Светлана Бестужева-Лада - Каждому своё

— Хорошая мысль! — одобрил Константин.

Лиля слегка надула губки:

— Мы же хотели потанцевать, милый.

— Но танцы еще не начинались, крошка. Видишь, никто не танцует. Попозже.

Они заняли столик в углу залы и к ним тут же скользнул официант.

— Что желают господа?

— Шампанское дамам и бренди нам, — привычно распорядился Константин и тут же спохватился, — надеюсь, возражений нет?

— Принимается, — кивнул Евгений и добавил. — Принесите еще фруктов на ваше усмотрение. И каких-нибудь конфет.

Зоя не любила ни шампанское, ни бренди, предпочитала хорошее вино, но ее мнения, судя по всему, никто не собирался спрашивать. Лиля вытащила из сумочки пудреницу и стала сосредоточенно приводить в порядок свое и без того идеальное лицо. Краем глаза Зоя заметила легкую гримасу недовольства, скользнувшую по лицу Евгения, которому нарциссизм его подруги, по-видимому, немного надоел.

Когда принесли напитки, Лиля наконец оторвалась от своего увлекательного занятия, чтобы также сосредоточенно заняться шампанским и сигаретой. В беспорядочном общем разговоре она не принимала никакого участия и, судя по всему, не собиралась принимать. Наконец, заиграла музыка и Константин пригласил Лилю танцевать. К большому облегчению оставшихся за столом Евгения и Зои.

— Видите, как тесен мир, — с улыбкой сказал Евгений. — Сначала мы с вами столкнулись в арбатском переулке, а теперь встретились во французском посольстве. Не знаю, как вы, а я очень рад этой тесноте.

Зоя ограничилась улыбкой. Наедине с Евгением, который, как выяснилось, был известным режиссером, она вдруг почувствовала себя глупой и зажатой провинциалкой.

— А вам идет синий цвет, — продолжал Евгений. — Я еще в первый раз обратил внимание на ваши глаза, такие удивительно синие. Вы знаете, что у вас очень красивые глаза?

— Когда женщине говорят, что у нее красивые глаза, значит, все остальное никуда не годится, — решилась щегольнуть цитатой из классика Зоя.

— Ну, не кокетничайте. Вы отлично знаете, что все остальное у вас более чем на уровне. Да и не в этом дело. От вас исходит какое-то удивительное ощущение спокойствия и доброжелательности. А я в нашем киномире так устал от пустоголовых красоток…

— Разве все актрисы — дурочки? — усомнилась Зоя.

— Нет, конечно, да я не про актрис говорю. Кстати, вот вы хотели бы стать актрисой? Сняться в каком-нибудь фильме хотя бы в эпизодической роли?

— Мне это в голову как-то не приходило, — растерялась Зоя. — Даже в молодости, а уж сейчас — тем более.

— Ну, понятно, при вашем нынешнем почтенном возрасте… Не сердитесь, я шучу. Просто вы не только красивая, но и умная, более того, здравомыслящая женщина. А это большая редкость, поверьте мне.

— Я самая обыкновенная жена обыкновенного «нового русского», — невесело усмехнулась Зоя.

— Между прочим, не многие рискнули бы так открыто это признать — еще одно очко в вашу пользу. Что же касается красоток… Лилю, например, интересует только ее внешность и она считает, что этого достаточно, чтобы я женился на ней и тут же дал главную роль в очередной картине.

— А вы…

— А я не собираюсь делать ни того, ни другого. Через некоторое время она это поймет и найдет мне замену. Я же просто терплю ее, чтобы не впасть в депрессию после очень неприятного развода. У Лили есть одно несомненное достоинство: она почти все время молчит. То есть напрягает меня по-минимуму.

— Вы потом не пожалеете о своей откровенности? — вдруг вырвалось у Зои.

Евгений покачал головой.

— Моя профессия научила меня разбираться в людях. Вы добрая, милая умница, с вами легко и спокойно. Надеюсь ваш супруг это понимает. Хотите потанцевать?

— А Лиля?

— Насколько я могу видеть, она уже сменила партнера. Танцы — это ее страсть, вторая, после созерцания своей персоны в зеркале.

— Сменила партнера? А…

— Что?

— Нет, чепуха. Просто здесь немного душно. Извините, я вернусь через пару минут.

«Интересно, а куда делся Константин? Почему он не вернулся к столику? Встретил кого-то из знакомых? Ладно, не маленький».

Зоя направилась в дамскую комнату, освежить макияж, потому что в зале действительно было немного душно. По дороге она поискала глазами мужа, но его высокой фигуры нигде не было заметно. Куда он мог подеваться в посольстве? Вряд ли он тут станет заниматься какими-то делами.

В туалетной комнате Лиля перед высоким зеркалом совершенствовала и без того безупречную прическу. На Зою она бросила мимолетный взгляд, лишенный всякого интереса.

— А куда вы дели моего супруга? — как можно непринужденнее и веселее спросила Зоя. — Или он пал замертво перед вашими чарами?

— Ваш муж? Ах, да! Он увидел какую-то девицу и ринулся к ней. По-моему, они в зимнем саду.

— Да? Спасибо.

— Не за что, милая, — обронила Лиля, возвращаясь к прежнему занятию.

Зоя прошла в зимний сад, где, как ей сначала показалось, никого не было. Но потом она заметила в полумраке, в самом углу две тесно прижавшиеся друг к другу фигуры и ей показалось, что она различает очертания широких плеч и мощного торса Константина. Как можно тише она подошла ближе и услышала горячечный шепот:

— Я не могу без тебя, не могу… В тебе — вся моя жизнь… Мне ночью мерещится твоя грудь, твои губы, меня преследует твой запах… Ты просто свела меня с ума, я больше никогда, никуда тебя не отпущу…

Зоя отказывалась верить глазам и ушам. Ее супруг и какая-то женщина или девушка в весьма недвусмысленной позе… Его слова, которых он никогда в жизни не произносил вслух… Платье женщины было задрано чуть ли не до талии и… Зоя повернулась и беззвучно скользнула обратно в зал…

Константин заметил Клару, как только она вошла в зал с каким-то явным гомиком и с ужасом понял, что ничего в его чувствах к этой женщине не изменилось. Он готов был забыть отвратительную сцену в ее квартире, свой уход «навсегда», все забыть, лишь бы снова быть рядом с нею. Он забыл, что где-то здесь, рядом, его жена, что вокруг люди, забыл свою партнершу по танцу. Он видел только зеленые русалочьи глаза и медовую волну волос над тонкой фигурой. И — рванулся к Кларе.

— Здравствуй.

— Добрый день, — ледяным голосом ответила она. — Какая неожиданность!

— Нам надо поговорить.

— Мы уже разговаривали.

В этот момент музыка заиграла какой-то медленный танец и Константин просто сгреб Клару в охапку и заскользил по паркету, оставив ее сопровождающего на месте с открытом ртом.

— Оставь меня в покое, — шипела Клара, почти не разжимая губ. — Все кончено. Я тебя знать не хочу. Не-на-ви-жу!

— Кларочка, успокойся. Я виноват, погорячился. Конечно, ты вольна жить своей жизнь, я тебе ничего не навязываю.

— Ты женат, между прочим. И мне надоело прятаться с тобой по темным углам и заштатным кабакам.