Кэтрин Спэнсер - Ванильный вкус поцелуя

И сейчас, судя по его виду, он собирался сделать и то и другое.

— Отпусти меня! — жалко потребовала Стефани.

— Нет, — хрипло ответил Матео, сжимая ее еще крепче, — я еще не разделался с тобой. А это, моя дорогая Стефани, будет не так скоро.

Она попыталась высвободиться, но он лишь сильнее сжал руки.

— Не заставляй меня делать тебе больно, Стефани, — предостерег Матео с тихой и неумолимой угрозой.

— Ты уже это делаешь, — ответила она. — Твоя мама будет в ужасе, если узнает, что ты был здесь и так терроризировал меня. А твоей бабушке будет за тебя стыдно. А что подумал бы твой сын, если бы увидел, как ты распускаешь руки?..

Стефани говорила все, что взбредет в голову, отчаянно пытаясь себя защитить, однако, к ее удивлению, эти обвинения подействовали.

Матео отпустил ее, и, потеряв равновесие, она чуть не упала к его ногам. Он отвернулся, как будто ему было противно смотреть на нее, и сделал несколько глубоких тяжелых вдохов.

— И это ты довела меня до такого состояния, — пробормотал он. — Превратила в безмозглого хулигана, который использует звериное насилие, чтобы справиться со своими неприятностями.

— Прости меня, Матео, — прошептала она. — Я знаю, какую боль причинила тебе.

Он снова посмотрел на нее, и Стефани вздрогнула, увидев холодную пустоту в его глазах.

— Неужели?

— Да, знаю, — подтвердила она. — Потому что мне тоже тяжело. Ты не представляешь, какую ужасную боль я вынесла, скрывая это от тебя.

— У тебя чертовски крепкие нервы, если ты пытаешься вызвать у меня сочувствие. — Матео горько усмехнулся.

— Если для тебя это имеет значение, — я много раз жалела, что не осмелилась сообщить тебе о своей беременности.

— Почему же ты не сделала этого? И не трудись объяснять тем, что я уехал из твоей страны. Если бы ты действительно захотела связаться со мной, надо было всего лишь спросить дедушку и бабушку, где меня найти.

Стефани твердо встретила его взгляд.

— И ты бы поверил, что являешься отцом моего ребенка? Мы ведь предохранялись. Ты был очень уверен, что я защищена от беременности.

— А ты была уверена, что я неподходящий кандидат для представительницы семейства Лейландов.

— Такая мысль никогда не приходила мне в голову!

— Ой ли! То-то ты и не оставила мне ни единого шанса. Вместо этого быстренько нашла себе мужчину, более подходящего на роль мужа и отца своего ребенка, прыгнула к нему в постель, чтобы скрыть правду.

— Мне пришлось! — горестно воскликнула женщина. — Но совсем не потому, что ты думаешь. Если бы отец узнал, что Саймон незаконнорожденный, он бы никогда не принял его. Я лгала, но не потому, что стыдилась тебя, Матео. Я сделала это, чтобы защитить сына.

— Ты лгала, потому что струсила, решила найти наиболее легкий и удобный выход. Мне смешно, что меня так поразили твоя наивность и широко раскрытые глаза, твои бесхитростные заявления о святости семьи!

Чувствуя, что терять ей больше нечего, Стефани произнесла:

— Я даже хуже, чем ты думаешь. Я бы не рассказала тебе о Саймоне, если бы меня не заставила Коринна.

— Так Коринна тоже знает? — Его возмущению не было предела. — Dio, Боже, до чего доходит твой цинизм, если ты рассказала всем, кроме меня?

— Она сама догадалась. Но я всегда мечтала, чтобы Саймон когда-нибудь узнал, что ты его отец.

— Мечтала, возможно, но ничего не сделала, чтобы это осуществить. И только благодаря Коринне я могу теперь воспользоваться своими отцовскими правами.

— Как мне убедить тебя, что я очень сожалею о своем поступке? — Стефани с мольбой взглянула в холодные темные глаза.

— Не спрашивай меня. Ты так часто лгала, что я не уверен, помнишь ли ты, что такое правда. Ты не можешь раскрыть рта, чтобы не исказить факты.

— Это несправедливо, Матео. Кроме того что я не сказала тебе о Саймоне, я никогда тебе не лгала.

— В самом деле? А разве не ты сказала мне вчера, что этот уикэнд мы проведем вдвоем?

— Да, и могу подтвердить каждое слово.

— Но нас не двое, Стефани. Здесь незримо присутствует третий, которого ты скрывала и о котором я имел полное право знать. Разве это не умышленный обман?

Стефани уронила голову на руки.

— Если ты так говоришь, то да. Но вина лежит не только на мне. Ты тоже обманул меня, скрыв правду о том, кем являешься на самом деле.

— И ты думаешь, что сравняла счет? — усмехнулся Матео.

Стефани знала, что их действия не сравнимы, что ее грех намного больше. Единственное, что она могла сейчас сделать, это положиться на свое сердце. Оно подскажет.

— Нет, конечно, нет, — согласилась она. — Но я могу поклясться жизнью нашего сына, что я люблю тебя. Я всегда тебя любила. И ничто не изменит этого.

— Ничто? — переспросил Матео таким убийственным тоном, что у нее по коже побежали мурашки. — И даже если я скажу тебе, что теперь мой черед быть с Саймоном? В конце концов, он был с тобой целых десять лет. Думаю, будет справедливо, если теперь я займу твое место.

— Ты не сделаешь этого! — возмутилась Стефани, дрожа от страха. — Ты не заставишь его выбирать между нами.

— Ты так уверена?

— Да, — ответила она, не желая поддаваться дикому ужасу, который охватил ее. — Сейчас ты злишься, Матео, но на самом деле ты не жестокий человек. Ты не станешь отрывать сына от матери.

Он гневно сверкнул глазами и вдруг сразу как-то сник. В комнате повисла тишина, а потом Матео тихо сказал:

— Ты права, не стану. А это означает, что тебе и мне надо прийти к компромиссу.

— К какому компромиссу? — осторожно спросила Стефани.

— Мы можем выйти из этого тупика, только поженившись. Таким образом мы избежим судебных разбирательств по поводу опеки и дадим Саймону то, чего у него не было: маму и папу, которые будут заботиться о его счастье и благосостоянии. Мы будем жить в Италии, подальше от твоих отца и старшего брата. Ты лишила моего деда знакомства с собственным внуком, но ты не сделаешь подобного по отношению к моим матери и бабушке. Разве это не цивилизованное решение, моя дорогая синьора? — Последние слова Матео буквально выплюнул ей в лицо, пропитав их всем ядом, который в нем накопился. Заметив, что женщина молчит, он холодно поинтересовался: — Ты колеблешься, Стефани? Я что-нибудь забыл?

— Нет, — возразила она, — но ответь мне на один вопрос. Предложил бы ты мне выйти замуж, если бы не узнал, что Саймон твой сын?

— А стала бы ты настаивать, что любишь меня, если бы не убедилась, что меня не нужно прятать от твоего претенциозного отца?

— Да.

— Тогда я бы попросил тебя выйти за меня замуж. Но не по той же причине, по которой предлагаю сейчас. Раньше я верил в тебя, верил, что вместе мы сможем построить жизнь. Это был бы брак по любви.

— А теперь?

— Теперь, — Матео пожал плечами, — это стало браком по расчету. Это будет соглашение, контракт, составленный юристами, включая законное усыновление моего ребенка, что я считаю необходимым, чтобы защитить и его права, и мои. Теперь я женюсь на тебе ради сына, а не ради себя.