Лиз Айлэнд - Кандидат в мужья

Келли Саммерс. Так, больше он не позволит себе думать о ней.

Он повернулся и практически пробежал то расстояние, что отделяло его от водительской дверцы «БМВ». Открыл ее, плюхнулся на сиденье и умчался, словно от погони. Хотя на самом-то деле он пытался убежать от судьбы.

Судьбы, которая явилась ему в образе миниатюрной, соблазнительной Келли Саммерс, женщины, на которой ему почти наверняка предстояло жениться.

– Странный он какой-то. – Как только рев «БМВ» стих, Келли повернулась к Алехандро. – Тебе не показалось, что он какой-то странный?

– Определенно странный… и нервный, – согласился Алехандро. – Он, наверное, думает, что ты собираешься подать на него в суд. Эти богачи всегда такие параноики. Если, конечно, он богат.

– Судя по внешности – богат… и по запаху. Он пользуется не «Олд спайс». – Она посмотрела на визитку. – «Райли К. Ломбард, – прочитала она вслух. – "Ломбард гроуп"». Владелец компании! И я сомневаюсь, что мы с ним в одной лиге. – Она постучала пальцем по визитке. – Интересно, что означает это «К»? Вероятно, Корнелий, или Корнинг, или какое-то другое имя, от которого пахнет старыми деньгами.

– Главное, чтобы он не оказался мошенником, – заметил Алехандро.

– Его двести долларов выглядят очень даже настоящими.

– Да, но на починку «тойоты» потребуется гораздо больше двухсот долларов.

Келли взглянула на автомобиль и почувствовала, как сжалось сердце. Неужели все? Неужели этот безумный богач нанес ее любимице смертельный удар?

К приезду полиции Келли уже успела накрутить себя. Ее автомобиль убили, а убийца удрал. Ну почему она позволила ему удрать? Ей показалось, что полноватый коп, который вышел из сине-белой патрульной машины, сочувственно посмотрел на нее, увидев, что сделали с ее бедной «тойотой». Ей требовалось утешение со стороны облеченного властью лица.

Она изложила свою версию случившегося и сообщила все имеющиеся у нее сведения о Райли К. Ломбарде, сделав упор на его принадлежность к привилегированному классу богачей. Она хотела, чтобы коп официально подтвердил ее статус жертвы. Она также хотела, чтобы Райли Ломбарда официально назвали злодеем, покинувшим место преступления до прибытия полиции, хотя он, несомненно, мог и задержаться.

Полицейский кивнул:

– Ломбард, значит? Я слышал об этом парне.

Это же надо! Небось его фотографиями обклеены все полицейские участки. Впервые Келли охватило отчаяние.

– Слышали?

– Конечно, читал о нем в газетах. Вы знаете, в разделе светской хроники.

Полицейский с пивным животом, нависшим над ремнем, выглядел человеком, которому вполне хватает спортивных страниц.

– Вы читаете светскую хронику?

Его глаза превратились в щелочки.

– Да, и что вам не нравится?

– Ничего, но…

Он выстрелил в нее злобным взглядом:

– Вы думаете, я какой-нибудь олух, который читает только спортивные страницы?

– Нет, но…

– Думаете, меня ничего не интересует, кроме пончиков и кофе, которыми приходится питаться на работе?

Келли покраснела:

– У меня и в мыслях не было…

Он прервал ее:

– Послушайте, я понимаю, случившееся вызвало у вас шок, мэм, но нет нужды смотреть на меня сверху вниз. Я лишь сказал, что видел этого парня. Я всегда держу глаза и уши открытыми. За это мне платят. Может, это была статья о начале строительства нового здания или что-то в этом роде. Подскажите!

– Извините, я…

Он вырвал из блокнота второй экземпляр заполненного им бланка и протянул ей:

– Вот справка о происшествии для вашей страховой компаний. С мистером Ломбардом я свяжусь сам. Хорошего вам дня!

– Слишком поздно для таких пожеланий, – пробормотала она.

