Владимир Самохин - Моряк – не профессия, это образ жизни

И вот еще, сколько мы будем знакомы, ты не должна «пастись» в тропиканах, иначе наш договор будет расторгнут. Я достигаю свою цель, ты свою. Подумай об этом! Ради того, чтобы заработать десятку баксов, ты можешь потерять свое будущее.

– Уверяю, об этом не может быть речи!

– Завтра сдай кровь на анализ, нам обоим так будет спокойнее. Знаешь, мне мое здоровье дорого как память. Да и мы сможем быть вместе не оглядываясь. Теперь, прилетишь, отель снимай не второсортный с клопами. Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления.

И последнее, встретишь меня на такси и не святись, просто стой и жди. На судне меньше будут знать – лучше будут спать. О сотовых телефонах подумаю, но не здесь, строгости властей мне пока не ясны. На Ямайке америкосы должны уже давно все придумать.

Эх, тебе бы права прикупить… Водить машину можешь?

– Нет, к сожалению.

– Пробей за сколько можно купить и чтобы были международные!

– За 100 можно. Если 200, хоть сегодня.

Судно идет ходом.

Из бухты открывается вид на холмы белого цвета, все укрыто марлей. Табачные плантации.

За ужином в кают-компании в присутствии всего комсостава:

– Как мне стало понятно из предложений агентов, лучшая доходность в Перу и Чили, но нам Панамский канал не пройти. Чтобы получить разрешающие документы надо для начала запустить сепараторы. Да и вообще их надо иметь рабочими. Если хоть один раз нас засекут на сбросе нечистот в море, мало того что это деньги, так еще и попадем в черный список. Поэтому я пока беру грузы второстепенные и туда, где поменьше властей. Панамский – это пока перспектива…

А вот левая турачка на брашпиле, это для нас сейчас имеет первоочередное значение. В малых портах нужно самим швартоваться и отваливать от стенки, без нее есть вероятность повредить корпус. Боцман напутал там изобретения с канифас блоками, и как бы кто из матросов не попал в эти сети.

Поэтому, III пока от ходовых вахт освобождаешься. Разберись с брашпилем. Это надо начинать делать прямо сейчас. Чиф, в помощь выдели боцмана и матроса, надо сделать саркофаг из палаток. Электромеханик, обеспечь временное освещение и так, чтобы ночью не ослепляло вахтенных на мостике.

III, сделаешь самостоятельно – хорошо, не сможешь, тогда набросай, какие нужны запчасти, будем стараться купить.

Тропическая ночь. Жара. Под саркофагом Владимир ремонтирует брашпиль. Два матроса тащат тяжелый редуктор в токарное отделение. К нему подходит второй механик:

– Ну что там?

– Так и есть, у двух шестерен сломаны зубья на реверсе и муфте подачи.

День, токарное отделение, Владимир ремонтирует шестерни. На верстаках сварка и разные инструменты.

Пришел второй механик:

– Мастер рассчитывает, что до Ямайки успеешь отремонтировать, поэтому премся средним ходом. Есть еще двое суток на ходу.

Может пойдешь, отдохнешь?

– Нее, боюсь потерять мысль.

Ночь, токарное отделение. Владимир дремлет в грязной робе сидя в кресле.

Вечер. Полубак. Уже закрепленный редуктор на штатном месте брашпиля. Владимир кричит электромеханику:

– Все, подавай напряжение, будем брашпиль запускать в тесте, пока без нагрузки.

Судно стоит на двух якорях в открытом море. Мелководье, видно дно и водоросли. Идет загрузка на судно из двух пришвартованных баркасов.

В свою каюту Владимир заходит в грязной робе и падает на диван.

Еле шевеля языком:

– Кажется, я начинаю прозревать еще глубже.

И глаза закрываются сами собой.

Поздней ночью буксиры завели судно в гавань порта Кингстон.

Владимир с электромехаником стоят на верхней палубе. Глядя на красоту пейзажа он, по привычке, начал по-русски:

– Природа…, да чтоб я так жил! Как у Христа за пазухой!

– Похоже на Грецию, но тропики тоже красиво! Интересный у вас язык. Мягкий такой, мне нравится!

Он спустился в каюту, глядя на ночной город в иллюминатор:

– Если Селеста прилетела, то такси появится не раньше чем через час. С другой стороны я круто замутил, поверил, это во-первых. Во-вторых, все девочки в злачных местах работают на ведомство. Срубила бабла по-легкому и с приветом, так тоже может быть.

По внутренней трансляции:

«III механику зайти в каюту капитана».

Он вошел в каюту капитана. Мастер сидит с белым мужчиной.

– Позволь представить, поверенный нашей компании на Карибах Эвангелос.

Поверенный держа руку Владимира в рукопожатии:

– Постановка в док, в случае повреждения корпуса, стоила бы компании от $100 000. Вот это тебе премия за ремонт механизма.

Кладет перед ним пачку «зелени». Владимир поблагодарил и поспешил уйти, сославшись на дела.

По привычке держа ноги на столе, он предался мыслям:

– Тут вырисовывается другая маза, где хранить теперь нажитое не посильным трудом?! С моими документами я не могу открыть счет в центровом банке.

В каюту звонит вахтенный у трапа:

– Такси по заказу на причале.

Он поспешил к парадному трапу. На причале такси, за рулем негр, на заднем сидении Селеста. Владимир махнул рукой в знак того, чтобы его ожидали.

Вернувшись в каюту, вновь уселся в кресло, положив ноги на стол.

– Напраслину я возводил! Не могу припомнить, чтобы меня кто-то встречал. Под ложечкой ноет. Эта девочка вмиг стала как родной. Ближе чем она теперь у меня здесь нет никого. Правы же французы на счет шарше ля фам.

Номер в отеле более чем приличный, с видом на площадь.

Селеста счастливая, светится, в прозрачной блузке пританцовывает что-то из сальса, популиком туда-сюда.

– С чего начнем?

Селеста в ответ протягивает бумажку и права.

– Синьор, ваше здоровье вне опасности!

Он проснулся уже в полдень:

– Я долго спал?

– Уже около двенадцати! Я не стала будить…

Селеста подает воду в бокале и держит чашку для сплевывания воды после полоскания рта.

– Твой кофе…

Он лежит и смакует кофе с сигарой.

– А, не поехать ли нам осмотреть красоты природы?

На арендованном Cadillac DeVille они заехали высоко в горы, где порт виден как на ладони.

Затем спустились по серпантину в город. Он чистый, просматривается колониальное прошлое, даже потому, что на улицах одни негры, если только немного светлее.

Рядом с отелем ночной клуб, по виду для людей преуспевающих.

Их приветливо встретили и усадили за столик. Не успели подать напитки, как к ним подходит негр и нагло спрашивает:

–Чья девочка?

От неслыханного хамства Владимир сжал кулаки. Рассчитывая на эффект неожиданности ответил по-русски.

– Дух черномазый, ты чё потерялся? Ты на кого хавальник раззявил?

Цепляет черную рожу правой за кадык, левой за затылок и фэйсом об стол. Два раза. Больше нельзя, дальше уже избиение.

Перевернул к публике и держит его с расквашенным клювом.