Наталья Сафронова - Испанский вояж

Меня терзало любопытство. Особенно оно разгорелось, когда мы сдавали ключи от номера. Взяв их, портье посмотрел в соответствующую ячейку, что-то сказал Марине, потом наклонился и поставил на стойку довольно большую коробку, похожую на те, в которые упаковывают сувениры. Судя по тому, как он держал коробку, в ней было что-то увесистое. Марина поблагодарила дежурного, подвинула коробку к себе, приоткрыла, заглянула и засмеялась так радостно, будто увидела внутри золотые слитки. Я попыталась заглянуть через ее плечо, потом не выдержала и спросила:

— Что там?

— Сувенир, — таинственно улыбнулась подруга.

— От кого?

— Потом, — небрежно бросила она.

Мне ничего не оставалось, как, изнывая от любопытства и жары, отправиться следом за ней к автобусу, который вез нас в аэропорт.

«Ваше высокопреосвященство, сеньор д’Инестроза!

Это письмо доставит Вам мой старший сын маркиз Дженаро де Варгас. Только в его и в руки могущественного Провидения могу я доверить известия о событиях, произошедших в Мадриде за время, истекшее после нашей последней встречи в Севилье. Страшным ударом для всех Ваших друзей и союзников стала немилость короля. Мадридское общество потрясено отставкой дона Ортего, положение которого при дворе казалось столь прочным. Причину этому видят в происках врагов, которых нажил дон Ортега своими блестящими реформами городской жизни. Каждое дельное начинание всегда имеет больше противников, чем сторонников.

Ваш перевод в Гранаду многие не связывают со светскими делами. Многочисленные друзья Вашего высокопреосвященства, включая меня, объясняют это событие как рост Вашего авторитета и силы. Мы убеждены, что король дал Вам возможность проявить себя в борьбе за веру, что придаст Вашей кандидатуре дополнительный вес на следующем анклаве, где Ваш голос будет звучать независимо от королевской воли. Надеюсь, что волнения, связанные с переездом в Гранаду, не были для Вас слишком утомительны. Вместе с маркизом де Варгас я отправил к Вам своего лекаря маэстро Беппе, человека верного, умного и умеющего хранить свои и чужие тайны. Если Вы сочтете возможным оставить его при Вашей милости, то приобретете в его лице искусного знахаря и посредника между Вами и Вашими верными сторонниками в Мадриде. После удара, который обрушился на нашу семью, многие предпочитают не выказывать свою поддержку открыто, но готовы объединиться в нужный момент. Ваше политическое чутье и опыт позволят определить место и роль каждого в общем деле.

Ваше высокопреосвященство, ум мой занят политическими делами и заботами семейными, а сердце разрывается от горя и радости. Тороплюсь сообщить Вам лишь о главных событиях, произошедших в моем доме, так как прибывшие к Вам лица были их участниками и смогут изложить все подробно, ответить на Ваши вопросы.

На третьей неделе Великого поста моя дочь Лаура, супруга, а теперь вдова Вашего племянника Мигеля разрешилась от бремени младенцем мужского пола. Начавшаяся родовая горячка привела ее рассудок к помутнению. Она непрерывно каялась в грехе и просила у меня и братьев прощения за то, что не сохранила своей чести. Никакие уговоры, ни напоминание о тайном венчании, ни документы, любезно присланные Вами, ничто не могло снять пелену, окутавшую ее разум. Маэстро Беппе не отходил от нее и только благодаря его благотворному влиянию она успокоилась и на исповеди, предшествовавшей ее последнему причастию, вела себя, как подобает доброй христианке, не запятнавшей себя смертным грехом. Через две недели после рождения ребенка моя дочь отправилась на небеса к своему возлюбленному супругу. В нашей глубокой скорби мы находим лишь одно утешение, что два любящих сердца вновь соединились, теперь уже навеки.

Дитя, рожденное в этом союзе, так рано оставшееся круглой сиротой, будет мне утешением и надеждой, что ему удастся соединить величие и богатство двух славных семейств.

Перед своей безвременной кончиной моя дочь, урожденная д’Ачуас, назвала своим душеприказчиком и опекуном своего сына, получившего при крещении имя Джовано Марко Доминго д’Инестроза, маркиза де Варгаса, своего любимого брата. Выражаю надежды, что среди прочих дел Вы, Ваше высокопреосвященство, найдете возможность обсудить с моим сыном, какое имущество оставил покойный Мигель, умерший без завещания, своему единственному сыну и наследнику. Надеюсь, что мы легко договоримся по этому щекотливому вопросу и не будем торговаться над еще свежими могилами наших детей. Полагаю, я выражу общее мнение, если скажу, что вмешательство в это дело светских властей дало бы лишний повод королю нанести ущерб нашему благополучию. Мой сын уполномочен выступать от имени семьи д’Ачуас при определении той доли имущества, которое наследует ребенок от матери. Наши предложения он сообщит Вам при личной встрече.

Осмелюсь обратиться к Вашему высокопреосвященству с покорнейшей просьбой. Смерть Мигеля и моей дочери, клятва, данная нами при Вас в Севилье, связали нас необходимостью не останавливаться и раскрыть до конца тайну гибели несчастного супруга Лауры. Его величество запер ларец с разгадкой на замок. Считаете ли Вы, что он действительно передаст ключ от этой тайны нам — тем, кто заинтересован в наказании убийцы? Может быть, ключ Вам уже передан и Вы знаете имя убийцы? Если так, то прошу сообщить его моему сыну. Если эта тайна до сих пор не раскрыта, то надеюсь, что Вы сочтете возможным хотя бы высказать свои предположения или найдете способ узнать про содержимое ларца, не нарушая данной клятвы.

Со смирением припадаю к Вашим ногам и испрашиваю Вашего благословения. Прошу, как о великой милости, отслужить панихиду по моей любимой дочери Лауре. На все воля Божия и Его благословение пусть пребудет с Вами на Вашем пути.

Примите заверение в моей преданности и почтении.

С нижайшим поклоном,

маркиз д’Ачуас».

Аэропорт в Малаге напоминал сочинский очередями, чемоданами, огромным скоплением загорелых людей, обычными задержками рейсов. После регистрации мы избавились от чемоданов, но приобрели трехчасовую паузу «из-за неприлета самолета из Москвы». Я была этому рада, так как терпеть дальше Маринины загадки уже не было сил. Мы взяли в кафе по прощальной чашке кофе и стакану воды, и я решительно потребовала:

— Рассказывай.

— Что? — Марина хотела поиграть на моих нервах.

— Все, — твердо сказала я.

Вот ее рассказ о событиях ночи, которую она провела вне стен теперь уже далекого «Roco».

— После того как ты свернула на тропу шопинга, мы с Терезой нашли бар по ее рекомендации и продолжили светский разговор.

— Вы впервые в Испании? — спросила она меня.