Маргарет Пембертон - Цветок счастья

Однако восторг Джанетты длился недолго. Дядюшка, встретивший их у трапа парохода, не собирался понапрасну тратить время в Шанхае, а торопился вернуться в Чунцин. На следующий день, в семь часов утра, они сели на пароход, шедший в Ичан. А через неделю сменили пароход на джонку, и последним этапом их путешествия стала долгая, трудная поездка по Янцзы до Чунцина.

И с тех пор, к великому огорчению Джанетты, не было больше никаких экскурсий даже по окрестностям города. Для нее Китай стал тщательно охраняемой территорией консульства. Не успокаивало и то, что Серена с удовольствием воспринимала это положение.

Раздраженно отогнав кружившуюся возле нее бабочку, Джанетта встала со скамейки. С таким же успехом она могла бы остаться в Линкольншире. Там по крайней мере она могла подолгу гулять без всяких сопровождающих. А здесь испытывала чувство разочарования и быстро стала привыкать к мысли, что живет в экзотической, полной цветов тюрьме.

– Джанетта! Джанетта!

Она обернулась и увидела Серену. Одетая в закрытую белую кружевную блузку и юбку бирюзового цвета длиной до лодыжек, Серена торопливо спускалась по каменным ступенькам.

– Знаешь что? Сегодня вечером у нас будут гости. Мистер Закари Картрайт – папа говорит, он знаменитый ботаник – и его двоюродный брат, лорд Рендлшем.

Золотистые волосы Серены были аккуратно собраны в гладкую прическу, серо-зеленые глаза сверкали от удовольствия, что именно она сообщила такую приятную новость.

Джанетта нахмурилась, эта новость не могла прогнать ее уныния. Лорду Рендлшему исполнилось восемьдесят лет, о его дне рождения недавно сообщалось в «Таймс». Друг его наверняка такой же старый и скучный, как и все гости, присутствовавшие на ужинах у дядюшки.

– И это единственная причина твоего хорошего настроения? – спросила Джанетта, и взгляд ее упал на край почтового конверта, предательски торчавший из кармана юбки Серены.

Серена рассмеялась, взяла Джанетту за руку, и они вместе направились к дому.

– Нет, – ответила Серена, и легкий румянец тронул ее щеки. – Сегодня утром я получила очередное письмо от Генри Плэкстола. Он скоро возвращается в Англию, однако перед возвращением посетит Ичан и Чунцин.

– И это такая радостная новость? – спросила Джанетта, на которую и эта весть никакого впечатления не произвела.

Серена еще больше покраснела.

– Да, – ответила она, не скрывая счастливых ноток в голосе. – Для меня, во всяком случае.

Джанетта остановилась на тропинке среди цветов и с недоверчивым видом уставилась на Серену.

– Но ты же не можешь любить его! – удивилась она. – Он же священник!

– Я понимаю, но он единственный сын в семье, а сэр Арчибальд – старинный папин друг. Думаю, родители были бы очень довольны, если… если бы что-то получилось из нашей дружбы.

Джанетта почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Если Серена выйдет замуж за Генри, то вернется в Англию. И что тогда делать ей? Джанетта не надеялась, что дядя и тетя предложат ей остаться в Чунцине одной. А если так, то какая перспектива? Вернуться в Саттон-Холл, но на этот раз жить там одной, без Серены? Или, хуже того, стать приживалкой в доме мужа Серены, ведь Серена наверняка пригласит ее жить у них. От подобных перспектив Джанетту охватил ужас. Несмотря на то что она искренне любила Серену, ей претила мысль всегда жить в ее тени, наблюдать со стороны за счастьем Серены, быть всего лишь тетей ее детей.

– Пойдем, – ласковым тоном промолвила Серена, не обижаясь на Джанетту за то, что та без восторга восприняла услышанную новость. – Пришел китайский художник, которого мама пригласила для наших занятий по искусству. С виду очень милый, такой маленький, шустрый.

Вот эта новость вызвала у Джанетты интерес. Учителя пригласили для того, чтобы он познакомил их с китайским искусством рисования цветов, а Джанетта уже решила для себя, что попросит его познакомить их и с пейзажной живописью. Если учитель согласится, тетушке придется позволить им совершать хоть небольшие прогулки в окрестностях города, чтобы они могли изучать и рисовать подходящие виды.

– Мистер Ли ждет вас в комнате для занятий рисованием, – объявила тетя Гонория, когда девушки вернулись в дом.

Это была высокая статная женщина, не обладавшая ни грацией, ни красотой своей дочери. Как бы в качестве компенсации этих недостатков она необычайно гордилась тем, что всегда выполняла свой долг, каким бы тягостным он иногда ни оказывался. Супружеский долг удерживал ее в Китае – стране, которую она терпеть не могла. Родственный долг вынудил предоставить приют Джанетте. Чувством юмора Гонория не обладала и улыбалась лишь изредка. То, что тетушка выглядела весьма довольной собой, словно только что узнала новости, доставившие ей огромное удовлетворение, вызвало у Джанетты дурное предчувствие. На соседнем столе она заметила пустой почтовый конверт, точно такой, какой торчал из кармана юбки Серены. Дурное предчувствие Джанетты усугубилось. Значит, Генри Плэкстол написал не только Серене, но и ее родителям. И похоже, хорошее настроение тетушки было связано именно с этим письмом.

– Серена говорила тебе, что сегодня за ужином у нас будут гости? – спросила тетушка, удостоив вниманием Джанетту, что случалось не часто. – Мистер Закари Картрайт – один из ведущих английских ботаников. Королева Виктория часто консультировалась с ним, и доказательством его высокого авторитета служит то, что после ее смерти он продолжает пользоваться расположением королевской семьи. Он был гостем короля Эдуарда в его резиденциях Сандрингем и Балморал.

Джанетта попыталась сделать вид, что на нее произвели большое впечатление слова тетушки, и, похоже, ей это удалось. Гонория с довольным видом обратилась к Серене:

– Отец сейчас с визитом в китайском консульстве, но когда он вернется, мы хотели бы поговорить с тобой. – Она улыбнулась и с нежностью погладила дочь по плечу. – Без посторонних, в кабинете отца, если ты не против, Серена.

И снова, как недавно в саду, щеки Серены покрылись румянцем.

– Хорошо, мама, – согласилась она с такой нескрываемой радостью, что Джанетте даже стало стыдно за свою неприязненную реакцию на слова тетушки.

Как могла Серена влюбиться в такое ничтожество, как Генри Плэкстол? На взгляд Джанетты, такое было невозможно. Правда, они много времени проводили вдвоем на борту «Восточной королевы», но Джанетта считала, что Серена общается с Генри главным образом из вежливости. Однако сейчас, глядя на раскрасневшиеся щеки кузины, она поняла, что дело было отнюдь не в вежливости. Тайком от нее Серена влюбилась, и эта любовная история явно близилась к счастливому завершению. Для Серены, но не для нее. Подумав о собственном будущем в случае замужества Серены, о Саттон-Холле и промозглом Линкольншире, Джанетта содрогнулась. Но ведь должен же быть какой-то выход и для нее. Однако пока они с Сереной шли в залитую светом комнату для занятий рисованием на встречу с мистером Ли, Джанетта так и не смогла придумать никакого выхода.