Потом обрадовалась, что коп ее не услышал. Иначе снова завелся бы.

– Тебе не кажется, что сегодня все на грани безумия? – спросила она Алехандро, войдя в салон.

Он рассмеялся:

– Раз уж разговор зашел о безумии, не стоит ли тебе позвонить сестре?

Она нахмурилась. Рите?

– Зачем? Я должна дождаться эвакуатора.

– Да, но потом тебе понадобятся колеса. Помнишь дневной лагерь? Тревор, твой сын?

Келли застонала:

– Ну почему этого придурка угораздило врезаться в меня именно сегодня? Если я еще раз увижу его, то выскажу ему в лицо все, что о нем думаю.

Алехандро захохотал:

– Вот об этом ты можешь не волноваться. Он смылся отсюда с такой прытью, что ты точно его уже никогда не увидишь.

– И хорошо! – буркнула она, берясь за трубку, чтобы позвонить младшей сестре. – Надеюсь, ты прав. Если мне починят машину, видеться мне с ним совершенно незачем.

Работать Райли не мог. Всю вторую половину дня из головы не выходила встреча с Келли Саммерс. И в сравнении с этим не имело никакого значения, как продавались или покупались акции, поднимался или опускался индекс Доу-Джонса. Он не находил себе места, готовый выскочить из-за стола при первой возможности. Но никто его не тревожил. У него хватало сотрудников, которые решали все деловые проблемы.

Время тянулось и тянулось. Он, конечно, пытался работать, но мысли постоянно возвращались к Келли. Ему очень хотелось что-то для нее сделать, но он никак не мог придумать, что именно.

Когда вечером он приехал домой, Натаниэль, его дворецкий, распахнул дверь и сердито посмотрел на него. Разве что не затопал ногами и не указал на часы.

– Вы опоздали к обеду.

Райли вздохнул. Похоже, его ждет бурный вечер, Дорин могла ограждать его от проблем на работе, но не дома.

– Еще нет половины седьмого.

По стандартам Далласа дом у него был скромным. Старый серый каменный особняк находился на Туртл-Крик и не требовал большого количества прислуги. Райли купил его три года назад импульсивно, когда ему отчаянно хотелось радикально изменить свою жизнь. Иногда он задавался вопросом: а правильное ли принял решение? Темный камень, комнаты с низкими потолками, горчичного цвета бархатные портьеры – все это нагоняло тоску. Так что если он искал мрачное убежище, то лучшего бы, наверное, и не нашел.

Нужно признать, что он не приложил и минимума усилий, чтобы как-то изменить этот "замок Дракулы". Собственно, он практически не распаковывал вещи. В большинстве комнат мебели было так мало, что любой звук эхом отражался от стен. На мраморных каминных досках не стояли фотографии в золоченых рамках, картины так и остались в ящиках, лишь кое-где лежали ковры да стояла мебель, которую он вывез из своего старого дома. Последовали за ним и двое слуг, главным образом из верности не ему, а Джоанне.

Одним из них был страдалец Натаниэль. Вторым – Фаярд, шестифутовый повар-доминиканец с темпераментом Майка Тайсона, легкими Карузо и свободным доступом к режущим и колющим предметам. Оба гордились тем, что продолжили службу у Райли, пусть даже ценой личных страданий. Когда-то в прошлом Натаниэля и Фаярда связывали более чем теплые отношения. Они были сладкой парочкой. Райли помнил, как Джоанна рассказывала ему о них, о их кухонных ссорах и примирениях, со всеми подробностями, которые он слушал вполуха. В те счастливые дни Натаниэль и Фаярд играли минимальную роль в жизни Райли. Теперь же, когда они вышли на авансцену, он сожалел, что не прислушивался к болтовне Джоанны. Теплоты в их отношениях не осталось, ее сменила злоба, иной раз переходящая в ненависть. Случалось, у Райли возникало ощущение, что у него на глазах разворачивается последнее действие греческой трагедии.