Хелен Рой - Транзит на счастье (СИ)

— К сожалению, Евгений Олегович мы вынуждены отказаться, — проговорила, чеканя каждое слово Сашка. — Этот договор ущемляет права учредителя "Скворецалко". Таким образом, предлагаемое слияние представляется неосуществимым.

Евгений окинул её сверлящим взглядом.

— Дорогие мой, вы, кажется, не поняли, что в вашем городе меняется власть? И вы все под меня ляжете! Или…

— Евгений Олегович вы нам угрожаете? — Александра подняла бровь.

— Предупреждаю! Так что советую взвесить всё, и для начала введите моего человека в правление "Иркуцкмаш". Давайте лучше всё уладим по-дружески, без войны.

— Сначала ваш человек войдёт в правление, потом липовое собрание акционеров выберет вас новым председателем, дополнительная эмиссия ценных бумаг и прощай "Иркуцкмаш", — заметила с иронией в голосе Александра.

— Я думаю, наш разговор закончен, — резко сказал Тимур, вставая со своего кресла.

Корпочёв ещё раз окинул Зарубина и Сашку злым взглядом, поднялся и молча, вышел из кабинета.

Александра тихонечко подошла сзади к Тимуру и нежно нажала подушечками пальцев на его напряжённые плечи. Он расслабился от её приятных прикосновений и закрыл глаза.

— Кропочёв хочет забрать у тебя всё? Это вторая его попытка присвоить твоё предприятие. Сначала провокация на собрании, теперь этот рейдерский захват, угрозы. Тимур что происходит?

— Смена власти. В наш город пришла Московская группировка.

— И что теперь будет?

— Если выборы выиграю я, то Корпочёву придётся отступить и всё останется как есть. А если он… то я потеряю всё.

— Надо что-то делать!

— Ты в это не лезь. Я сам во всём разберусь. Диск из сауны отдай Цыгану. Он знает, что с ним делать. Он тебе передаст другой диск. Спрячь его.

Больше всего в жизни Тимур не любил, когда на него давили. А сейчас на него давили. Вообще он старался избегать таких ситуаций, а если и попадал, то решал вопрос кардинально. С Кропочёвым так решить не получиться, слишком большие люди за ним стоят.

Резвый понимал, что своим отказам развязал войну, где победитель заберёт всё, а проигравший будет мёртв. Но теперь уже ничего не исправишь, не остановишь и воевать ему придётся одному. Его предали свои же. Он это просто чувствовал своим каким-то звериным чутьём, оно подсказывало Тимуру единственное правильное решение: никому не доверять и ни в коем случае не втягивать Сашку в эту игру.

Как только Александра исчезла за дверями, он открыл ключом нижний ящик стола и вытащил кассету. Ту самую, на которой была записана первая их ночь. Тимур разломал её на две части, вырвал коричневую ленту и выкинул в ведро с мусором. Потом достал фотографии и обострённым, смешанным чувством собственника стал рассматривать. Он любовался обнажённой Сашкой, изгибами её тела, полуоткрытыми губами, закинутой головой. Зарубин так задушило неудовлетворенное возбуждение, граничащее с сумасшествием и злобой.

Трясущаяся рука невольно потянулась к пачке с куревом.

Выкурив подряд две сигареты, вновь взял снимки, сложил их в пепельницу и сжёг. Но возбуждение не проходило, оно обострилось до боли. Он подскочил с кресла, как ужаленный и уже рванул к выходу из кабинета, как тут дверь открылась. На пороге стояла Александра.

— Тимур… — только и успела она произнести.

Зарубин зарычал, как дикий зверь, схватил её за руку, дёрнул на себя, одновременно захлопывая ногой дверь кабинета. Он потащил девушку к столу, на ходу задирая строгую юбку, стягивая чёрные трусики.

Сашка сначала растерялась, не понимая, что происходит и даже попыталась возмутиться. Но Тимур в нетерпении развернул её и толкнул в спину, наклоняя лицом к столу, расстегнул молнию брюк и стремительно вошёл в неё твёрдым, возбуждённым членом.

Его дыхание было частым и прерывистым. Александра застонала, положив голову на стол, принимая его в себя. Он погружался в неё настолько глубоко и быстро, что при каждом его движение она вскрикивала, вцепившись руками в столешницу. Она позволила ему делать со своим телом всё, что он только что мысленно рисовал… Когда всё кончилось, Тимур застегнул брюки.

— Прости… — он отошёл от неё, проклиная себя за несдержанность. — Если ты готова мы можем ехать.

Сашка немного раздраженно пожала плечами, неохотно кивнула, поправляя юбку и блузку. В горле был осадок, говорить не было сил, да и не хотелось. Настроение испортилось.

— Я пойду в машину, — она вышла и осторожно прикрыла за собой дверь.

Тимур стоял неподвижно несколько минут после её ухода, уставившись невидящим взглядом в окно. Достал из кармана сигарету и затянулся…

Сидя на заднем сиденье новенького джипа, Александра смотрела на открытую папку с документами и думала о своём. Что же происходит? Почему она ничего не может с собой поделать? Разум и совесть протестуют, а тело откликается на каждое прикосновение Тимура, заглушая любые доводы рассудка. В эту минуту Сашка просто люто ненавидела и себя и Зарубина.

— Александра, — тряхнул её Тимур за плечо. — Ты меня слышишь?

— Да, — рассеяно пробормотала она.

— Мы приехали. Ты останешься в машине или пойдёшь со мной?

— С тобой.

Он протянул ей руку помогая выйти из джипа.

Страсти предвыборной кампании разделили избирателей толпившихся на площади на три равные половины. Каждая группа то выкрикивала лозунги в поддержку своего кандидата, то непонятно против чего протестовала.

Сгруппировавшиеся толпы обменивались мнениями, с резкими выкриками ругая кандидата противоположной стороной. Обстановка накалялась, грозя перейти в потасовку с неизбежной дракой.

На площади повсюду весели листовки с портретами кандидатов с их сказочными обещаниями.

На наспех сколоченную трибуну поднялся Кропочёв. Народ загудел, как улей, Евгений поднял вверх руку, призывая всех к порядку. Тимур и Сашка остановились.

— До каких пор нашей республикой будут управлять криминальные элементы? — с негодованием в голосе, наигранно возмутился Кропочёв. — В списки претендентов в бюллетенях будет значиться человек, чью официальную биографию бессмысленно искать. Зато правоохранителям он очень хорошо известен как криминальный авторитет. Я не буду называть имени, он вам всем очень хорошо известно.

На многих лицах появились скептические ухмылки. Кто-то засвистел. Основная масса зашумела. Сашка поискала глазами Тимура, он куда-то исчез. Потом появился у трибуны, рядом с Тарасовым и Бураковым.

— Имя! — выкрикнул мужчина из толпы. — Назовите имя!

Тимур едва сдержался, чтобы не рассмеяться над речью Кропочёва. Он перекинулся парой слов с Тарасовым, не отводя глаз от Александры.

— Нет… я не буду называть имён, чтобы меня потом не обвинили в клевете. Это лидер преступных группировок. И самое обидное, что его поддерживает наша администрация. Я призываю вас — избиратели, быть очень внимательными, когда будете делать свой выбор. Скажем, нет — ОПГ. Скажем, да — очищенной от криминального беспредела, Республике. Да — высоким пенсиям и белым зарплатам.