Зачем оставаться здесь, если безопаснее улететь сегодня ночью?

– Потому что нам нужно время. Разве ты не говорил мне это в Касмаре?

Кэм наморщил лоб:

– Тогда все было по-другому. Тогда я не знал, что Белстроп следит за нами.

– Ты и сейчас не знаешь этого наверняка. – Она облизнула губы. – Я никуда сейчас не намерена двигаться. До тех пор, пока не выясню кое-что очень для себя важное.

– Что именно?

Она глубоко вдохнула и сказала на одном дыхании:

– Люблю ли я тебя.

Его глаза расширились:

– Дамита…

– И в самом ли деле ты любишь меня. Ты говорил, что любишь, но после прошлой ночи я подумала, что нет, ну и я смущена и обижена…

– Дамита, что ты, черт возьми, такое говоришь?

Она нервно стиснула руки.

– Лола сказала мне: продумай все и постарайся быть честной с самой собой, ну вот, этим я и занималась, пока ты отсутствовал. – Ее губы дрожали, когда она улыбнулась ему. – Это было не самое приятное время в моей жизни. Плоды честности вовсе не сладки на вкус. Я обнаружила весьма неприятные черты в своем характере. Я отнюдь не сахар.

– Не согласен. Ты честная, ласковая и…

– Мы смотрим в разные зеркала, – прервала его Дамита. – Я вовсе не ласковая. Я острая, как колючий кустарник, с которым ты меня сравнил. Я воинственна и искренна до грубости. Мне казалось, что я, по крайней мере, честна, но увы, не обладаю даже этой добродетелью. Я врала себе о самом важном человеке в моей жизни.

– О Лоле?

Она резко кивнула:

– На самом деле мне было стыдно за нее. Меня устраивало то, что она скрывает свое материнство, потому что мне не хотелось быть дочерью Лолы Торрес. Я была настолько ограниченной, что не могла понять… Возможно, Лола сознавала это и именно потому не афишировала, что я ее дочь.

– Тебе незачем брать на себя ответственность за решения Лолы. И незачем упрекать себя за то, что ты чувствовала, будучи ребенком. Монахини дали тебе такой набор ценностей, с которым трудно принять прошлое Лолы.

– Она и сама себя упрекает, но и я достойна упреков. Мы обе совершили так много ошибок, – прошептала Дамита. – Я люблю ее, Кэм.

– Я знаю.

– И она любит меня.

– Да.

– Я хочу поговорить с ней. Я хочу сказать ей, что не собираюсь больше быть воинственной, что не буду больше защищаться. Я хочу сказать ей, какой я была глупой и как я горда тем, что она моя мать.

– Тогда, черт возьми, полетим сегодня!

Она покачала головой.

– Не могу. Потому что есть проблемы, которые я должна решить здесь. – Она сделала шаг к нему. – Возможно, я представляю собой коллекцию комплексов, но я собираюсь преодолеть их. Мне это не так-то просто. Понимаешь, я никогда всерьез не доверяла отношениям между мужчиной и женщиной. Я думала, большинство мужчин просто используют женщин.

– Понятно, учитывая, что ты знала о жизни Лолы в трущобах, – Кэм криво улыбнулся. – И я не сделал ничего, чтобы изменить это мнение.

Дамита удивленно посмотрела на него.

– Нет, ты сделал. Ты, Кэм, не похож на тех мужчин, которые вынудили Лолу жить такой жизнью. Я думала было прошлой ночью, что ты вроде них, но нутром чуяла, что это неправда. И мне надо все точно выяснить. – Она глубоко вздохнула. – Я сделала что-то такое, что разочаровало тебя?

– Нет, – сухо сказал он. – Конечно, нет, ты была…

– Тогда почему ты отталкиваешь меня и держишься на расстоянии? – спросила она прямо. – Надеюсь, твоя реакция не связана с тем, что я никогда раньше…

– Ради бога, я же практически изнасиловал тебя, – хрипло сказал он. – Я обещал себе быть терпеливым, и я нарушил обещание, черт возьми. Ты была девственницей, и потому я обязан был быть с тобой особенно нежным и дать тебе время привыкнуть к себе, а я все испортил. Неудивительно, что ты мне не отвечала.

– Не отвечала? – Дамита смотрела на него в недоумении. – Но мне казалось… По крайней мере, я думала, что отвечала. – Она попыталась вспомнить, но смогла вспомнить только жар, полноту ощущений и бурную страсть. – Я мало знала о хитростях того, что мы делали, но чувствовала, что отвечаю. Я же определенно не боролась с тобой.

– Ты не боролась со мной, – угрюмо согласился он. – И это невероятно, принимая во внимание, что я применил грубую силу. Я вел себя как животное.

– Ты вовсе не применял силу, – слова ее прозвучали немного неуверенно, Дамита напряженно смотрела на Кэма. – Ты чувствуешь себя виноватым?

– Ты совершенно права, я чувствую себя виноватым. Я собирался быть благородным, а потом запаниковал и действовал, как… Почему ты смеешься?

–Я успокоилась. Ведь я-то думала, что причина во мне. – Улыбка все еще играла на ее губах. – Ты был так холоден сегодня утром, что я в этом уверилась.

– Ты – ни при чем. Все дело во мне. Но не беспокойся, – продолжал он торопливо. – Когда мы приедем в Англию, у тебя будет масса времени, чтобы привыкнуть ко мне. Я даже не прикоснусь к тебе, пока ты не почувствуешь, что тебе легко со мной.

– Не прикоснешься? – В ее взгляде была смесь гнева и изумления. – Разве я говорила, что мне нелегко с тобой?

– Но ты же смущена и обижена. Сама только что это сказала. – Он в раздумье смотрел на нее. – Возможно, нам даже не стоит обсуждать, пока ты в таком состоянии.

– Ни в каком я не в «состоянии», и я не комнатный цветок, за которым надо ухаживать. Ты меня недооцениваешь. Лола сказала, что мы оба увязли по шею, но я думаю, это не так уж плохо. Хорошо, что я решила остаться здесь. В обществе всех этих людей в Лондоне мы не сможем ничего прояснить. И ты опять что-нибудь придумаешь.

– Никаких недоразумений не будет. – В голосе Кэма все еще звучали нотки прежней угрюмости. – Как только ты будешь в безопасности, я начну вести себя иначе.

– Ты начнешь? – Дамита покачала головой. – Нет уж, это было, возможно, самое важное решение в моей жизни, и я не хочу, чтобы ты или кто угодно… – Она внезапно прикусила нижнюю губу. – О боже, это звучит воинственно, да?

Он улыбнулся:

– Еще как!

– Ну, ты заслужил это, – вызывающе сказала она. – Нельзя же ожидать от меня полной перемены в мгновенье ока.

– Я был бы разочарован, если бы все твои острые грани вдруг исчезли. Мне уже почти нравится твоя внешняя колючесть. Видимо, во мне есть что-то от мазохиста.

– Ты заставляешь меня чувствовать такое… Никогда прежде со мной ничего подобного не было. Это должно означать, что… – Она понизила голос почти до шепота. – Я не знаю. Я все-таки запуталась.