Юлия Шилова - Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон

Последние слова соседки немного меня успокоили и заставили поверить в то, что Надежде Ивановне совершенно нет дела до личности лежащего перед ней мужчины.

Проверив у незнакомца пульс и послушав сердце, Надежда Ивановна еще раз окинула его обеспокоенным взглядом и повернулась в мою сторону.

— Ну что? — заволновалась я. — Что-нибудь серьезное?

— Конечно, было бы неплохо ему полежать в больнице.

— Значит, вы нашли что-то серьезное?

— Ничего критического я не нашла. Очевидно, сотрясение мозга и сильнейший ушиб предплечья. Кстати, Светлана, ты с первого взгляда поставила точный диагноз. Тебе можно давать диплом врача.

— Ну, до диплома врача мне, пожалуй, далеко.

— Сначала мне показалось, что с предплечьем что-то посерьезнее, чем ушиб, но после осмотра мои сомнения развеялись. Хотя для страховки не мешало бы сделать снимок. Молодой человек очень сильно упал. Ссадины и царапины видны по всему телу. Сейчас я сделаю обезболивающий укол и все обработаю.

— Вы считаете, что госпитализация необходима?

— Желательна.

— А если он отлежится на даче?

— Собственно, это возможно. Вполне допустимо. Но его необходимо проколоть, а быть может, и :пару раз поставить капельницу. А уколы в течение недели просто обязательны.

— А вы бы смогли нам в этом помочь? За определенную плату, конечно.

— Ну.., в принципе.., почему бы и нет. Только нужно купить соответствующие лекарства.

— Я куплю все, что вы напишете.

После того как женщина сделала моему так называемому другу укол и стала обрабатывать его многочисленные ссадины, я подошла как можно ближе к кровати и посмотрела мужчине в глаза:

— Илья, ты сам-то как?

— В смысле?

— Что решаешь, тебе где лучше будет лежать — в больнице или здесь?

— Я как-то больницы не очень люблю…

— Вот и замечательно. — я расплылась в улыбке и заговорила уже более оживленным голосом:

— Лучше просто не может быть. Я завтра же куплю все лекарства, а Надежда Ивановна несколько дней к тебе походит и поделает уколы, а если нужно будет, то и капельницы поставит.

— Конечно, похожу, — согласилась женщина. — Я пока все равно в город не собираюсь.

Как только соседка собралась уходить, я вынула из сумочки кошелек и пошла ее провожать. Когда мы вышли на летнюю веранду, Надежда Ивановна взяла деньги и продиктовала лекарства, которые мне необходимо купить прямо завтра. Я исправно все записала, договорилась о завтрашней встрече и вернулась к Илье.

— Ну как? — я села рядом на стул и закинула ногу за ногу.

— Что «как»?

— Как тебе Надежда Ивановна?

— Надежда Ивановна как Надежда Ивановна.

Если я не ошибаюсь, то она немного в медицине шпарит.

— У нее сорок лет врачебного стажа.

— Это еще ни о чем не говорит.

— Сорок лет тебе ни о чем не говорят? — не смогла я скрыть своего удивления.

— Смотря кем она работала, а то, может, санитаркой в больнице, полы мыла да судно выносила.

— О чем ты говоришь? Неужели бы я привела к тебе санитарку?! — я была просто шокирована такой неслыханной наглостью.

— Да кто тебя знает… От тебя чего угодно можно ожидать!

— Эта женщина — врач.

— Может, и врач, — Илья откровенно надо мной издевался. — Просто я этого не заметил.

— Возможно, после того как по тебе машина проехала, у тебя случилось что-то со зрением, — сказала я разозленным голосом.

— Да нет, вижу я вроде неплохо. По крайней мере, тебя разглядеть могу. Могу сказать, что мне такие, как ты, никогда не нравились. Не в моем ты вкусе. У тебя, наверно, с женихами проблема.

— Как это?

— На тебя, наверно, еще ни один нормальный мужик не посмотрел.

Последние слова прозвучали как пощечина, и я моментально изменилась в лице:

— Послушай, ты сейчас у меня договоришься! У меня на личном фронте полный порядок. От женихов отбоя нет. Я такими фраерами огороды горожу.

— Какими фраерами? — Такими, как ты.

— Все сказала?

— Все.

— Тогда тебе повезло.

— Почему?

— Потому что у меня постельный режим.

— Надо же! Ты — на моей даче — мне — угрожаешь? — произнесла я чуть ли не по слогам.

— Я не люблю, когда меня фраером называют.

— А я не люблю, когда человек, которому я пытаюсь помочь, начинает себя по-хамски вести.

После минутного молчания я озабоченно посмотрела на часы и уже более дружелюбно спросила:

— Ты не против, что Надежда Ивановна тебя выхаживать будет?

— Я же сказал, что не против.

— Просто ты вроде бы в больницу хотел…

— Да никуда я не хотел! Уж пусть лучше твоя Надежда Ивановна, чем какая-нибудь сварливая медсестра в больничной палате.

— Она к тебе завтра придет. За несколько дней выходит.

— Будем надеяться.

— Только вот спиртное тебе нельзя. И водки ты зря выпил.

— С чего это ты такая правильная стала?

— С того, что при сотрясении мозга пить водку нельзя.

— Сама наливала.

— Наливала потому, что ты мне сказал.

— Да если бы я водки не выпил, то от боли бы загнулся. Водка — хорошее обезболивающее.

— Больше этого обезболивающего не получишь. — я посмотрела на мужчину укоризненным взглядом и процедила сквозь зубы:

— И вообще…

Можно было бы при постороннем человеке и не говорить, что тебя не Игорем зовут. Я понятия не имела, как тебя звать, а она меня об этом спросила. Вот я и ляпнула первое имя, которое пришло мне на ум.

— Ты чужими именами кого-нибудь другого называй, а меня нечего!

— Мог бы и промолчать.

— Есть вещи, про которые я молчать не собираюсь. Прежде чем идти за своей врачихой, могла бы поинтересоваться моим именем.

— Я об этом как-то не подумала.

Встав со стула, я подошла к окну и прислонилась лбом к стеклу. От моего горячего дыхания стекло тут же запотело.

— Уже стемнело. Из-за тебя я сливы не успела собрать…

— Извини, что я тебе всю малину попортил.

— Ладно, завтра уж точно соберу.

Очередной звонок мобильного телефона, заставил меня вздрогнуть.

И я даже не сомневалась в том, что из трубки раздастся голос моей подруги Наташки.

— Светлана, ну, ты как там одна? — по ее возбужденному голосу я поняла, что она уже успела хорошо принять на грудь и что веселье у нее в самом разгаре.

— В доме сижу.

— Не скучно?

— Скучно.

— Я тебе именно по этому поводу и звоню. Хватит на своей даче сидеть! Собирайся и приезжай к нам! Мы тут всю ночь гулять будем. Если бы ты только видела, сколько сюда сегодня принцев понаехало… Один краше другого. Вся стоянка глазастыми «мерсами» усыпана. Ты не представляешь, как эта картина радует взор. Мой подъехал. Если бы ты его видела, то ты бы просто потеряла дар речи. Красивый, как елка новогодняя.

— При чем тут елка-то?

— При том, что он весь бриллиантами усыпан.

Сам как один большой бриллиант. У него даже лысина блестит. Он когда рядом со мной сидит, мне так и хочется ему на лысинку плюнуть и носовым платочком потереть, чтобы она, эта самая лысинка, еще пуще прежнего блестела.