Элизабет Адлер - Тайна

Махони был крупным мужчиной тридцати девяти лет, помешанным на физкультуре: он проводил все свое свободное время в тренажерном зале или бегая за городом. Неоднократный участник марафонского забега в Сан-Франциско, он планировал попробовать себя и в Нью-йоркском марафоне. Может быть, он пробежит его в следующем году, если у него будет достаточно времени для тренировок, а также если он сможет избавиться от своей привычки к кофе. Все-таки страсть к кофе была намного лучше, чем итальянские привычки его матери, которая пила граппу в немыслимых дозах и все равно держалась на ногах. Или склонности его ирландской родни, привычки его отца, который мог петь «Голуэйскую гавань» после долгой ночной попойки, не перевирая слов.

Он прислонился всем корпусом к стене, отхлебывая кофе и наблюдая за ранней вечерней суматохой в полицейском участке: двенадцать одновременно звонящих телефонов, первый пьяница в кутузке, выкрикивающий ругательства, допрос черноглазого мужчины, какая-то чета отчаянно просит помочь найти их сына-тинэйджера, дело о поджоге, молодой человек, обвиняемый во вредительстве. Он подумал о том, что для того, чтобы быть полицейским, нужно иметь ангельское терпение, а этому вас не научат в полицейской школе. Иметь терпение и никогда не делать скоропалительных выводов. «Потому что, дорогие мои, — размышлял он, направляясь к своему столу, чтобы снять телефонную трубку, — все в этом мире на самом деле не так, как кажется».

— Да? — Махони откинулся назад, задрав ноги на стол, и, зажав трубку между плечом и ухом, отхлебнул кофе.

— Доктор… как вы сказали? Она здесь? О'кэй, скажите ей, что я буду рад с ней встретиться.

Он еще раз взглянул на свои записи. Доктора Форстер пригласил нейрохирург для помощи в реабилитации неизвестной девушки. Правда, он не знал, что этот доктор — женщина. Он вздохнул, внезапно сообразив, что это за женщина. Привлекательная и преуспевающая. Знаменитая. Только этого как раз и не хватало в загруженный предсубботний вечер для разгадки совершенно безнадежного самоубийства. Он был в числе тех немногих, кто никогда не видел ее по телевизору и не прочитал ни одной книги. Махони не мог понять, какой теперь от нее толк. Если девушка выйдет из комы, доктор Форстер постарается оградить ее от лишних вопросов. А ему нужно было расспросить пострадавшую как можно скорее, прежде чем она забудет все, что еще помнит.

Он решил заставить доктора Форстер немного подождать. Устроить леди-психологу маленькую проверку характера: сможет ли она остаться хладнокровной или начнет разыгрывать мисс Высокомерную Знаменитость, снизошедшую до бедняги-полицейского.

Фил приехала в участок прямо из больницы. Нейрохирург сообщил ей, что Махони рвется поговорить с девушкой, как только она выйдет из комы. Фил хотела объяснить полицейскому лично, что этого не следует делать. По крайней мере, сейчас. Она мерила шагами коридор, с интересом поглядывая через стеклянные двери на царящий внутри организованный хаос. Все это немного напоминает больницу: неожиданный срез реальной жизни, который вытряхивает тебя из твоей среды — защищенного и тщательно спланированного существования.

Она нетерпеливо взглянула на часы. Черт возьми, где этот человек? Она ждала десять минут и уже была вымотана. Может быть, это после того, как она увидела, что девушка, возвращается к жизни, как пловец, который выныривает из глубины. И сразу словно гора с плеч свалилась. А потом пришло новое волнение и мрачные предчувствия, когда она поняла, что девушка не помнит даже своего имени. Как бы то ни было, она благодарна Богу за то, что девушка жива, что функционируют хотя бы ее двигательные рефлексы и что она в здравом уме, хотя, понятное дело, и несколько подавлена.

— Мисс Форстер?

Она обернулась и встретила взгляд голубых ирландских глаз Фрэнко Махони. «Неулыбающиеся глаза», — заметила она про себя. Фил протянула ему руку:

— Надеюсь, я не помешала? Я хотела поговорить с вами о неопознанной пострадавшей. О девушке из оврага.

Его взгляд стал твердым.

— Она в сознании? Я просил сообщить мне, как только она придет в себя.

— Я здесь, чтобы сообщить вам именно это, мистер Махони.

— Следователь, — поправил он.

— Следователь Махони, — со вздохом сказала она. Фил подумала, что с ним будет нелегко общаться. К тому же его можно было счесть красивым, если вам нравились высокие шатены с легкой небритостью.

Шесть футов четыре дюйма или около того, широкие плечи, узкие бедра и непременная пушка в кобуре. У него были густые волосы, слегка волнистые, затянутое в форму крепкое тело, прямой нос, сильная челюсть, большой добродушный рот и морщинки вокруг ярко-синих глаз, как если бы он очень часто улыбался. Сейчас в это трудно было поверить. Фил не смогла бы так много заметить, если бы они не смотрели друг другу в лицо.

— Она пришла в сознание только час назад. Я разговаривала с нейрохирургом, и он согласен, что сейчас слишком рано начинать допросы. Она все еще в очень плохом состоянии. К тому же подавлена.

Махони раздраженно вздохнул:

— Мисс Форстер…

— Доктор Форстер.

Его глаза насмешливо смотрели на нее.

— Доктор Форстер. Поймите, мы имеем дело с неудавшимся убийством. Моя задача — найти виновника преступления. Найти убийцу.

— Девушка не убита.

— Потенциального убийцу, — нетерпеливо поправился Махони.

— А моя задача — помочь ей вернуть здоровье. Душевное здоровье, следователь Махони. Кроме значительных телесных повреждений, она получила серьезную психическую травму. Если, как вы предполагаете, это был не несчастный случай, если кто-то действительно пытался убить ее, то вы можете представить себе, что она переживет. Пытаясь вспомнить…

— Пытаясь вспомнить?

— Совершенно верно, господин следователь, пострадавшая не может вспомнить даже собственного имени.

— Господи.

Он тяжело опустился на стул, не обращая внимания на Форстер. Она холодно смотрела на него. Нагнувшись к столу. Фил одарила его одной из своих самых обворожительных улыбок.

— Простите, следователь Махони, но это ради ее же блага. Представьте, если бы эта девушка была вашей женой или вашей дочерью. Вы бы не стали принуждать ее к воспоминаниям о том, что случилось, пока она не пережила шок. — Фил печально развела руками. — Эта девушка страдает реактивной амнезией, потерей памяти о тех событиях, которые предшествовали травме. Всему виной, очевидно, повреждения черепной коробки, но я уверена, что повлияла еще и психическая травма, полученная в результате нападения. Часто в таких случаях память возвращается сама по себе. Может быть, завтра она все вспомнит, может быть, она захочет поговорить об этом, захочет выяснить правду. Если нет, я попытаюсь помочь ей. А вы пока потерпите. Пожалуйста.