Джессика Марч - Наваждение

— Хочешь знать, как он умер? — спросила Пеппер. Ошеломленная, Ники могла пока думать только о тех ужасных моментах, когда она и ее отец сошлись в смертельной схватке, о своем внезапном озарении относительно того, что он убил ее мать и украл ее детство.

— Он застрелился.

Ники моргнула, но ничего не сказала.

— Ты так нас ненавидишь? — тихо спросила Пеппер. Теперь, несмотря на все искусство хирургов, стал заметен ее возраст.

— Я больше никого не ненавижу, — спокойно ответила Ники. Я лишь хочу, чтобы все это закончилось.

Пеппер взглянула в лицо Ники, словно пытаясь измерить страдания молодой женщины. Выражение ее собственного лица смягчилось.

— Прошлый раз, когда я предложила тебе дружбу, из этого ничего не получилось. Полагаю, я была слишком безнравственной, слишком испорченной, а ты слишком невинной. Но, может быть, мы можем попробовать снова, — неуверенно предложила она. — Теперь нас осталось только двое, даже если мы не родственники, то…

— Но мы родственники, — прервала ее Ники, решив ничего больше не скрывать. — Мы родственники. Дьюк был моим отцом.

Пеппер начала одновременно смеяться и плакать.

— О Господи! — выговорила она. — О Господи, ну и семейка!

Пожалев Пеппер, Ники принесла ей рюмку бренди.

— Ты должна знать и все остальное, сказала она. — Он убил мою мать.

У Пеппер широко раскрылись глаза, она непроизвольно схватилась рукой за горло, когда Ники подробно рассказала то, что теперь знала об отце, который возненавидел ее даже еще до рождения.

— Я до сих пор не знаю всего, — подытожила Ники, — и полагаю, что не узнаю никогда.

— Дьюк говорил, что он всего лишь хочет защитить Бейба, — вмешалась Пеппер, голос у нее был хриплый, рука, которой она сжимала рюмку с бренди, дрожала. Когда мы узнали, что Бейб увивается вокруг Элл, Дьюк отправился поговорить с ней. Он сказал мне, что предложил ей деньги, чтобы они уехала из города и оставила Бейба в покос, а она рассмеялась ему в лицо, ответила, что намерена стать женой Хайленда, неважно, какого…

— И тогда он убил ее. Он сказал тебе об этом. Пеппер так яростно замотала головой, что бренди пролился ей на колени.

— Я никогда не знала этого, — сказала она, клянусь Господом, я никогда не знала. Он сказал лишь, что они спорили, что он угрожал рассказать Бейбу что-то, что заставит его бросить се…

Ники поняла, что это могло быть. «Что я была незаконнорожденным ребенком его, а не X. Д.». Она закрыла глаза. Остальная сцена представлялась ей так ясно, словно она присутствовала при ней. Схватка между двумя одержимостями закончилась выстрелом из револьвера. Дьюк одел Элл, чтобы создать впечатление о неизвестном преступнике, чтобы исключить подозрение, что она принимала любовника в ночь своей смерти.

— Бедняжка Бейб был совершенно сломлен, продолжала Пеппер, охваченная теперь собственными воспоминаниями, — вот почему мы услали его. Дьюк сказал, что, если кто-нибудь спросит, Бейб может оказаться настолько глупым, что признается в связи с Элл. Может быть, даже признается, что они намеревались пожениться…

Ники осознала всю меру ненависти Дьюка, когда подумала о том, что он отнял у нее дар любить и доверять, оставив в наследство только страх и подозрительность.

Пеппер докончила свой бренди и поднялась.

— Ладно, — сказала она, — мы порешим со всем этим здесь и сейчас, Ники. Больше никаких юристов, никаких судов. Мы сделаем по-твоему — «Хайленд инкорпорэйтед». — Она протянула свою руку и Ники приняла ее.

Потом Пеппер ушла.

Ники стояла в дверях, наблюдая за нежно-розовым светом восходящего солнца, разгоняющею последние следы ночи.

Она взбежала наверх по лестнице, умыла лицо холодной водой, натянула джинсы и рубашку и поехала к ферме Риверсов так быстро, словно от этого зависела се жизнь, не в состоянии терять больше ни одной драгоценной минуты.

Когда она издали увидела его, сгорбившегося над поломанной изгородью, то проехала так далеко, как позволяла дорога, а потом остановила машину. Перепрыгнув через развалившуюся изгородь, она побежала в открытое поле.

— Уилл! — закричала она, весело смеясь, обрушиваясь на него, с развевающимися под бризом белокурыми волосами.

Он широко раскрыл руки, чтобы приветствовать ее, его карие глаза влажно блестели.

— Я люблю тебя, Уилл! — кричала она, радуясь самим этим словам и свободе высказать их. — Я буду любить тебя всегда!

Когда его руки сомкнулись вокруг нее, прошлое отпало, как падает осенью увядший табачный лист. Больше не было секретов, больше не будет одержимости фантомом. Теперь были только они двое, и вдвоем они будут строить жизнь на любви, заботе и доверии.

— Эй, знаешь что? — вдруг сказал Уилл. — Я чувствую себя так, словно написал дюжину новых песен. — Он взглянул ей в лицо и улыбнулся. — Черт, ты всегда была моим вдохновителем! Ты дала мне ту песню, что свела меня с ума…

— «Темная сторона сердца», — догадалась она. — Но теперь темная сторона исчезла, Уилл.

— Ты в этом уверена, прекрасная леди? Она улыбнулась.

— Я уверена.

— Ладно, не переживай. Я знаю, ты дашь мне многое другое, о чем можно написать. — Он поцеловал ее, а потом поднял на руки. — Как тебе такое название: «Я чувствую себя так, словно прямо сейчас занимаюсь любовью»?

— Остается только завершить для надежности! Когда Уилл нес ее к дому, он уже напевал под нос что-то новое. «Это звучит прекрасно, — подумала Ники, — словно колыбельная…»

Green — зеленый (англ.)