Элис Детли - Судьбе навстречу

Ну, а ты сама, разжигающая камин, заваривающая чай и пекущая пироги, — на тебя это тоже не очень-то похоже. Ну и что, по твоему мнению, с нами творится?

Дебора передернула плечами. Предоставляю тебе делать выводы, — улыбнулась она. — В конце концов, это твой конек.

— Но мне всегда казалось, что молниеносные заключения как раз в твоем стиле, — беззлобно парировал Чарлз. — В конце концов, стоит мне перемолвиться парой слов с женщиной — и все решают, что я наверняка сплю с ней, не так ли?

Его язвительные слова всколыхнули болезненные воспоминания о соперницах. Дебора почувствовала, что бледнеет.

Неужели ей мало того, что было? Того страха, в котором она пребывала, живя с Честерфилдом? Она ненавидела женщину, в которую превратилась в то время, — нервную, постоянно проверяющую и перепроверяющую Чарлза, постоянно терзаемую подозрениями. Ее бешеная ревность портила жизнь им обоим, и вместе с тем Дебби не могла заставить себя измениться.

Она глубоко вздохнула. Нужно ли было приглашать сегодня Чарли, чтобы вспоминать старые обиды! Теперь она глава семьи, ответственная взрослая женщина двадцати пяти лет, мать ребенка. Ей принадлежит центральная роль и, разумеется, если она будет вести себя спокойно и здраво и не даст волю эмоциям, то и Чарлз поведет себя… Как?

— Ты голоден? — вежливо спросила Дебора.

Чарлз иронично усмехнулся, опускаясь в кресло у камина.

— Умираю с голоду, — признался он. — Но сперва мне хотелось бы выпить.

Дебора не смогла скрыть удивления. Она лихорадочно вспоминала содержимое бара и холодильника. Одна бутылка вина найдется, но есть ли здесь штопор?

У меня есть вино, — выжидательно произнесла Дебора. — Но ничего больше, боюсь, предложить не смогу.

Вообще-то я имел в виду чай или кофе. — Чарлз покосился на часы, громко тикавшие на камине. — Боже мой, Дебби, — пробормотал он, — предлагать алкоголь до полудня! В каком безнравственном обществе ты вращалась последнее время!

Если бы он только знал!

— Я сварю кофе, — смутилась Дебора и поспешила на кухню, радуясь предоставленной возможности ускользнуть и заняться хоть каким-то делом. Это помогло ей отвлечься от тревожных мыслей. Она заметила, что руки дрожат, и безуспешно попыталась успокоиться.

Чарлз сидел в той же позе, когда Дебора внесла поднос с чашками. В маленькой полупустой комнате гость казался еще более мужественным, чувственным и в то же время недоступным. Со своими лукавыми проницательными глазами и беззаботной манерой поведения Чарлз казался воплощением того типа мужчин, в отношении которых матери обычно предупреждают дочерей. Если только эта мать не похожа на ее собственную, расстроено подумала Дебора.

— Уже готово? — Чарлз быстро поднялся и протянул руки, готовый принять поднос. — Позволь тебе помочь. Она вспыхнула, зная, что не может сопротивляться проявлениям его заботы.

Все в порядке. Спасибо, я сама справлюсь.

Дорогая, но ведь это тяжело… вот так, — он с легкостью подхватил поднос, — садись, и нечего смотреть на меня с таким видом.

Хмурый взгляд был единственной защитой Деборы от того, чтобы ее называли «дорогой» в характерно поддразнивающей манере. Она старалась убедить себя, что это обращение было лишено интимности, абсолютно. Просто оно в ходу у Чарли.

Дебора сотни раз слышала, как Чарлз всех подряд называет «дорогой» или «дорогая», в особенности когда он не был поглощен работой и пребывал в веселом расположении духа. Тогда его обаяние заставляло совершенно незнакомых женщин давать ему адреса и номера своих телефонов. Дебора старалась относиться с юмором к его инстинктивному флирту — точно так же, как относился к этому сам Чарлз. Но его насмешливость ранила ее не меньше, чем нежелание отшить очередную поклонницу.

— Неужели тебе не противно, — как-то раз спросила Дебби, — что все эти женщины гоняются за тобой и норовят затащить в постель?

— Ты забываешь, что у меня свое мнение по этому вопросу, — хмуро ответил Чарли, пожимая плечами. — Эти женщины думают, что знают меня, поскольку читали мои романы и видели пару фильмов, снятых по моим рассказам. Так неужели я должен хамить им на людях? Уж лучше пусть оставляют телефоны, а я буду мило улыбаться. А позже я выкину все эти бумажки. Я не могу понять, дорогая, почему это тебя беспокоит? Это ровным счетом ничего не значит и никак не может повлиять на наши отношения. Понимаешь?

Тогда Дебора заставила себя кивнуть с решительным видом, хотя в сердце сидела занозой мысль об этих номерах телефонов и она терзала себя подозрениями — а вдруг он все-таки не выкидывает их?

Чарлз тем временем налил кофе в одну из тяжелых фарфоровых кружек, которые Дебора нашла в коттедже, и передал ей. Она с извиняющимся видом покачала головой.

— Будь любезен, добавь сливок и брось два кусочка сахара.

Чарлз едва не выронил кружку.

Что ты сказала? Дебора слегка улыбнулась.

То, что ты слышал.

Он покачал головой, словно мучимый слуховыми галлюцинациями.

— Да, слышал.

С этими словами Чарли положил в кружку сахару и плеснул немного сливок. Затем передал кофе Деборе, состроив удивленную гримасу.

— И давно ты перестала морить себя голодом?

В тот момент, мысленно ответила Дебора, когда обнаружила, что бессонная ночь с плачущим младенцем съедает больше калорий, чем любой курс аэробики. Она отхлебнула кофе и взглянула на собеседника.

Вообще-то я никогда не морила себя голодом, просто…

Знаю, знаю, — ораторским жестом он простер руку, — просто ничего острого — это вредно для кожи, никакого алкоголя, поскольку нужно рано вставать, а от сладкого толстеешь…

Но ведь от этого зависела моя карьера! — воскликнула Дебора. — И я хотела сделать все от меня зависящее… Разумеется, этот режим не предполагал пробуждения по утрам с головной болью, после всего лишь трех часов сна, из-за того, что ты вчера вечером устроил вечеринку!

Его лукавые глаза открыто смеялись.

Но я думал, что тебе нравятся вечеринки, — томно произнес Чарли, поглаживая рукой подбородок.

Да, поначалу. Во всяком случае, мне так казалось.

Неожиданно Дебора почувствовала, что ей недостает привычного ощущения волос, щекочущих шею. Может быть, она все же зря отрастила их?.. Но тогда они символизировали для нее начало новой жизни. А если вновь отрезать волосы?..

Но спустя какое-то время все эти гулянки приелись и стали меня раздражать.

Но ты никогда не говорила мне об этом, — заметил Чарлз.

Не говорила.

Она тогда стеснялась и была подавлена, точно школьница, и все надеялась, что Чарлз поймет причину ее плохого настроения. Дебора испытала большое разочарование, когда этого не произошло. Ее разочарование лишь усиливалось от осознания того, что ее общества любовнику явно недостаточно. Что эти вечеринки не просто нравились ему, а были нужны как воздух.